Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты» (1922-1929) - Михаил Алексеев

Возможность использования русских наемных войск появилась у китайских генералов еще в 1919 г., когда атаман Г. М. Семенов предложил маршалу Чжан Цзолиню сформировать для него конницу из монголов под командованием казаков. Нерешительность старого маршала воспрепятствовала реализации этого плана. Но идея использования белых формирований в интересах враждовавших китайских милитаристов была неоднократно реализована на деле.

В 1923 г., в разгар вражды с «христианским» генералом Фэн Юйсяном, маршал Чжан Цзолинь решил создать иностранный легион из белоэмигрантов. Формирование отряда было поручено М. М. Плешкову, командовавшему в Первую мировую войну 1-м Сибирским стрелковым корпусом. Отряд должен был состоять из трех батальонов и вспомогательных подразделений. На призыв генерала Плешкова откликнулись свыше 300 добровольцев из числа белоэмигрантов, работавших в исключительно тяжелых условиях на лесных концессиях. Поступавший в отряд подписывал шестимесячный контракт с правом возобновления его на более продолжительный срок. Контракт гарантировал добровольцу выплату жалованья и единовременную денежную помощь семье в случае его смерти. Когда добровольцы прибыли к месту сбора – в Мукден, наемные войска уже были не нужны, так как было подписано мирное соглашение между Чжан Цзолинем и Фэн Юйсяном. Добровольцы с трудом добились выплаты жалованья только за один месяц.

За создание нового отряда наемных войск из числа русских военнослужащих позднее взялся шаньдунский военный губернатор Чжан Цзунчан. К формированию отряда приступил полковник В. А. Чехов, который осенью 1924 г. передал командование войсковой частью генералу Нечаеву, зарекомендовавшему себя как талантливый военачальник. В состав войсковой группы генерала Нечаева (общей численностью до четырех тысяч человек) входили пехотная и кавалерийская бригады, отдельные части, воздушная эскадрилья, дивизион бронепоездов. Нечаевские бронепоезда, среди которых были «Пекин», «Шаньдун» и другие, были построены из простых вагонных платформ, где вместо стен были положены мешки с песком. К 1927 г. количество бронепоездов в Нечаевском отряде дошло до 11 единиц. Нечаевцам противостояли войска северных китайских милитаристов, с которыми воевал Чжан Цзунчан. Первое вооруженное столкновение с гоминьдановскими частями отряда Нечаева произошло при обороне Нанкина в марте 1927 г., которое завершилось поражением войск Чжан Цзунчана. Еще спустя некоторое время отряд генерала Нечаева прекратил свое существование.

В нечаевском отряде поддерживалась убежденность в том, что за помощь, оказанную северокитайским и маньчжурским милитаристам, те, в свою очередь, помогут белогвардейцам в развертывании операций на российской территории против советской власти. В эмигрантских кругах Китая придавали преувеличенное значение трехлетнему существованию отряда белоэмигрантов, говорили о нем как о мощной военной единице, которая прошла взад и вперед чуть ли не по всему Китаю. Однако оружие нечаевцев было далеко не самое современное, бронепоезда «домашнего» изготовления, выделяемых финансовых и материальных средств всегда было недостаточно, невыплата жалованья была хроническим явлением. И хотя военные успехи русских добровольцев были очевидны, не следовало забывать, что в период китайской смуты успех операций зависел не столько от доблести, сколько от серебряных долларов, на которые были так падки китайские генералы.

Бывшие колчаковские и семеновские солдаты воевали и на стороне войск Фэн Юйсяна. В течение двух лет в состав 1-й национальной армии «христианского» генерала входил отряд генерала Капустина. Во 2-й национальной армии сражался отряд полковника Генерального штаба царской армии А. Ф. Гущина в количестве 100 человек. Бывшие белогвардейцы стремились «честным трудом» заработать право вернуться на родину.

В этот период на военную арену впервые как организованная сила вышли тайные общества и, в частности, «Красные пики», которые возникли в начале 20-х годов как организации деревенской самообороны в борьбе с бесчинствами милитаристов. Отношения между «Красными пиками» и 2-й национальной армией в Хэнани обострились, когда командующий армией Юэ Вэйцзюнь для обеспечения дальнейшей войны с Чжан Цзолинем ввел чрезвычайные налоги и принудительные поставки. Это вызвало восстание местных крестьян, организованное тайным обществом «Красные пики» в январе 1926 г. Этим выступлением воспользовался У Пэйфу и довершил разгром своих бывших союзников.

В апреле 1926 г. в китайскую столицу вошли войска У Пэйфу и Чжан Цзолиня. Дуань Цижуй был вынужден уйти в отставку. 1-я и 3-я национальные армии, на которые Москва возлагала большие надежды, потерпели поражение и отступили в северо-западные провинции, где до осени 1926 г. вели тяжелые бои с превосходящими силами Чжан Цзолиня и его союзников. Сам главнокомандующий национальными армиями маршал Фэн Юйсян еще в январе 1926 г. объявил о своем добровольном уходе в отставку и занял выжидательную позицию. Весной 1926 г. через Монголию он выехал в Москву.

В связи с этим 15 апреля 1926 г. Политбюро ЦК РКП(б) была принята весьма откровенная резолюция о военно-политической работе в Китае. Общие результаты этой работы были признаны «безусловно, недостаточными, в некоторых случаях прямо нулевыми», в первую очередь это касалось 2-й и 3-й национальных армий. При этом учитывались не столько военные, сколько политические аспекты такой работы. Дальнейшие перспективы «в значительной степени» связывались с оценкой фигуры самого Фэн Юйсяна и его «искренности» по отношению к «нам» и национальному движению.

С другой стороны, из Китая поступали и более обнадеживающие сведения. Провинция Гуандун была очищена от враждебных кантонскому правительству войск, в самом правительстве и в руководстве Гоминьдана укрепились позиции левых лидеров во главе с Ван Цзинвэем. В Национально-революционной армии утверждалось политическое и командное руководство Гоминьдана. Но в то же время вопреки категорическим возражениям Москвы развернулась пропагандистская и практическая подготовка к Северному походу для завоевания власти во всем Китае.

В январе 1926 г. в Кантоне проходил II конгресс Гоминьдана, в работе которого приняли участие все группировки Гоминьдана (кроме крайне правых), представлявшие почти 250 тыс. членов. Съезд подтвердил право коммунистов на индивидуальное членство, подчеркнул значение сотрудничества с Советским Союзом. Председателем Политического совета ЦИК Гоминьдана стал Ван Цзинвэй. В избранных съездом ЦИК и ЦКК партии левые и коммунисты составляли большинство. Позиции, завоеванные КПК в руководящих органах Гоминьдана на его II конгрессе, действительно были впечатляющими, однако они неадекватно отражали роль и позиции КПК в Гоминьдане в целом.

Чан Кайши впервые вошел в состав ЦИК Гоминьдана. Это свидетельствовало о росте его авторитета после успешного проведения двух походов против Чэнь Цзюнмина. Чан Кайши в то же время являлся членом Военного совета, командующим 1-м корпусом НРА и начальником военной школы Вампу.

Параллельно с действительными достижениями кантонского правительства и внешней левой радикализацией

Гоминьдана происходил до поры до времени не прорывавшийся наружу тревожный процесс активизации и сплочения правых сил в Гоминьдане и брожения среди генералитета и офицерства НРА.

Все изложенные выше противоречивые процессы вызывали у советского руководства одновременно преувеличенные, иллюзорные представления о состоянии и потенциале «национально-революционного движения» и серьезную тревогу. На решениях советского руководства по китайскому вопросу сказывалась не только сложность обстановки в Китае, но и неоднозначность оценок, поступавших с мест. К одним из этих оценок в Москве прислушивались и на их основании делались выводы. Другие оценки, если они шли вразрез с уже сформировавшимся мнением, оставлялись без внимания, и выводы если и делались, то в отношении авторов таких оценок.

В Пекине имелись серьезные, кардинальные противоречия в части оценки обстановки в Центральной и Северной части Китая между полпредом Л. М. Караханом, с одной стороны, и военным атташе А. И. Егоровым82 и его помощником В. А. Трифоновым83, с другой.

Секретарь ЦК А. С. Бубнов, проводивший с Трифоновым переговоры о направлении на работу в Китай, «…гарантировал создание в Китае Революционного] Воен[ного] Совета для военно-политического руководства там». Крупный государственный деятель Трифонов, являвшийся в прошлом членом РВС армий и фронтов, дал согласие на командировку в качестве члена планируемого Реввоенсовета с формальным зачислением на должность помощника военного атташе при полпредстве РСФСР. В дальнейшем ЦК РКП(б) отказался от идеи создания в Китае Реввоенсовета, что, «естественно, вызвало осложнения во взаимоотношениях» и с полпредом Л. М. Караханом, и с военным атташе А. И. Егоровым. Должность помощника военного атташе была слишком незначительной для человека такого масштаба.