ЗАКОН СИНАРХИИ - Владимир Шмаков

Различие между принципом и монадой, выражающееся в столь сложной системе понятий, становится легко доступным ясному осознанию по надлежащем усвоении основного синтетического различия:

Всякий принцип макрокосмичен, он есть недвижный актуальный первообраз, аспект воли творца, он есть актуальное единство непосредственно раскрывающейся на всех ступенях иерархии множеств, всякая монада микро-космична, она есть живое единство, модус Бога живого, она есть потенциальное единство, раскрывающееся в индивидуальной иерархии, присущей только ей одной, и претворяющееся в актуальное по мере эволюции кинетического феноменального сознания.

Из всего этого вытекает, что несмотря на аналогичность некоторых признаков, принципы и монады по своим природам антиномичны друг другу. Корнем этой антиномичности является антиномия: форма — индивидуальность. В противоположность царству тверди, царство мо-

над есть органическая совокупность микрокосмических единств, выражающих каждое весь весь космос в тональностях, присущих его индивидуальности и эволютивно объемлющих всю иерархию принципов каждое со своей точки зрения, то есть творчески и самобытно.

В монаде органически сопряжены все три категории, они обладают в пределах своей индивидуальности бесконечной глубины содержания и тем утверждают возможность раскрытия в кинетическом сознании категории содержания, то есть мистики, они очерчивают это содержание в содержании Абсолютной Реальности индивидуальностью как формой и тем кладут основание категории разума, и, наконец, они суть проводники ноуменальной активности и тем вызывают к бытию категорию воли.

Но хотя монадам в одинаковой мере присущи все три категории, все же примат лежит в их индивидуальной воле. Они рождаются из Божества как его органические членения, активно стремящиеся к самосознанию, и потому хотя одновременно с вложенным в них творческим импульсом рождается и их потенциальная форма и их потенциальное содержание, но все же последние лишь сопутствуют первому.

Подобно принципам, индивидуальные монады органически сопряжены между собой и образуют иерархию, построенную по закону синархии, но в то же время эти иерархии антиномически противоположны друг другу. Действительно, с одной стороны и иерархия принципов и иерархия монад выражают весь космос и одинаково возглавляются Трансцендентным Ликом Абсолюта. Как принцип, так и монада одинаково объемлют все три категории и одинаково же у обоих примат лежит в воле, Но с другой стороны, эти иерархии глубоко отличаются между собой. Принцип макрокосмичен, актуален и предшествует бытию мира, монада микрокосмична, переходит из потенциального состояния в актуальное и осуществляет бытие и жизнь мира. Поэтому воля принципа и воля монады имеют различную природу. Воля принципа лежит за пределами времени и пространства, воля монады только в этих пределах существует. Эти «время» и «пространство» могут иметь различные масштабы и ко-чествования. но интеллектуальные ппиниипы их — последовательность состояний и возможность рассечения содержания на части необходимы для утверждения самой идеи монады. Жизнь монады и эволюция ее кинетического сознания протекает по иерархии принципов, но только в целостной иерархии монад иерархия принципов находит приложение своей активности. Иерархия принципов всегда трансцендентна, но она зиждит все, говоря словами Порфирия, она едина и все, она везде и нигде, она во всем и целиком. Иерархия монад также вначале трансцендентна, но жизнью космоса она включает в себя и имманентное.

Одновременно с бесконечностью, она в то же время и конкретна. Иерархия принципов находится в области общемировых предначертаний, иерархия монад лежит в области конкретного соединения высшего с низшим через организацию эволюции мирового организма как упорядоченного множества эволюционирующих индивидуальностей.

Каков бы ни был иерархический порядок монады, она всегда есть конкретное живое единство, эволюционирующий микрокосм. Монада проявляется в различных планах, видах или формах бытия, как в зависимости от своего иерархического порядка, так и от порядка этих феноменальных условий. Чем выше порядок монады, тем к большему количеству частностей она относится, она и проявляется в них и воспринимает их как индивидуальное конкретное единство и с точки зрения конкретной индивидуальности.

Итак, вся иерархия индивидуальностей царства монад микрокосмична как в целом, так и во всех своих органических членениях, это царство есть раскрытие второй ипостаси — Сына.

Выше мы пришли в выводу, что иерархия принципов предшествует иерархии монад, что обе они возглавляются Трансцендентным Ликом Абсолюта и обе выражают весь космос, что эволюция сознания монад и жизнь всех их иерархии протекает по иерархии принципов и претворяется из потенциального состояния в актуальное, но только в иерархии монад актуальная активность иерархии принципов находит себе актуальное же приложение. и что иерархия принципов макрокосмична и безначальна, а иерархия монад и в целом и в частях всегда конкретна. Все эти доктрины легко построить как дедукции из основного догмата христианства о вневременном рождении Сына и единосущ-ности Его Отцу.

Второе царство идеального мира есть царство ангелов или идеей. Это царство имеет своим главнейшим принципом эволюцию жизни. Поскольку царства тверди и монад суть антиномия первого вида, царство идей есть ток между ними, поскольку они суть антиномия второго вида, это царство есть их полный андрогин, наконец правомерна и третья концепция, когда царства идей и монад суть антиномия второго вида, вытекающая из царства тверди как из интеграла. Так возникают основные органические членения триады идеального мира: тернер III, тернер II и тернер I[79].

Для того, чтобы легче уяснить сложные соотношения между тремя царствами идеального мира и их глубокую органическую целостность, воспользуемся следующим символом. Если мы возьмем пластинку, посыпаем ее мелким порошком и проведем по пластинке смычком, то, как известно, получатся хладниевы фигуры. Законы этого образования вполне макрокосмичен, он существует везде и всегда и проявляется, когда имеются соответствующие феноменальные объекты. Поэтому закон Хладни есть принцип царства тверди. Он есть волевое начало и притом имеет определенное содержание и имеет определенную интеллигибельную форму. Итак, в нем есть все три категории, но примат лежит в воле. Смычок и его действие есть также волевой импульс, с определенным содержанием и формой и приматом воли. Эта воля конкретна, материально осуществляется рукой, а онтологически проистекает из действительности бытия одной монады. Итак, смычок может быть символом царства монад. Полученные хладниевы фигуры с одной стороны состоят из материального порошка, а с другой выражают некоторую закономерность, идею конкретных гармонических образований. В этих фигурах мы прежде всего видим форму и содержание. Это содержание есть лишь часть содержания общего принципа, соответствующая данным феноменальным условиям. Если мы теперь представим себе всю бесконечность ряда различных хладниевых фигур, то мы этим получим возрастающий ряд частных содержаний, в своей совокупности выражающий содержание принципа. Каждое из частных содержаний имеет соответствующую форму, а потому мы можем представить себе и ряд таких форм. Эти два ряда — конкретных содержаний и конкретных форм во всем своем целом выразят все содержание принципа в совокупности всех возможных феноменальных условий. Все только что сказанное может весьма облегчить понимание эзотерических доктрин.

Идея есть раскрытие принципа, но сам принцип, несмотря на свою актуальность, а в отдельности не может осуществить этого раскрытия. Идея есть цепь, соединяющая принцип, недвижный и вечно совершенный кристалл духа с иерархией монад, претворяющихся в актуальные модусы самосозерцания Бога в эволютивной жизни космоса. Если принцип есть основание, ноуменальная опора, то идея есть процесс, ноуменальная жизнь. Каждая идея имеет иерархическое строение, ибо она исходит из принципа, как из центра, а ее периферия выражается космической совокупностью сознаний эволюционирующих монад.

Каждая монада раскрывает в своей эволюции каждую идею, но согласно своей индивидуальной самобытности.

Потому идея одновременно и макрокосмична и микрокосмична, она есть живая связь между макрокосмом и семьей микрокосмов. Сама по себе она лишена всякой активности, но когда человек сопричисляется к ней своим сознанием, она начинает изливать в него мощь принципа, становится его проводником. Этим путем идея осуществляет гармоническую связь между макрокосмичее кой актуальной волей принципа и микрокосмической эволюционирующей волей человека, то есть между безначальным и рождающимся, между абсолютно совершенным и эволюционирующим, между вечно актуальным и переходящим в актуальное, между царством Отца и царством Сына. Эта связь не есть нечто случайное и лишь привходящее, а наоборот, есть нечто существенно необходимое, органически объединяющее два царства. Оно одинаково необходимо и для царства Отца и для царства Сына — первое без него было бы изолированным и потому непроявленным, а второе вовсе не могло бы существовать, ибо конечное только потому может существовать как конечное, что глубинные корни его бытия лежат в бесконечном. Это царство, органически связующее царства Отца и Сына, есть раскрытие третьей ипостаси — царство Духа (или Изиды).