Ом Свасти - Андрей Дай

Участь обнаружить комнаты занятыми в ту ночь постигла весь наш полк. Не везде с захватчиками обошлись так же мягко, как это сделали мы и построенные утром на главном, парадном плацу, в каре все ждали реакции начальства. И она последовала, удивив нас всех. О ночном инциденте не было сказано ни единого слова.

Полковник зачитал приказ командующего о досрочном присвоении нам званий три-лейтенантов спецвойск и пригласил в течение дня явиться в канцелярию для получения предписаний о месте дальнейшей службы...

Одним из первых получив пакет, я вернулся в свою комнату. И застал там тех же самых юношей, снова донимавших, судя по сырым глазам Пи, моего денщика.

- А в одиночку ты тоже такой смелый? - хмыкнул один из них. Второй отпустил руку Пи и вытащил нож.

- Собирай вещи, - сказал я девушке. - Мы уезжаем.

А потом очень быстро, не тратя ни единой секунды, экономя драгоценное время, сломал четыре руки. Мои были дороги мне самому, а руки Пи были заняты сборами нашего с ней барахла и тоже остались в целости и сохранности. Девушка укоризненно взглянула, но ничего не сказала. Через десять минут мы с ней уже ехали к новому месту службы.

В далеком сказочном детстве, когда жил в доме матери, у меня была собака. Она досталась мне уже будучи старой и умной. Пес никогда не грыз обувь, не портил обивку мебели и не бродил по дому с грязными лапами. Поэтому затравленная адвокатами отца по поводу развода мать ничего против пса не имела.

Я очень гордился своей собакой. Регулярно водил ее на прогулку по нашей тихой улице, чтобы сверстники и соседи могли нас видеть. Чинно пройдясь по параноидально чистой мостовой, мы обычно сворачивали в ничью рощу у оврага, где пес мог свободно задирать лапу или удобрять своим дерьмом и без того жирную почву. Мы сворачивали в переулок, пересекали пустырь и, наконец, попадали под сень истерзанных насекомыми дубов. Там пес поворачивал ко мне свою большую добрую морду и его глаза как бы спрашивали, а не пора ли отлить, хозяин?!

Точно такими же глазами на меня посмотрела Пи после пятиминутного общения с Луи Ченом, техником-специалистом моей группы. Он был способен справиться с любым мыслимым компьютером, водил любое транспортное средство, был спецом по части сигнализаций и очень любил всевозможных роботов и подслушивающие устройства. Однако, глядя на невинное, покрытое детским пушком лицо и широко распахнутые глаза о его способностях и помыслить нельзя было. Даже в сумрачном брюхе небольшого специального стратолета Луи продолжал возиться с нашим тактическим роботом-кентавром и с вмонтированным в его брюхо компьютером.

Миха Безденежных, судя по характеристике в его личном деле, был супер следопытом. Мне вскоре представился случай это проверить, и убедился в добросовестном отношении армейских чиновников в святом деле составления личных файлов. Вяло тянущееся время полета в стратолете он занимал, показывая пилотам летающей машины балаганные фокусы. Итогом этого цирка стали переполненные сигаретами карманы Михи. Кстати, он не курил.

Последним членом моей команды был здоровенный негр из юго-восточной Африки, Ангудо Нимбомбе. У него было столько талантов по части применения всякого рода вооружений, и я здорово сомневался в том, что он приобрел эти навыки в школе спецвойск.

Мне дали первое задание. Сотни раз я выполнял различные миссии в тысяче разных частях света на тренажерах виртуалах. Но когда наконец-то получаешь свою команду, грузишься в матово-серый стратолет на секретной базе и летишь навстречу Судьбе, это нечто совершенно другое. Чувствуя, как подрагивает пол летуна, начинаешь вдруг задумываться, а не дурак ли ты. Какого черта сюда попал и каким ветром тебя несет в самое пекло выполнять не слишком вразумительный приказ чужого дяди.

Впрочем, все эти мысли почему-то попросту остаются в стратолете, а ты, сброшенный вниз, во тьму ночи, на одноразовом челноке, занят уже совершенно другими делами. Ну, например, поиском разумного компромисса между необходимостью выполнить приказ и спасти свою ненаглядную задницу.

Нас, как дерьмо из мусорного бака, вывалили в непроглядно-темную бездну. Несколько адски долгих минут мы сияли словно солнце на радарах туземцев и, поджав челюсти руками, чтобы зубы не так сильно стучали, ждали, когда нас разнесут в пух и прах первой попавшейся задрипанной ракетой. Одноразовые челноки - они и есть одноразовые. Сделанные из картона и пластика, они даже не подразумевали защиты от радаров.

Но чертовым туземцам на нас было просто наплевать. Наш челнок крепко плюхнулся в жирную грязь рисового поля. Которого, судя по имеющейся у меня карте, здесь вообще быть не должно. Радуясь уже тому обстоятельству, что мы хотя бы живы, и стоим на поверхности планеты, не обратил внимания на этот факт. Скорее выбил ногой одноразовый люк и выпрыгнул наружу.

Ни единая живая душа меня там не встретила. И, надо сказать, это здорово порадовало бы, если я способен был тогда об этом думать. Меня заботило совсем другое - штаны отягощенные фекалиями. Хотелось немедленно переодеться, но было стыдно показывать подчиненным результаты неодолимого приступа страха.

Оказалось, что зря беспокоился. Остальные вылезли следом и сгрудились у растворяющейся в жидкой грязи туши челнока, переминаясь с ноги на ногу с противным чавкающим звуком. И до тут же дошло, что есть, по меньшей мере, еще трое собратьев по несчастью.

- Десять минут на переодевание, - негромко скомандовал я и подал пример.

Вместе с нестерпимо воняющими штанами с меня снялись последние шоры романтики. Командос больше не казались мне такими уж супер героями, на которых хотят походить дети. Вся романтика обернулась четырьмя замаранными штанами.

- Чего уставился? Голых мужиков не видел? - услышал я голос Михи. Словно следопыт пробирающийся между кустов, бредущая среди клочковатых тучь Луна, высветила стоящего на узенькой дамбе парнишку и нашего бесштанного русского по колено в грязи.

- Мужиков видел, - рассудительно ответил совсем детским голоском местный. - Но от них пахло гораздо лучше.

Выговорив это, туземец спокойно повернулся и засеменил в темноту.

- Он же разболтает о нас каждому встречному! - выдохнул я, вспомнив какого черта мы вообще сюда заявились. Негр спокойно поднял пистолет с раструбом глушителя и мозг парнишки брызнул в свете любопытной Луны.

- Он забрызгал кровью мне комбу, - пожаловался Миха, стаскивая труп с дамбы.

"Это война", - сказал я сам себе и отвернулся.

Все изменила всего одна циферка. Всего на одну цифру в координатах ошиблись пилоты, а нам это добавило шестьсот километров пути. Благо, не пришлось все это расстояние топать пешком. Мы расселись на ребристой спине киборга и, перебирая сквозь зубы все знакомые ругательства, потряслись на север.