Мертвые девушки - Хорхе Ибаргуэнгойтиа

Ошибка Росы состояла в том, что она в недобрый час прошла по коридору, в который выходили двери всех комнат.

Аурора Баутиста, одна из женщин казино «Дансон», узнала из разговора с Марией дель Кармен, что никого, кроме двух помощниц Калаверы, не будут выпускать на улицу, и решила бежать.

Она поделилась идеей с тремя подругами, и те захотели к ней присоединиться. Несколько раз они собирались в комнате одной из соучастниц, чтобы обсудить свой план. Было решено бежать ночью, между одиннадцатью, когда все уже легли спать, и двенадцатью, когда уходил последний автобус в Педронес. Выйти из дома тем же способом, что Баладро, они не могли, потому что для этого нужен был ключ от столовой, а он всегда висел на груди у Серафины; перелезть через забор означало приземлиться на чужом заднем дворе среди чужих собак; оставался один способ: подняться по приставной лестнице на крышу казино, перепрыгнуть на крышу сеньоры Бенавидес, с нее быстро спуститься на первый этаж и выйти через дверь, запертую на внутренний засов.

В доме была одна приставная лестница — она хранилась в каморке, где спал Тичо. Все знали, что Тичо спит, как бревно.

В тот вечер, когда подруги договорились бежать при помощи приставной лестницы, они услышали за дверью шорох, как будто кто-то стоял в коридоре рядом с их комнатой. Все замолчали. Лус Мария, хозяйка комнаты, тихонько встала и распахнула дверь. Непосредственно за дверью никого не было, но в нескольких метрах от нее по коридору удалялась Роса…

Женщины некоторое время обсуждали, могла ли Роса их слышать, но пришли к выводу, что не могла. Однако после тревожного происшествия они решили бежать, не мешкая, в ту же ночь.

Можем представить себе их пожитки: тряпочные сумки, перевязанные картонные коробки и прочее. Каждая взяла с собой только самое ценное: оранжевое платье, плюшевую жилетку, расшитую стеклярусом сумку, лаковые туфли (при выборе они учитывали, что придется прыгать и, возможно, бежать). Женщины рассказывают, что скопленных и поделенных денег им должно было хватить на дорогу до Педронеса, и оставалось еще сорок пять песо. На эти деньги они собирались продолжить путешествие, пока не знали куда, но главное — подальше от Консепсьон-де-Руис.

Ночью, когда все стихло, женщины встретились в коридоре, босиком спустились по лестнице и перешли двор. Одна из них, Лус Мария, признается, что подобрала большой круглый камень, который ей пришлось тащить двумя руками, чтобы ударить Тичо по голове, если он начнет просыпаться. Тичо спал, но они на ощупь обнаружили, что лестницы на обычном месте нет.

Растерянные подруги вышли из каморки Тичо и собрались на темной кухне. Они посовещались шепотом и пришли к выводу, что их предала Роса. Пленниц охватила ярость.

Следующая сцена была, видимо, такой: на большой кровати в темной комнате спит женщина; дверь тихо открывается — с тех пор как казино закрылось, Баладро сняли во всех комнатах задвижки, так что запереться нельзя, — в слабом свете видно, как порог пересекает несколько силуэтов; дверь снова закрывается.

Неизвестно, когда проснулась Роса: когда зажегся свет, когда с нее сорвали одеяло или когда начали бить. Неизвестно даже, били ее при свете или в темноте. Никто также не знает, онемела ли Роса со страху, или нападавшие велели ей помалкивать, или она громко кричала, но никто не услышал.

— Они избили ее туфлями, — говорит об этой мести Калавера.

Раны на теле Росы образовались от ударов высокими острыми каблуками.

На следующее утро, когда все, кроме Росы, пришли на кухню завтракать, Калавера поднялась в ее комнату узнать, что случилось. Подойдя к двери, она услышала стон. Роса лежала, накрытая покрывалом, почти без сознания. На ее лице ран не было, но все тело, и особенно ягодицы, покрывали синяки и ссадины, которые со временем, и при отсутствии необходимой обработки, загноились и превратились в незаживающие язвы.

Роса не знала (а может, не хотела говорить), кто ее избил. Сестры Баладро решили сурово наказать за такое «бесчинство», вот только не знали кого — значит, Роса не выдала плана побега, а лестницы на месте не оказалось по чистой случайности, — и не нашли способа это выяснить.

Женщина, которая в тот день прислуживала за столом хозяек, утверждает, что именно капитан надоумил Баладро, как раскрыть имена преступниц.

Работницы видели, как капитан ходил по заднему двору, смотрел в землю, время от времени нагибался, поднимал камень, взвешивал на ладони и складывал в отдельную горку округлые, не слишком тяжелые, но и не слишком легкие экземпляры. Потом он осмотрел пол во всех помещениях и выбрал чулан. (Чулан находится между угольной каморкой и кухней. Он остался еще от старой постройки. Пол в нем выложен мелкими ребристыми камушками.)

Сестры собрали женщин в чулане, и Арканхела спросила:

— Кто избил Росу?

Никто не ответил. Арканхела велела женщинам встать на колени, на ребристый пол, и, когда они подчинились, присутствующий при этом капитан объяснил, как они должны держать руки: вытянуть вперед крест-накрест ладонями вверх. Они исполнили приказание, капитан и Калавера положили на каждую протянутую ладонь по камню.

Женщину, уронившую камень, Арканхела ударила розгой. (Это было первое телесное наказание, примененное в казино «Дансон». Розги капитан собственноручно нарезал в тот день в зарослях акации.) Меньше, чем через пятнадцать минут, виновные сознались, остальных освободили.

Калавера отвела Аурору Баутисту, Лус Марию, Марию дель Кармен и Сокорро в салон «Багдад», где их подвергли еще одному наказанию, тоже изобретенному капитаном: каждая по очереди била других, пока все не оказались такими избитыми, что несколько дней не могли шевелиться.

(За все двадцать три года службы капитана никто не видел, чтобы он применял телесные наказания, а его сослуживцы и подчиненные ни разу не замечали за ним жестокости.) Когда на суде капитана спросили об его участии в «наказании» и в избиении женщинами друг друга, капитан признал свое авторство в обеих выдумках и пояснил:

— Я считал, что эти женщины нарушили субординацию, их нужно было изобличить и примерно наказать.

— И вы одобряете свои действия в этом эпизоде?

— Да, сеньор.

На другой день после «примерного наказания» вместо ожидаемого затишья произошло другое нарушение субординации.

Дело было так: Марта Энрикес Дорантес, вторая женщина, которой было разрешено ходить на рынок с Калаверой, выжимала в ванной постиранную одежду, когда поняла, что несколько товарок молча стоят вокруг нее без всякой видимой причины.

Она едва успела это понять, как они на нее набросились. Поскольку нападавших было четверо, то справились они быстро. Ее положили на пол, заткнули рот, связали мокрой одеждой, которую она только что постирала, подняли и понесли убивать необычным способом. В углу заднего двора был старый туалет, которым много лет никто не пользовался. Женщины доволокли Марту до этой развалюхи, содрали доски, закрывавшие отверстие, и начали заталкивать ее в дыру. (По этому описанию можно сделать вывод, что нападавшие собирались похоронить жертву заживо.) Ее спасла полнота. Марта — женщина очень крупная, и, несмотря на все усилия, они не смогли пропихнуть ее в дыру. Они как раз трудились над своей задачей, когда появилась Калавера.

В этом случае последовало не наказание, а изоляция. Сестры Баладро постановили, что четыре женщины, напавшие на Марту, будут отправлены на ранчо Лос-Анхелес и заперты в амбаре, в то время как тех четверых, что атаковали Росу, заперли на висячий замок, каждую в своей комнате.

Капитан Бедойя решил, что запертых женщин нужно охранять по ночам с оружием и что один из его подчиненных, которому он доверял — Оторва Николас, — будет на всякий случай оставаться на ночь в казино «Дансон» в распоряжении сестер Баладро.

XIV. Что наделал Теофило

Теофило Пинто, муж Эулалии Баладро — человек меланхоличный, со скорбным лицом страдальца, который «всю жизнь честно работал не покладая рук, чтобы три раза разориться и закончить жизнь в тюрьме».

Объясняя свои действия, он говорит:

С хозяйственной точки зрения, ранчо Лос-Анхелес было обречено. Виноваты в этом мои невестки, потому что не дали мне обещанных денег. Они посулили мне открыть в банке счет на мое имя и положить на него пятнадцать тысяч песо, чтобы я мог снимать деньги по мере необходимости и тратить по своему усмотрению на разные нужды. Вы видели этот счет? Видели пятнадцать тысяч песо? Я тоже не видел.

Каждую субботу они присылали Тичо ровно с такой суммой, чтобы расплатиться с батраками. Если у меня случались непредвиденные расходы, мне приходилось платить свои деньги, а потом посылать им счет через того же Тичо, чтобы они вернули мне их.

Было все плохо, да в середине октября стало еще хуже. Однажды пришла суббота, наступил полдень, а Тичо так и не появился. Мы с батраками сели на краю оросительной трубы и смотрели на шоссе, на проходившие мимо автобусы, но ни один из них не остановился, чтобы выпустить Тичо с деньгами. На закате я не вынес стыда, пошел в дом, достал коробку, в которой Эулалия держала деньги на случай болезни, вернулся к батракам и отдал каждому по десять песо.