Код любви (ЛП) - Бал Хабра

— Конечно, ты должна быть приглашена. Поздравляю, Наз!

Это будет очень важно для моего приложения. Я смогу пообщаться с технологическими предпринимателями и венчурными капиталистами. Я уставилась на экран компьютера с улыбкой, от которой болели щеки.

Вернувшись за свой стол, я приступила к работе. Мне нужно было уложиться в три срока и проверить, как продвигается работа над моим приложением, чтобы оно было готово для потенциальных покупателей.

Когда я оторвала взгляд от экрана компьютера и посмотрела в окно офиса, там была кромешная тьма. Глаза горели от непомерного количества экранного времени.

Громкое урчание желудка испугало меня.

Черт.

Я проработала весь обед и ужин. К пустоте в желудке добавилось головокружение. Поспешно собирая вещи, я молилась о том, чтобы не довести себя до гипогликемического состояния. Такое случалось слишком часто, и ползти к холодильнику в поисках чего-нибудь сладкого для поддержания сознания было неинтересно. Я порылась в сумочке в поисках чего-нибудь, что могло бы утолить голод настолько, чтобы я смогла добраться до дома. Высыпав ее содержимое на стол, я нашла розовый Starburst и внутренне приободрилась. Я положила его в рот и насладилась сладким вкусом.

Выбежав из офиса, я с ужасом подумала о некомфортной поездке домой. Потратившись утром на поездку на работу, я решила добираться обратно на общественном транспорте. Хотя в первую неделю работы в Cypher мне не понравилось завтракать рядом с семейством крыс, которые только и ждут, когда я уроню крошки от своего круассана. В то время как от прикосновения к сиденьям нью-йоркского метро можно заразиться корью, я, вероятно, мог бы лизать полы SkyTrains у себя дома и выйти невредимой. Смирив свое отвращение к метро, я вышла в ночь и направилась к пешеходному переходу. Как раз в тот момент, когда я собиралась перейти улицу Spectrum, кто-то окликнул меня по имени.

Повернувшись в сторону голоса, я увидела Джордана, который стоял на обочине и жестом приглашал меня подойти к нему. Мой пустой желудок опустился, и я забеспокоилась, что он накричит на меня за утреннее опоздание. Я почти забыла об этом и надеялась, что смогу уйти, не получив выговора за то, что от меня не зависело. Его тяжелый взгляд был достаточным наказанием.

Не в силах игнорировать его, я подождала светофор, чтобы перейти улицу, и потащилась к нему.

— Сарвеназ, куда ты направляешься пешком?

— В метро. Я иду домой.

Сейчас было восемь тридцать вечера, будний день. Куда же мне еще идти?

— А где твоя машина? — спросил он, нахмурив брови, что было похоже на озабоченность.

Да, конечно, беспокойство за меня? Ни за что.

— Аккумулятор сел сегодня утром, поэтому пришлось взять Uber, — ответила я как можно вежливее. Такими темпами я вернусь домой ближе к десяти. Этого времени не хватит даже на то, чтобы отмыться от всех болезней, которые я подхвачу в метро.

Не обращая внимания на мои слова, он повернулся к своей машине и отпер ее. Мои брови раздраженно сошлись, но я проигнорировала его грубый поступок и повернулась, чтобы идти обратно к переходу. Не успела я сделать и шага, как он снова окликнул меня по имени.

— Что? — спросила я, обернувшись, и в моем тоне отчетливо прозвучало нетерпение. Я не должна разговаривать с человеком, в руках которого может оказаться моя карьера. Но мне было все равно. Я была голодной и уставшей. Я просто хотела оказаться в постели с куском пиццы. Пятнистое зрение подкрадывалось ко мне, а это означало, что мне нужно поскорее добраться до дома и что-нибудь съесть.

Теперь он стоял со стороны пассажира, держась за открытую дверь. Не понимая смысла его действий, я уставилась на него в ответ.

— Садись, — сказал он с ожиданием на лице, жестом указывая на внутреннюю часть машины.

— А? — спросил я, все еще оставаясь на месте. Мой мозг был перегружен сверхурочной работой и голодовкой, которую я, очевидно, продолжала.

— Сарвеназ, садись в машину. Я отвезу тебя домой, — он посмотрел на меня как на сумасшедшую.

Я? В его машине, одна? Лучше бы я поехала со своими новыми друзьями-крысами. По крайней мере, они не выглядели так, будто хотят откусить мне голову, ну, большинство из них.

— Может, хватит быть такой трудной? — он издал разочарованный вздох, когда я сделала оскорбленное лицо. — Уже поздно, и ты не пойдешь домой одна, — заявил он, приправив свои слова ноткой раздражения.

С каждой секундой его нетерпение росло, он запустил длинные пальцы в свои кудри, а другой рукой все еще держался за дверь. Взгляд, которым он посмотрел на меня, заставил меня еще раз бросить ему вызов.

Не задумываясь - видимо, мой мозг сейчас был на это неспособен, - я подошла к его машине и, проскочив мимо него, села на пассажирское сиденье. Он закрыл дверь, пробормотав что-то, чего я не разобрала.

Меня тут же окутал его дурманящий аромат пачули и смородины, заставивший мой желудок вздрогнуть. От одного только запаха по моей коже пробежал жар. Наверное, он каждое утро подмешивал в него крэк.

Когда он наконец сел в машину, я отказалась смотреть в его сторону, зная, что его глаза прожигают меня насквозь. Не поворачиваясь, я решила проявить некоторую вежливость.

— Спасибо, — сказала я в окно. В ответ мне только хмыкнули, и машина завелась. Ехать было всего двадцать минут в самый разгар рабочего дня. Я могла бы пережить двадцать минут в машине с Джорданом. Насколько это может быть сложно?

Когда я больше не могла терпеть боль в шее от неловкого положения, когда я упорно смотрела в окно, я откинулась на спинку кожаного сиденья и сосредоточилась прямо перед собой.

У него была хорошая машина. От нее даже пахло новой машиной и дорогой кремовой обивкой. По тому, как нитки прорезали кожу, я поняла, что это не просто машина. Такую машину мог позволить себе только такой человек, как Джордан. Я вспомнила свою маленькую дрянную Subaru с облупившейся кожей и приклеенным зеркалом заднего вида. У меня вырвался смешок, и я зажала рот. Краем глаза я заметила, как Джордан повернулся и посмотрел на меня, но я не встретила его взгляд и не объяснила свой смех.

Внезапно мой желудок предал меня. Я так долго хранила молчание, но, конечно, у Вселенной были другие планы. Мой желудок собирался заурчать, и это было громко. Пытаясь смягчить звук, я плотно обхватила себя руками,