Богоборцы 6 - Алексей Викторович Широков

передо мной, словно дух из табакерки, возник Любомир, дядя Кати, прикрывая собой хрипящее тело Голенищева, — Виктор, погоди, не торопись!!!

— Вы сейчас защищаете насильника своей племянницы⁈ — сказать, что я удивился, это ничего не сказать, — Серьёзно?!!

— К сожалению да, — скривился Милорадович. — Политика. К тому же, если этого выблядка сожгли — это одно, но, если потом изрубили на куски — совсем другое.

— Катя моя девушка, — я рыкнул, не пытаясь сдержать своей ярости. — И я убью любого, кто её тронет!

— А вы официально объявили о помолвке? — поддел меня Любомир. — Что-то я такого не помню. Ты даже свататься ещё не приходил. Так что, если тронешь сейчас Голенищева, это будет просто убийством. И они будут мстить.

— Плевать! — мне на самом деле было насрать на весь их Дом, да и на Гончарова в придачу. — Пусть приходят!

— А о девочках ты подумал? — огненный эспер смотрел мне прямо в глаза, не отводя взгляда. — О своей семье? Ты понимаешь, что они станут первыми целями. И если ту же Дару или Тарасову прикроют родные, то Мико точно не поздоровится. Не говоря уже о твоей итальянке и кузнеце. Их можно сразу в расход списывать. Да и родителям с братьями и сёстрами прилетит. Причём с формальной точки зрения Голенищевы будут не так уж и виноваты, это ведь ты начнёшь войну, убив беззащитного. Подумай об этом.

— Сука, — я скрипнул зубами. — И что, эта мразь продолжит жить?

— Блин, да начинай ты уже соображать! — рявкнул на меня Любомир. — Понятное дело мы этого так не оставим. Голенищевы выплатят виру, а если это животное в человеческом обличии когда-нибудь встанет с кровати, ты будешь иметь полное право вызвать его на поединок и убить! Но не раньше! Ты глава владетельного Дома, так и поступай как глава! Иначе я буду категорически против вашей помолвки!

— Дядя!!! — в комнату ворвалась огненная фурия. — Ты…

— Цыц, малявка!!! — а вот сейчас Милорадович по-настоящему разозлился. — Не влезай в мужские разговоры!!! Брысь отсюда!

— Я тебя понял, — почему-то возмущение Кати помогло мне успокоиться и начать мыслить разумно. — Согласен, смерть этого ублюдка сейчас будет лишней. Но есть нюанс насчёт его нападения. Пошли в другую комнату, поговорим.

Конечно, можно было это обсудить с одной Катей, уверен, она бы меня поддержала, но мне нужен был союзник среди Милорадовичей. Кто-то, кто будет в курсе всего происходящего и аккуратно оповестит ключевые фигуры Дома. Любомир для этого подходил идеально. Пусть знакомы мы были не так долго, но за это время дядя Кати показался мне очень разумным человеком. Такой не станет попусту трепать языком и способен реально оценить уровень угрозы.

А хотел я ни много, ни мало, исключить из истории нападения применение негатора. Уж слишком непредсказуемые последствия вызовет его появление, даже если он заточен исключительно под Милорадовичей. Отнять дар у представителя другого Дома? За такое будут убивать не задумываясь, и как я и предполагал, уже нам с Катей пришлось удерживать Любомира, чтобы тот не добил ублюдка. Так-то я ничего против этого не имел, собаке собачья смерть, но вскрытие покажет, что атаки было две с перерывом во времени, да и вполне возможно, что Голенищевы привлекут некроманта для допроса. А что, богов смерти как собак не резанных если собрать все пантеоны, даров от них тоже хватает. Так что допросить мёртвого не так уж и сложно. Незаконно, это да, но и проблем особых не доставляет.

К счастью, как я и предполагал, Любомир быстро вспыхивал, но столь же быстро остывал. Катя такая же, у них это семейное. И успокоившись, Милорадович уже не рвался махать шашкой, понимая, что именно оказалось у нас в руках. Негатор это очень серьёзно и для начала его стоит тщательно изучить, благо для этого для этого имелись отличные специалисты. Но самое главное, просто необходимо было сохранить в тайне сам тот факт, что нам известно о негаторе. Иначе, я был в этом абсолютно уверен, иллюминаты пойдут на любые жертвы, чтобы нас уничтожить. И в том, что это их рук дело, я тоже ни капли не сомневался.

— Значит, я говорю, что эта мразь внезапно напала на меня и обездвижила какой-то способностью, — Катя заучивала новые показания. — А затем я освободилась и его подожгла. Так?

— Нет, способность не подходит, — покачал головой Любомир. — Во-первых, у него такой не было, а во-вторых, наверняка следователи проверят всё от и до. А способность обязательно дала бы эхо. Надо что-то другое.

— Не стоит изобретать велосипед, — я покачал головой. — Короче говори, что он схватил тебя за руку и тело тут же перестало тебя слушаться. А затем, когда ублюдок отвёл тебя в спальню и приказал раздеться, управление вдруг вернулась. И ты зажгла. Короче, словно бы на тебя прицепили подчиняющую печать, а та от твоего огня сгорела.

— А такая есть? — удивилась девушка. — Я не припомню, чтобы Мико что-то подобное делала.

— Есть, — кивнул задумавшийся дядя Кати. — А не делала она, потому что изготовление данных печатей, как и других подобных артефактов или алхимии тяжкое уголовное преступление. И за это можно уехать на зону лет на двадцать или быть признанным Ренегатом. Да и специалистов не так много, но ваша Мико точно умеет делать. Нам нужна она!

— Поздно, вон уже скорая подъезжает, — у меня слух был куда тоньше чем у обычных людей, и я услышал сирены ещё за два квартала от дома. — Но это и не надо. Пошли, сейчас сожжём какую-нибудь другую печать, пепел разотрём, восстановить точно, что это не получится, зато нужное эхо на кристалле отобразится. Разве что при глубоком исследовании…

— Да кто им позволит копать? — зло оскалился Милорадович. — Я этих блядей даже в дом не пущу! Отличная мысль, зятёк! Катя, пошли!

— З-зять… — огненная вдруг залилась краской с головы до пят, даже ушки стали пунцовыми. — Д-дядя, что ты такое говоришь!

— Кать, давай ты в другое время тургеневской барышней побудешь, а сейчас у нас дела, — Любомир очень удивился поведению племянницы. — пошли, закончим то, что начали.

— Пойдём, — ещё больше смутилась Катя. — М-мы быстро…

— Ох, женщины, — закатил глаза Милорадович и утянул племянницу в спальню, где всё ещё хрипел Голенищев. — Ты смотри какая живучая паскуда. Добить бы тебя, да нельзя. Так, где тут у меня… а вот этот подойдёт. Катя, жги!

Буквально через пару минут в квартиру ворвались врачи скорой помощи и завертелось. Я уже вызвал Юлию, которая предусмотрительно заранее подписала с каждым в нашей команде договор о юридическом сопровождении, так что примчавшиеся следователи вместо испуганной подозреваемой имели дело со злой как демон Обресковой, буквально размазывающей тех за любой косяк. В итоге они не смогли даже опросить Катю, ограничившись лишь повесткой. А там и старшие Милорадовичи подтянулись, у которых были самые обширные связи в силовых структурах, что не удивительно при их-то сфере деятельности.

Меня тоже пытались взять в оборот, но версия, что это я, застав свою девушку с любовником, облил того жидкостью для розжига или бензином и поджёг не выдерживала никакой критики. Даже коллеги следователя, выдвинувшего такую мысль, поглядывали на него как на идиота, настолько бредово она звучала. Особенно после того, как я взял со стола подвернувшуюся под руку бронзовую статуэтку и голыми руками скатала её в ровный шар. Смухлевал, конечно, такой физической силой я не обладал, но телекинез это вам не шутки, а я управлялся с ним филигранно.

В итоге нам всё же пришлось проехать в отделение для дачи показаний, но это выглядело совсем иначе, чем если бы нас забрали сразу. Во-первых, Юлия успела подать от лица Кати заявление о нападении и попытке изнасилования. Что само по себе переводило её из подозреваемой в нанесении тяжких телесных в разряд жертвы. Ну и во-вторых появившийся глава владетельного Дома Голенищевых не стал обвинять Милорадович в нападении на сына, а постарался замять дело, ну или как минимум не дать ему выйти в общественное пространство, что с одной стороны было странно, так как косвенно подтверждало правоту девушки, а с другой, я понимал, от чего это происходит. Десяток звонков от Гончарова прямым текстом намекал, что это его уши торчат из истории с негаторами. Его и иллюминатов.

Отвечать я не спешил. Не только для того, чтобы помариновать хитрожопого интригана, но и поэтому тоже. Просто ответить сразу означало признать главенство над собой этого ублюдка. Его право звонить мне, когда ему захочется. А мне такое претило, даже