кукла в волнах - Олег Красин

Не глядя по сторонам и совсем не стесняясь, Игорь начал стаскивать с себя одежду, пока не разделся до трусов. Потом, так же молча, он принялся извлекать предметы военной формы один за другим и, не торопясь, одеваться. Мне показалось, что он это делает нарочито медленно, чтобы проходившие мимо люди, особенно женщины, обратили внимание на его стройное, мускулистое и загорелое тело.

Постепенно, по мере одевания, он превратился в такого же авиационного старлея как и я. Поднеся руку к козырьку, Игорь шутливо представился:

— Начальник солдатского клуба старший лейтенант Игорь Карпович, гарнизон Аджикабул.

От него так пахнуло перегаром, словно он до этого пил весь день.

— И что здесь делает начальник клуба из Аджикабула? — удивился я, — на сборы что ли приехал?

— А зачем же еще? Всё пропили здесь с друганами, да с девками. У нас же там Азербайджан с этим делом не разбежишься.

— Слышал о вас, — ответил я ему, улыбаясь, — наш комбат ездил в ваш гарнизон на совещание и рассказывал потом, что вокруг одни камни и горы, деревьев нет. Короче, лунный пейзаж.

— Да, это про нас, — согласился Игорь. Он снял фуражку и принялся приглаживать ладонью черные, стоящие торчком волосы, — тебя, кстати, как зовут?

— Виктор.

— Витёк, значит. А я, как уже говорил, Игорёк. Ну и откуда ты?

— Из Азовска, замполит аэродромной роты. Сейчас еду в Нижнюю Калитву на лагерный аэродром из Новолиманска.

— Слушай старина, это дело надо обмыть. Что мы не из авиации что ли? У тебя деньги есть?

— Почти нет, мы тоже гуляли с мужиками в училище. Ты же вроде говорил, что у тебя есть?

— Вот черт! — Игорь плюнул себе под ноги, — это я так говорил, чтобы ты составил компанию. И потом, вдруг у тебя оказались бы монеты. Ладно, пойдем со мной.

Мы вышли на перрон, освещенный холодным светом вокзальных фонарей. На платформах почти не было народа, только несколько рабочих убирали мусор, да вдали поехал меленький трактор с прицепными тележками для почтово-богажного груза.

Неторопливо, как бы прогуливаясь, мы пошли с Игорем вдоль здания вокзала, мимо освещенных окон немногочисленных магазинов и кафе, работающих круглосуточно. У одного из таких магазинов мы остановились.

Сквозь запыленное стекло виделось пустое помещение, на витринах стояли рыбные консервы, трехлитровые банки с различным соком, большей части томатным. На одной из полок разместились бутылки с водкой и дешевым вином, кажется, портвейном. У весов маячила толстая тётка — продавщица, которой на вид я дал бы лет за пятьдесят.

Игорёк подмигнул мне хитрым глазом:

— Сейчас, Витя, добудем водки.

— У тебя же денег нет. У меня осталось рублей тридцать, на, возьми!

— Оставь пока как НЗ[13]. Мы используем старый дедовский способ добывания денег. Готов поспорить, что эта тётка давно не знала мужской ласки. За бутылку водки я ей отдамся.

Я удивился:

— Ты что, хочешь с ней?

— Если сам хочешь, то так и быть, уступлю. Ради друга готов пожертвовать всем.

— Нет уж, — передернулся я, — еще с такими тетками не хватало спать! Знаешь, у меня даже после бутылки водки никакого желания не возникнет, не то, что с трезвых глаз.

— Тогда жди здесь.

Игорь вошел внутрь магазина и наклонился к толстой продавщице, что-то говоря ей и при этом посмеиваясь. Я ни минуты не сомневался в провале его затеи. С какой стати эта тетка стала бы вступать в интимную связь с незнакомым парнем? Может он больной? Может, переоделся в военную форму и решил обчистить её магазин? Да мало ли что…

Однако всё-таки в своих рассуждениях я чего-то не учел. Продавщица дернула толстым плечом, кивнула головой в сторону подсобки и пошла по узкому коридору. Игорь нырнул за прилавок следом за ней, и они оба скрылись за дверями.

Я остался на улице один.

Признаться, продавщица удивила меня. «Неужели желание удовольствия настолько сильно, что из-за него можно обо всем забыть, всё подчинить ему? Спариваться просто, как животные, без отношений, без чувств? — задавал я себе вопросы — а как же на кинобазе? Разве у тебя были какие-то отношения с заведующей, с этой Марьей Сергеевной? Конечно, нет! Увидели друг друга, воспылали страстью и всё. Но там хоть была страсть, а здесь? Просто животный секс — не для удовольствия, а сделки ради».

Пока я размышлял, так и не придя в конечном итоге, ни к какому выводу, в дверях магазина появился слегка вспотевший начальник клуба с бутылкой водкой под мышкой, стаканами в одной руке и с плавлеными сырками в другой.

— Учись, студент! — произнес он расхожую фразу из гайдаевского фильма и оживленно начал расставлять на столике стаканы, раскладывать сырки.

Потом он открыл бутылку, водка с бульканьем полилась в стаканы.

— Вот так, старина, теперь живем! За знакомство!

Мы выпили, закусили на удивление свежими плавлеными сырками и стали говорить о службе в своих гарнизонах. Как выяснилось, везде было одно и то же: летают, пьют, изменяют — нормальная жизнь.

— Витя, ты усек, почему мы твой тридцатник не потратили? — спросил Игорь, уже немного захмелев, — мы потратим их на девок.

— Да где ты баб в два часа ночи возьмешь?

— Запомни на будущее, старичок, если не знаешь что и где искать, спроси у таксистов.

— Брось ты!

— Демонстрирую!

Начальник аджикабульского клуба лихо свистнул, и к нам тотчас подкатило желтое такси, невесть откуда взявшееся в ночи. Мы сели в него и поехали в город, по улице Энгельса, поднимавшейся от вокзала к центру. Я полностью предоставил инициативу Игорю.

— Куда едем, ребята? — спросил пожилой, лысый таксист, на первый взгляд типичный отец семейства, может даже многодетный.

— В гостиницу «Звезда» ответил Игорь, — затем, после небольшой паузы спросил, — слушай, командир, у тебя тёлки есть?

— Да что вы, ребята! — так искренне возмутился таксист, что я почувствовал себя виноватым и одновременно ощутил недовольство своим спутником. Конечно, откуда у добропорядочного таксиста могут быть какие-то тёлки — мы, слава богу, не на западе!

— Командир, кончай ломаться, мы же заплатим, — не унимался Игорь и я толкнул его рукой, чтобы он отстал от человека.

— Нет, мужики, я этим не занимаюсь.

Таксист еще произносил эти слова, но я с удивлением уловил в его голосе нотки колебания. Мне не было видно его лицо, но в душе у водилы, очевидно, шла борьба мотивов. Это вылилось в едва заметное виляние машины, которую он вёл непродолжительное время. Наконец, водитель, дав себя уговорить Игорю, сделал крутой вираж и помчался назад к вокзалу.

Второй раз за короткий отрезок времени я чувствовал себя посрамленным — дважды ошибся в знании людской психологии. В то же время, Игорёк — существо, на мой взгляд, абсолютно примитивное, недалекое, понял эту сущность мгновенно. Как собака, идущая по следу, из тысячи запахов отберет только один, нужный ей, так и он безошибочно находил нужных ему людей для исполнения своих желаний.

Высадив нас у вокзала, таксист сказал, что привезет девок, и его машина, мелькнув фарами, скрылась в темноте. Говорил он неприветливо, словно мы его вынудили сделать что-то нехорошее, чего он сам бы никогда не сделал. Впрочем, ждать пришлось недолго. Когда желтая «Волга» снова подкатила к нам, на заднем сиденье я увидел две кудлатые женские головы. Игр пьяно икнул и сказал:

— Ладно, старик, идея моя, иду договариваться.

Он пошел к таксисту и что-то приглушенным голосом стал с ним обсуждать, затем вернулся ко мне.

— Значит так, Витек, по полной программе двадцать пять рублей, только в рот — пятнадцать. Поскольку у тебя тридцатник, я думаю, нам годится второе.

Вздохнув и, в глубине души сожалея, что принял участие в этом сомнительном приключении, я достал деньги и отдал их Игорю. Потом мы с двух сторон подошли к машине, задние дверцы которой слегка приоткрылись. Я почувствовал, как быстрые женские пальцы стали расстегивать пуговицы ширинки и оперся на крышу машины. Игорь с другой стороны сделал то же самое. Дамы между тем принялись за дело, а мы стояли и смотрели друг на друга.

Со стороны могло показаться, что двое военных давно не виделись и теперь ведут задушевную беседу, при этом, настолько увлеклись, что не могут даже сесть в такси. Правда, внимательный взгляд мог бы уловить возникавшую время от времени непонятную судорогу на лицах собеседников. Это если бы кто-то за нами наблюдал. Но, наблюдать было некому.

Глава 10

Моё возвращение на аэродром не сопровождалось фанфарами и почётным караулом. Поднявшись в вагон в Ростове, я через четыре часа вылез на вокзале в Нижней Калитве. Меня никто не встречал, да и кому было охота ехать в такую рань из аэродрома в город?

На привокзальной площади Калитвы валялись обрывки газет, которые беспокойный ветер то и дело подбрасывал в воздух. На углу, из опрокинутого мусорного ящика выпали окурки сигарет и обгорелые спички. Такое ощущение, что в это раннее утро я один не спал в Нижней Калитве, да и в целом мире. Всюду витало настроение одиночества и бесприютности.