Рубин - Кристина Скай

Потому что сейчас, находясь в зимнем Лондоне, Деверил Пэйджен был действительно далеко за горизонтом, на зеленой земле, где приветственно кричали длиннохвостые попугаи, и летний ветер доносил горячие и приятные ароматы апельсиновых деревьев и чайных полей. На восьми сотнях плодородных, покрытых туманом акрах, названных им Виндхэвеном. Единственная вещь, оставшаяся в этом мире, к которой он мог чувствовать хоть какую-то привязанность.

Сначала Баррет решила, что умирает. Она была больна, ужасно больна, из ее пересохшего горла вырывались стоны, но она знала, что никто не ответит ей.

Скорее бы все закончилось, молила она, как только следующая волна боли обрушилась на нее, сотрясая все тело в агонии. Но, конечно, ничего не произошло. Ничего не изменилось. Только боль все усиливалась и усиливалась.

Смутно она слышала грохот колес экипажа и чувствовала острый соленый запах моря, но едва ли сознавала это.

Они поймали ее, и мускулистый кулак погрузил ее в небытие. Внезапно она вспомнила высокого бородатого незнакомца, появившегося ночью. Что, если бы она согласилась на его предложение? Сидела бы сейчас в роскошном зале за ужином с фазаном, одетая в шелка, как он обещал? Но ужином ей был вкус золы в горле, и вместо шелка – холст. Возможно, это была всего лишь галлюцинация, вызванная голодом и усталостью.

Судорога сотрясла ее ослабевшее тело, усиливая боль. Кровь выступила на губах, закушенных в попытке удержаться от крика.

Ей казалось, что она была больна всегда. Или, возможно, она умерла и оказалась в аду. Ее последней ясной мыслью была молитва о спасении и безопасности ее дедушки.

Он не был маленьким человеком, хотя сутулость делала его таким. И сейчас, когда он рассматривал разгром вокруг него, его сутулость была очень заметной. Он взъерошил неуверенными пальцами свою седую гриву, приведя ее в больший, чем обычно, беспорядок. Слезы показались на глазах, как только он увидел разбитые стекла и страницы, вырванные из бесценных старых книг. Пропала работа целого года. И Баррет...

Он неуверенно поднялся на ноги, корчась от пульсирующей боли в виске. Кровь стекла на глаза, и он неловко вытер ее. Баррет. Ему трудно было произнести вслух ее имя. Он велел Гудфеллоу забрать ее отсюда и спрятать в надежном месте, но упрямая девушка отказалась уйти. Тогда они забрали ее, сказав, что она им пригодится. Тот молодой констебль обещал, что найдет ее. «Оставайтесь на месте и не беспокойтесь, – сказал он, – и она скоро будет дома». Но констебль не знал, с кем имеет дело.

Мужчина поискал очки, ничего не видя от слез. Он не думал, не мог ожидать... он никогда не задумывался над будущим. Он всегда оставлял практические решения Баррет.

Его единственным утешением было то, что те люди ничего не нашли. Он обманул их, прикидываясь перепуганным беспомощным стариком. Но он не был таким! И он найдет их и заберет Баррет, даже если бы ему пришлось... Он повернулся к двери.

– Гудфеллоу! – проревел он, хрустя осколками стекла на ковре. – Где этот человек? Его вечно нет на месте, когда он нужен.

Без очков пол казался ему только пятном неясного света. Но вот он рассмотрел узкую синюю ленту среди порванных и смятых страниц старинного фолианта. Засохшие розы... Любимая книга Баррет... Только теперь тонкие розовые, белые и темно-красные лепестки были разбросаны в беспорядке.

Он плотно зажмурил глаза, чувствуя, как острая боль разорвала его грудь.

– Б-Брет!

Когда он упал, его пальцы дотянулись до синей ленточки.

Как давно он в последний раз видел снег? Сент-Сир сделал последнюю затяжку и небрежно отбросил сигару через ограду, наблюдая за слабыми огоньками судов на Темзе в тридцати футах от него. Танцующие снежные хлопья упали на его грудь под распахнувшимся пестрым шелковым халатом. Он улыбнулся, наслаждаясь чувством власти над своими чувствами, которая делала его недоступным для холода. Он научился этому много лет назад в Индии. Там он узнал, что власть заключена в нем самом, в твердой дисциплине тела и мысли. Его старый наставник Шивайи учил его этому – или пытался учить. Но Пэйджен усвоил урок намного позже.

Во время кошмарной резни в Канпуре, когда земля окрасилась кровью. Английской кровью. И его собственной кровью.

Неподвижными глазами Пэйджен наблюдал за падающими хлопьями. «Снег, клянусь Шивой...» Да, это, должно быть, было почти десять лет назад. В Бродмуре, когда его отец... С проклятием виконт напрягся, одернул халат и отогнал старые воспоминания. Прогнал мысли обо всем, связанном с его прошлым и с его отцом.

Его лицо стало ожесточенным. Через несколько минут он глубоко вздохнул, снова обретая контроль над собой. Еще раз он справился с этим. Но Пэйджен понял, что каждый раз борьба за самообладание становилась все труднее. Однажды он не сможет справиться со своими мыслями.

Он откинул голову. Прохладный воздух приятно освежал лицо после густого облака помады и духов вокруг. Хорошо, что он уже избавился от этой проклятой бороды, подумал он, потирая чисто выбритые щеки. Только краска из грецкого ореха еще оставалась, делая его лицо смуглым. Она продержится намного дольше – месяца три по крайней мере.

Ровно столько потребуется большому клиперу, чтобы добраться отсюда до Калькутты. Утомительное дело этот маскарад, но он был совершенно необходим, учитывая те неприятности, которые происходили в Виндхэвене в прошлом году: исчезновение тамильских рабочих, необъяснимые несчастные случаи, непрерывный падеж домашнего скота и нападения на склады продовольствия. Самым ужасным была гибель новой плантации чая.

Все это были вещи, которые случались все время в стране холмов, за исключением того, что в прошлом году умерло сразу десять рабочих, и что-то подсказывало Пэйджену, что это был не просто несчастный случай.

Он глубоко вздохнул, рассматривая отдаленные огни судов, качающихся на якорной стоянке. В сотый раз он пожалел, что не находится в Виндхэвене, не вдыхает великолепный запах сохнущих листьев чая вместо грязного, зараженного дыма этого шумного монстра, называемого Лондоном.

Стук в дверь прервал его мечты. Он шагнул к двери и остановился, прикрыв глаза. Гортанный голос за дверью прошептал одно слово. Пэйджен открыл дверь и вопросительно посмотрел на высокого сикха, ждущего в коридоре. Сингх склонил голову.

– Вы велели мне прийти через час, мой господин.

– Расскажи, что случилось. Подробно на этот раз.

– Она очень умная мэм-сагиб, Тигр. Я обнаружил ее следы на снегу в двух кварталах от того места, где мы оставили ее. Но она была очень осторожна. Я потерял ее в питейном заведении, недалеко от большой реки. Я думаю, что она приближалась к конечной цели и стала особенно осторожной. – Сикх склонился еще ниже. – Я заслуживаю тысячи пыток за свою неудачу.