Уступить искушению - Карин Монк

— Да, — только и смогла выговорить она. — Я поняла.

— Отлично. А теперь переодевайтесь.

Жаклин взяла одежду и зашла за ширму. Платье и рубашка были сшиты из такой грубой ткани, что она просто не могла понять, как крестьяне могли это носить, и не сомневалась, что до крови натрет себе все тело буквально через пару часов.

Наконец она вышла в новом наряде.

Жюльен придирчиво оглядел ее с ног до головы.

— Теперь садитесь сюда. — Он указал на стул в центре комнаты.

Жаклин повиновалась. Она думала, что сейчас Жюльен начнет накладывать грим ей на лицо, но вместо этого он принялся расчесывать ее волосы.

— Мне бы надо помыть голову. — Она вздохнула.

— К сожалению, сейчас у нас нет на это времени. Как только мы окажемся на борту «Анжелики», я прикажу приготовить для вас горячую ванну.

— «Анжелики»?

— Это название корабля, который перевезет нас через пролив.

— Корабль сэра Эдварда? — поинтересовалась она.

— Нет, мой.

Жаклин была поражена. У него свой собственный корабль! Похоже, спасение людей приносит неплохой доход…

Вместо ответа Жюльен как бы невзначай дернул ее за прядь волос, и она вскрикнула.

— Извините.

— Что вы хотите сделать? — спросила Жаклин, заметив, что он взял тот самый горшочек, в котором размешивал какое-то вещество.

— Собираюсь покрасить ваши волосы. — Жюльен начал намазывать содержимое горшочка ей на голову.

— Но зачем? — Ей совершенно не понравилась эта идея. Хотя, с другой стороны, не все ли равно, какого цвета будут волосы на ее отрубленной голове?

— Власти ищут женщину-блондинку. Поэтому я перекрашу вас в каштановый цвет, — сказал Жюльен. — Но не волнуйтесь, вы сможете смыть краску уже завтра вечером.

Нет, она ничего не смоет, потому что не поедет с ним. Из-за Никола ей даже не удастся принять ванну! Его вина перед ней стала еще больше.

— Ну вот, а теперь займемся вашим лицом.

Следующие пятнадцать минут Жюльен подкрашивал, припудривал и растирал ее лицо, периодически отходя и внимательно изучая плоды своего труда, просил то улыбнуться, то поднять брови или нахмуриться, после чего принимался наносить косметику небольшой кисточкой. Жаклин было ужасно любопытно посмотреть, что из всего этого вышло, — она не сомневалась, что результат превзойдет все ожидания.

— Где вы освоили гримерское искусство?

— Меня научил этому друг, — ответил Жюльен, рисуя большой синяк у нее под глазом.

— Он актер?

— Не он, а она. Закройте глаза.

Жаклин послушно зажмурилась и сразу почувствовала, как кисточка заскользила по ее векам. Еще никогда мужчина не приближался к ней так близко. Она ощущала силу, исходящую от его тела, когда он наклонялся над ней. Неожиданно его близость вызвала в ней такое возбуждение, что она нетерпеливо заерзала на стуле.

— Не двигайтесь, — одернул ее гражданин Жюльен.

— Ту женщину зовут Анжелика?

Его рука замерла в воздухе.

— Женщину?

— Ну да, актрису, — уточнила Жаклин с деланным равнодушием. Этот вопрос был слишком личным. У него могло сложиться впечатление, что ей не все равно, в честь кого он назвал свой корабль.

— Нет, — ответил Жюльен, помолчав. — Это не ее имя.

Тон его был настолько холоден, что Жаклин решила не продолжать разговор.

Наконец, когда все было готово, гражданин Жюльен надел ей на голову маленькую аляповатую шапочку.

— И как я выгляжу? — спросила Жаклин.

— Посмотрите сами.

Она подошла к висевшему на стене зеркалу: из него на нее смотрела совершенно незнакомая женщина с покрасневшим от постоянного пребывания на солнце лицом. Глаза ее казались чересчур узкими, а под одним из них расплылся большой синяк. Полные розовые губы исчезли, и вместо них Жаклин увидела тонкий, бледный, с опущенными уголками рот. Ее лицо выглядело уставшим, постаревшим и почти безжизненным. Из-под шапочки выбивались свалявшиеся пряди каштановых волос, которые, казалось, никогда не расчесывали. В целом вид был просто ужасный.

— Даже Никола меня теперь не узнает! — с энтузиазмом воскликнула она.

— Надеюсь, у него не будет такой возможности, — холодно заметил Жюльен. — У вас слишком белые зубы, — неожиданно добавил он, доставая какую-то склянку. — Намажьте их этим.

Жаклин взяла склянку и принялась натирать ее содержимым зубы, в то время как гражданин Жюльен упаковывал многочисленные баночки и горшочки в дорожную сумку. Затем он снял с кровати небольшую подушку, проделал ножом несколько дырок в углах наволочки и пропустил в дырки длинный шнурок.

— Привяжите это к талии под платьем, — приказал он, и подушка полетела в сторону Жаклин.

— Я что, должна изображать беременную? — поймав подушку, спросила Жаклин с нескрываемой брезгливостью.

— Жены крестьян почти всегда беременны. К тому же власти очень снисходительны к беременным женщинам, потому что те дают жизнь новым гражданам.

Жаклин со вздохом принялась выполнять приказание, и через пару минут ее фигура изменилась до неузнаваемости.

— Ну как? — спросила она.

— Не забывайте, вы должны двигаться медленно, — напомнил ей Жюльен, — чтобы это соответствовало вашему положению.

Жаклин вспомнила, как ходила ее мать, когда носила под сердцем Серафину, и слегка вразвалку прошлась по комнате.

— Очень хорошо. — Гражданин Жюльен удовлетворенно кивнул. — Теперь вас зовут Тереза Пуатье. Вам девятнадцать лет, и вы ждете вашего третьего ребенка. Я ваш муж, Жан. Мы приезжали в Париж, чтобы продать немного картофеля и репы, а теперь возвращаемся домой. У меня есть все нужные документы. Если нас остановят, то говорить буду я. Вы можете открыть рот, только если вас о чем-то спросят. Понятно?

Она кивнула. Теперь ее занимали только мысли о том, как сбежать от него по дороге к городским воротам.

— Пошли, жена. — Жюльен открыл дверь.

Жюстен на кухне укладывал им еду в небольшую корзину. Увидев Жаклин, молодой человек замер.

— Действительно женщина! — воскликнул он.

— Конечно, я женщина, — фыркнула Жаклин. Она привыкла, что мужчины всегда восхищались ее красотой, а не вели себя так, как этот мужлан.

Гражданин Жюльен протянул ей плащ.

— Наденьте это, — приказал он, засовывая за пояс тяжелый пистолет. — Друг мой, ты мне очень помог, — обратился он к Жюстену. — Теперь я перед тобой в долгу.

— Что ты! — воскликнул Жюстен, обнимая Жюльена за плечи. — Напротив, я вечно останусь в долгу перед тобой.

Слова признательности были сказаны с таким чувством, что Жаклин поняла: этих людей связывает какое-то опасное и, по-видимому, трагическое приключение. Жюстен рисковал своей жизнью, помогая беглой заключенной, но он, казалось, был готов отдать жизнь ради возможности оказать услугу гражданину Жюльену. Может быть, тот платил молодому человеку, но что-то подсказывало Жаклин, что деньги здесь ни при чем — такое доверие не купишь ни за какие сокровища.