Легенда о Чжаояо. Книга 2 - Цзюлу Фэйсян

снова и землю выжгло дотла. К нашей удаче, на этот раз феникс не пикировал, а взмыл ввысь: похоже, это Мо Цин отвлек его.

Что ж, из-за ран самому Ло Минсюаню не хватит сил сразиться со мной, значит, осталась всего одна трудность – вонзить меч прямо в его сердце! Когда я нанесла удар, энергия меча Невыносимой Тяжести приоткрыла печать Защиты Бессмертного на его груди, образовав крошечную щель.

В тот же миг меч Невыносимой Тяжести перестал повиноваться мне. Пальцы начали неметь, я едва удерживала рукоять. Только не сейчас! Еще один удар, всего один – и защитная печать Ло Минсюаня расколется! Я стиснула зубы и крепко сжала клинок.

– Будь немного послушнее, – прошептала я. – Совсем немного. Может, однажды ты станешь моим.

Не знаю, слышал ли меч мои слова и что изменилось бы, если бы он в самом деле их понял. Я просто дождалась, пока его сопротивление ослабнет, а затем крепко схватила рукоять обеими руками и направила меч прямо в грудь Ло Минсюаня. Один взмах – и острие вошло в тело. Золотой бессмертный застонал, и энергия меча отшвырнула его. Защитная печать наконец сломана! Едва я обрадовалась, меч Невыносимой Тяжести яростно запротестовал. Рукоять затряслась в моих ладонях, и пальцы снова онемели. Мне пришлось бросить клинок, благо Ло Минсюаню все равно никуда не деться: даже без меча Невыносимой Тяжести, просто полагаясь на грубую силу, я вполне могу забрать его оружие, вонзить ему в грудь и запечатать своей демонической кровью!

Времени оставалось совсем немного, поэтому я бросилась в последний бой. Одной рукой крепко прижав левую ладонь врага к земле, другой изо всех сил вывернула его руку и направила оружие Ло Минсюаня в него самого. Он все больше поддавался.

Внезапно мое сердце охватила тревога, и оно на мгновение замерло. Это ощущение было мне хорошо знакомо: так происходило каждый раз, когда моя душа покидала тело Чжиянь. Так не пойдет… Разве можно потерпеть неудачу в самый последний момент?

И все же я отвлеклась и ослабила напор, пронзить грудь Ло Минсюаня никак не получалось. Нет, так просто я не сдамся… Я… Тут мое внимание привлекло какое-то движение. Лю Сужо поднялась с земли и отползла, затем взяла меч-самку и начала призывать силы, собираясь метнуть его мне в спину.

В моей голове созрел дерзкий план. В тот момент, когда Лю Сужо пронзила меня мечом, я высвободила всю свою энергию. Подобно простому смертному, который никогда не занимался культивацией, она проткнула мое тело клинком, и острие вошло в грудь Ло Минсюаня. А вместе с лезвием в его сердце попала моя кровь. Глядя, как лицо золотого бессмертного смертельно побледнело, я тихо произнесла заклинание печати. Лю Сужо застыла, даже позабыв вынуть меч. Она зажала уши руками и закричала, словно сумасшедшая:

– Нет! Нет! Замолчи! Это невозможно!

Лю Сужо хорошо помнила эти слова, а Ло Минсюань тем более. Много лет назад на их свадьбе это заклинание погрузило его в глубокий вечный сон. После каждого слова, каждой фразы, каждой паузы тело золотого бессмертного деревенело все больше, пока наконец его глаза не закрылись, а дыхание не замедлилось, как будто он крепко заснул.

Лю Сужо скорбно закричала. Не в силах вымолвить ни слова, точно разучившись говорить, она лишь громко рыдала.

Не доставая клинок из своего холодного сердца, я оглянулась:

– Наконец эта пьеса закончилась.

Ло Минсюань погиб от ее руки.

– Все вернулось на круги своя.

Он возвратился к вечному сну, а Лю Сужо – к безумию.

Вдруг среди облаков вспыхнул огонь и раздался скорбный крик феникса. Небо стало кроваво-красным – то ли из-за крови божественной птицы, то ли из-за пламени. Я посмотрела вверх и увидела, как кто-то в крови и огне спускается с небес. Пронзительные крики Лю Сужо затихли. Ее ци уничтожило пламя, и она умерла на месте.

Я оттолкнулась от тела Ло Минсюаня и, спотыкаясь, поплелась к Мо Цину. В своих темно-красных одеяниях на фоне пламенного неба я, вероятно, напоминала злого духа из легенды. Иначе отчего грозный Мо Цин, который голыми руками поджарил феникса, так испугался?

Глаза застила пелена, от лица отхлынула кровь.

– Мо Цин, – позвала я, протянула руку к его лицу и пожаловалась: – Твой меч Невыносимой Тяжести ужасно непослушен.

Я схватила его за подбородок, и лезвие, торчащее из моей груди, коснулось его груди.

– Не то что ты…

В следующее мгновение я притянула его к себе и поцеловала, прикусив его ледяные дрожащие губы.

«Не то что ты… Ты относился ко мне слишком хорошо, слишком бережно. Так хорошо, что, когда пришло время уходить, мое сердце заболело еще сильнее, чем из-за вражеского меча…»

– Мое время истекло. – Я отпустила его и сделала шаг назад. – Не плачь.

«Не плачь. Я и так была мертва, не о чем печалиться…»

Через мгновение сердце не выдержало и плоть перестала подчиняться. Едва моя душа отлетела, тело потянуло назад. Пройдя сквозь меня, Мо Цин хватался за пустую, разрушающуюся оболочку.

– Лу Чжаояо!

Он снова позвал меня по имени, напуганный, беспомощный, совсем как ребенок. Несмотря на его зов, тело будто разлетелось вдребезги, превратившись в крошечные пылающие пятна крови, похожие на языки пламени, падающие с неба. Раздался хлопок, и частички растворились в воздухе.

– Лу Чжаояо! Вернись!

Я оглянулась, желая прикоснуться к нему в последний раз, однако разум внезапно опустел, сознание помутилось, и все, что окружало меня, исчезло…

* * *

Я плыла в пустоте. Не знаю, как долго…

– Цюн… Лу Цюн, Лу Цюн!

Мужской голос несколько раз выкрикнул мое имя, и я заскользила вниз. Пока падала, воспоминания рассыпались на фрагменты вокруг, а затем снова собрались воедино в моем сознании.

И тут я открыла глаза. Передо мной маячило бледное лицо маленького толстого призрака с козлиной бородкой.

– Лу Цюн!

От его громкого крика я попятилась, чувствуя знакомую легкость и замечая, что боль от телесных ран отступила. Значит, это Призрачный рынок.

– Не называй меня так.

Было очень неприятно слышать это «Цюн».

Я потерла лоб. Голова все еще слегка кружилась. После ожесточенной драки Призрачный рынок выглядел невероятно холодным и спокойным, как два разных мира… Да это и были два разных мира. Я снова вернулась в Загробное царство, в то время как Уродец остался по ту сторону и наверняка размазывает сейчас слезы по щекам. Мне вспомнились тревога и беспомощность в глазах Мо Цина перед моим исчезновением, и сердце дрогнуло, а горло слегка сдавило. Я ощутила во рту горький и терпкий