Имя нам Легион. Том 5 - Дмитрий Дорничев

Я не успел ответить, боровы обратили внимание на мою спутницу, и усатый осклабился:

— А зачем нам вставать и куда-то идти? Смотри, какая здесь красотка. Эй, не слышишь, что ли? Иди сюда, посиди с нами.

Вика взглядом попросила меня не вмешиваться. Презрительно скривив губы, она вздёрнула носик и отчеканила ледяным тоном:

— У меня уже есть парень. И даже если бы не было, меня не интересуют старики.

— Ты смотри, как она тебя сбрила! — расхохотался лысый, потешаясь над покрасневшим товарищем. — Она ещё выёживается с такой фигуркой! Не испытывай судьбу, баронесса, перед тобой графы. По тебе видно, что ты не вылезаешь из чужих постелей. Так давай мы покажем тебе настоящих мужиков.

Они безошибочно определили её титул по дворянскому перстню и выставили блестящие от жира руки в доказательство собственного статуса.

— Непременно. Как только найдёте их, сразу зовите. — Вика достала телефон, повернулась к ним спиной и сделала селфи, поймав обоих в камеру.

— Э, овца, ты что, нас сфотографировала? — Оба борова напряглись. Ха, понятно, вряд ли их жёны одобряют подобные разговоры. — Немедленно удали!

— Я сделала селфи для поста в соцсетях. То, что вы оказались в кадре, не мои проблемы. Подумаешь, вас увидят миллионы моих подписчиков. Этот разговор мне наскучил, оставьте меня. — Девушка уставилась в телефон, что-то быстро печатая и игнорируя гневные выкрики.

Честно говоря, мне было сложно сдерживаться, хотелось встать и накостылять обоим боровам. Но я спокойно ел вкусное мясо и наслаждался устроенным Викой представлением. Девушка умело провоцировала их, не переходя черту. Нужно быть полным идиотом, чтобы напасть на аристократку при стольких свидетелях, да ещё в таком месте.

— Овца, удали фото или пожалеешь! — не унимался лысый. — Ты и так сильно проштрафилась перед нами, всю ночь придётся отрабатывать. Если немедленно не извинишься, то и неделю!

— Немедленно встала и подошла к нам, не то больше никогда не сможешь ходить! — поддержал товарища усатый. — Я тебе внутри всё порву!

Вика игнорировала боровов с аристократическим спокойствием, отчего те злились всё сильнее. Тем не менее они не спешили покидать свой стол, из-за сильного ожирения, переедания и алкоголя в крови им даже встать будет трудно, лень перекрывала поднимающуюся ярость. Но я не верил в мирное разрешение конфликта — своими криками боровы привлекли внимание всех соседей. И, как я заметил, вдали тоже собирались зрители. Местная публика была охоча до зрелищ, и возможная драка привлекала людей больше очередной певицы.

— Да ты совсем охренела игнорировать нас! — наконец не выдержал лысый, шумно и грузно поднимаясь и двинувшись к нам. — А ты ещё куда полез, чернь? Сиди и не отсвечивай. Как тебя вообще сюда пустили⁈

Это он так отреагировал на то, как я спокойно встал у него на пути, сложив руки на груди. Краем глаза заметил испуг на лице Вики, девушка вцепилась в мой рукав, громко шепча:

— Игорь, пожалуйста, не нужно. Они маги, от тебя и мокрого места не останется.

— Вот-вот, слушай свою сучку! Будь хорошим мальчиком и подожди в сторонке, пока мы обучаем её манерам, — заржал волосатый боров, нависая надо мной. — Мы даже разрешим тебе посмотреть и объездить её, когда закончим! Будет не очень тесно, зато горячо и влажно!

Я не успел ответить, в нашу дружескую беседу вмешались самым неподобающим образом — явился знакомый метрдотель:

— Господа, прошу решать свои проблемы на улице, — заявил он отлично поставленным командным голосом. Было заметно, что это далеко не первый случай и даже не сотый. — В случае драки вы будете занесены в чёрный список и потеряете право пользоваться услугами всех заведений княжеского рода Умеровых. Также мы немедленно вызовем полицию.

Угроза подействовала. Разумеется, графы не боялись полицейских, просто никто не хотел ссориться с князьями на пустом месте. И я в том числе. Хорошо, что существовал способ сделать всё правильно.

— Ты ещё сама приползёшь к нам на коленях, вот увидишь! Убивать, понятно, не будем, но тебе придётся долго вымаливать наше прощение, — презрительно сплюнул лысый, обращаясь к смотревшей сквозь него Вике. Ему непременно хотелось оставить за собой последнее слово. Затем он повернулся ко мне, ткнув пальцем в грудь: — А ты, чернь, оглядывайся. Я позабочусь, чтобы ты больше никогда не увидел белый свет и ссал исключительно в бутылку. Твои дни сочтены, как бы ты ни молил о пощаде. Наслаждайся оставшимся тебе сроком…

Он запнулся, когда я оглушительно зевнул, прикрыв лицо ладонью. Толстяк весь покраснел и мелко затрясся, уставившись на меня покрасневшими глазами.

— Прошу прощения за мои манеры, — издевательски поклонился ему. — Признаться, я устал слушать неумелые оскорбления и пустые угрозы, они не напугают даже школьника. Хочешь навредить мне? Так к чему медлить, давай разберёмся здесь и сейчас. Я вызываю вас обоих на дуэль за оскорбление чести и достоинства. Полагаю, это место оборудовано специальной ареной?

В ресторане воцарилась такая звенящая тишина, что даже девица на сцене прекратила своё выступление и уставилась на меня вместе с остальными людьми. Кажется, она единственная здесь, кто смотрела на меня с сочувствием. Остальные демонстрировали изумление, любопытство, равнодушие и презрение.

Метрдотель нашёл в себе силы сохранить невозмутимость и изящно кивнуть.

— Разумеется. В случае согласия господ графов мы немедленно установим необходимое оборудование и выступим судьями.

— Прекрасно, благодарю. Ну как, вы согласны? — Я засунул руки в карманы, напустив на себя скучающее выражение. Как же их бесило отсутствие у меня какого-либо страха.

— Чтобы я стал мараться о простолюдина? — Лысый боров скривился так, будто ему под нос сунули вонючее дерьмо. Видать, унюхал свой парфюм.

— Граф, ну что же вы, всерьёз испугались мальчишку без дара? — послышался удивлённый голос из окружающей нас толпы. Не успел заметить говорившего.

— Право слово, я была о вас лучшего мнения. — У графини лет так за сорок морщить носик получалось гораздо хуже, чем у Вики. Смотрелось насквозь фальшиво.

— Он не только мужлан, но и трус, — закатил глаза юный барон и взял под руку свою спутницу, простолюдинку с огромной грудью. — Идём, дорогая, здесь не на что смотреть.

— Да как вы… как вы смеете называть меня трусом! После расправы над этой падалью я немедленно потребую сатисфакции! — Произошло невозможное — он стал ещё краснее. И всё дрожал, когда