Называй меня Ветер (СИ) - Adrialice

Когда я допела, вокруг стояла тишина. А потом послышались хлопки. Лир…

— Ты не говорила, что знаешь такую красивую песню, — сказал он.

— Ну, я много чего знаю. Было время, чтобы собрать интересные вещи.

— Это уж точно. А песня прям про тебя.

— Да, я тоже нахожу сходства.

Мы говорили достаточно тихо, но нас все равно услышали.

— А почему песня про тебя? — поинтересовался Элрен. — Я думаю, дело тут не только в свободе?

Вот же догадливый.

— Нет, не только. Дело в моем прошлом. У меня тоже был «тот день, когда стены моей памяти не были окрашены в черный цвет…». Но я не хочу сейчас об этом говорить.

— Как скажешь.

Вскоре показалась граница. Там будут ждать дозорные. Казалось бы, что мешает перейти границу в другом месте, минуя дозорных. Во-первых, только по этой дороге можно было попасть на территорию гномов, так как в других местах за границей начинаются скалистые породы, где пройти с лошадьми нельзя вообще, а пешком уйдешь недалеко — дальше скалы еще больше. А во-вторых, на входе ставят метку, что ты прошел через эти ворота. Если у тебя не будет метки, то первый же патруль заинтересуется тобой.

Дозорные поинтересовались целью нашего визита, проверили обозы, предупредили, что через перевал сейчас ходить опасно и поставили метки. Вот мы и у гномов. Вглубь государства мы заходить не будем. Наш путь лежит по приграничью. Через пару дней подойдем к перевалу. Можно сказать, что самую безопасную часть пути мы прошли. Шестое чувство мне говорит, что перевал так просто мы не пройдем. Да и потом нам идти у подножия Старого хребта. Гномы давно забросили его и теперь неизвестно, что может жить там в глубине. И это что-то может выйти на поверхность по одной простой причине — кушать очень хочется. Мне-то не страшно, наоборот, интересно посмотреть на новые экземпляры, а вот парням может прийтись туго — надо защищать обоз и себя! Ну, Нейлу и Киону я помогу, если что. А что, они мне нравятся, пусть живут. А остальные — по настроению. Я не злая, просто на остальных мне, действительно, все равно.

Еще полдня мы шли до ближайшего городка. Последний оплот цивилизации в эту сторону. Дальше только дикая природа.

Ночью мы с Лиром осматривали окрестности. Так интересно было спускаться на дно ущелий, а потом подниматься на вершины скал. Мы заглядывали в пещеры и пещерки. Встретили несколько маленьких тварюшек, которые были нам совсем не рады. Для их еды мы лишком большие. С вершин открывался удивительный вид на мили вокруг. Даже звезды казались ближе, можно руку протянуть. К утру мы знали обо всех, живущих в радиусе нескольких миль от нас.

Утром, попрощавшись с гномами, мы отправились в сторону перевала. Дорога, выбитая между скал, была довольно широкой и ровной, что позволило нам двигаться с прежней скоростью. Охранники с интересом оглядывались по сторонам. Мне было уже не так интересно, но я все равно осматривалась. Днем все выглядело немного иначе, но я узнавала понравившиеся места. К одному из таких и полез охранник.

— Не лезь туда, там змея живет, — ровным голосом предупредила я.

Он остановился, прислушался, услышал шипение и резко отпрыгнул назад.

— Откуда ты знала? Ведь обычные змеи зимой спят!

Я просто пожала плечами.

Дальше все восторгались красотами на расстоянии. День прошел спокойно, на ночлег устроились в небольшой пещере. Охранники разожгли костер, стали готовить ужин. В пещере стало довольно тепло, поэтому мы с Лиром ретировались оттуда. Снаружи была морозная ночь. На чистом небе ярко светились звезды и Галиана (аналог нашей Луны). Снег укрывал все вокруг пуховым одеялом. Мы с Лиром сели в темноте недалеко от пещеры и стали, молча, смотреть на звезды. Эта темнота не была холодной и мертвой. Она была уютной, родной, как будто обнимала невидимыми руками. Хотелось обнять ее в ответ, но руки хватали лишь воздух. Поэтому я одной рукой обняла Лира. Он улыбнулся и сделал то же самое. Мы поняли друг друга без слов.

Глава 20

Сегодня наше передвижение было скрашено беспокойством. На закате мы подойдем к перевалу и разобьем лагерь. Завтра будет восхождение на перевал, и кто знает, что мы там встретим. Люди волнуются, беспокойно оглядываются по сторонам. Только мы с Лиром едем спокойно, почти насвистывая. Остальных это нервирует еще больше.

— Нейл, ты эльф, ты чувствуешь какую-либо опасность?

— Нет. По крайней мере, не сейчас и, наверно, не сегодня.

— А ты Лир?

— Нет.

— Вот и я — нет, так что может успокоитесь? А то между вами скоро искры побегут. Коней только нервируете.

После этих слов все более или менее расслабились.

— Ника, спой нам что ли.

— Зачем.

— У тебя это хорошо получается.

— У меня в запасе нет веселых, вдохновляющих песен.

— Спой что хочешь.

Я утопаю в забвении,В сером пепле моей мечты,Никогда не оборачиваясь назад.Я больше не слышу этих горьких слов.Каждую ночь меня будят ночные стоны.Я прячу лицо в твоих руках,Пожалуйста, спаси меня от моих страхов.

Я очаровываю безжалостное время,Боль и горе, растущие внутри нас.Я очаровываю безжалостное время,Боль и горе, растущие внутри нас.

Я топлю дни кончиками пальцевВ серой мгле.Слишком поздно для того, чтобы проливать слёзы,Слишком рано наполнен горький океан.Я топлю дни темный дождём печали.Я смываю кровь.Если мы не будем жить,То впереди будут лишь туман и мрачные дни.

Я очаровываю безжалостное время,Боль и горе, растущие внутри нас.Я очаровываю безжалостное время,Боль и горе, растущие внутри нас.[2]

— Красивая песня, только грустная очень, — сказал Элрен. — Почему у тебя такие песни?

— Мои песни отражают мои чувства.

— Ника, у тебя есть родные?

— Нет.

— Ты сирота?

— Теперь да. Раньше они были, теперь их нет.

— Они умерли?

— Да.

— Мне жаль. Если не хочешь — не рассказывай.

— Меня это больше не тревожит. Я могу рассказать. Это было 10 лет назад. На соседние деревни стали нападать. От деревень не оставалось ничего, кроме трупов. И никто не знал, почему и кто нападает. Две деревни просто исчезли подчистую. Мы собирались уйти из деревни. Я должна была забрать с собой младшую сестру. В ночь перед выходом мне снился кошмар, что я бреду по деревне, а вокруг только трупы и вороны. Утром я рассказала об этом отцу и он велел уходить сейчас. Мы с сестрой успели только собраться, как на улице послышались крики. Я схватила ее за руку и потащила в сторону леса, но оттуда тоже наступали. Бежать было некуда. На моих глазах убили мою мать, затем моего брата, который защищал нас с сестрой. Потом был отец. А потом я поняла, что стало тихо. В деревне больше никого не было, только мы с сестрой. Она схватила кинжал и подбежала к ближайшему убийце, а он играючи отобрал кинжал и всадил его в сестру. Я не успела ничего сделать, а она уже умирала на моих руках. Тогда я закричала. В моем крике вылились вся боль, отчаяние, ненависть, страх. Я знала, что меня сейчас тоже убьют, и мне было плевать. Я не хотела жить тогда. Но они развернулись и ушли. Не знаю, сколько я сидела там, думаю не долго. Я откуда-то знала, что сюда спешит помощь, только помогать уже некому. Они только похоронят. А я больше не могла там находиться, не хотела никого видеть. Я встала и пошла вон из деревни. Идти особо было некуда, да я и не задумывалась об этом, просто шла вперед по заснеженному полю.