Структура момента - Рустам Ибрагимбеков

Конечно же следовало дать ему по роже, как раз удобно сидел - под правую руку, или, по крайней мере, вытолкать в коридор, как следует обругав, - две первых части затяжной истории наших отношений просто требовали соответствующего завершения. Я даже представил себе, как это могло бы выглядеть, и в воображении не стал себя ограничивать: сперва смачно выругался, а потом изо всех сил двинул правой, но не по морде, a в живот, чтобы согнуло подонка, скорчило от боли, прежде чем потеряет сознание. А потом уже, когда он, не разгибаясь, сунулся к двери, секунд двадцать спустя после первого удара, еще раз стукнул его по челюсти.

...Конечно же надо было его избить и вышвырнуть из номера. Но я ограничился словесным выдворением. И достаточно вежливым.

- А ну пошел отсюда... - сказал я. - Давай, давай пошевеливайся.

Вот примерно все, что я себе позволил.

Он шмыгнул за дверь поистине с юношеским проворством.

Оставшись один, я лег на кровать и пролежал до вечера, не отвечая на неоднократный стук в дверь. Я выждал, когда можно будет покинуть территорию базы, не встретив никого из наших.

Седого победителя соцсоревнования дома не оказалось. Жена, путаясь и краснея, объяснила, что его срочно вызвали в торг на какую-то ревизию - то ли нагрянули его проверять, то ли, наоборот, он сам за кого-то взялся.

- А мне он ничего не передал?

- Нет.

- И не сказал, когда прийти!

Она совсем засмущалась, пряча полное лицо в складках платка, обвязанного вокруг головы; я помнил ее еще девчонкой; она была младше меня лет на пять, хоть и весила сейчас не меньше центнера.

- Скажи ему, что я зайду утром.

- Хорошо.

- Пусть дождется меня.

Конечно же мерзавец прятался от меня. Но зачем? Неужели передумал?! Тогда конец! На этот раз меня даже бегство бы не спасло...

Аля ждала моего прихода и не пыталась, как обычно у женщин водится, этого скрыть. Глухонемые соседи ждали меня с еще большей откровенностью и тщательно разглядывали, пока я, сопровождаемый Алей, шел по коридору. Довольные результатом осмотра, они заулыбались и одобрительно закивали головами. На супруге поверх все того же синего спортивного костюма был новый пиджак. Поймав Алин взгляд, он выставил вперед большой палец правой руки: мол, выбор одобряю.

- Ну вот, можете радоваться, - сказала Аля, когда мы вошли в комнату, приемная комиссия утвердила вашу кандидатуру для дальнейшего рассмотрения. А Алик им не нравился.

- И они каждый раз это ему демонстрировали?

- Первое время... А потом привыкли. Садитесь.

- Может, пойдем погуляем?

- Да вы что?! Потом разговоров не оберешься. - В голосе ее прозвучал искренний испуг.

- Что произошло с этим городом? Я ничего не понимаю. Все страшно переменилось.

- Это вы переменились, - улыбнулась Аля, усаживаясь напротив. - А здесь все осталось по-прежнему.

- Нет. Я прекрасно все понимаю. Я действительно другой... - Я говорил возбужденно, и, как всегда в таких случаях, голос мой звучал тоньше, чем обычно, что мне не нравилось. - Но и здесь все как-то иначе, не так, как раньше... Вы не можете этого знать, вы позже приехали. А когда-то это был город первопроходцев, сюда тогда такие люди съехались! Бесстрашные, сильные!.. И нравы были совсем другие. - Она слушала меня с недоверием. - Может, все же прогуляемся? Я знаю места, где нас никто не увидит.

- Где это?

- На Куре.

- Пока мы туда доберемся, весь город будет знать о нашей прогулке.

- И вы собираетесь всю жизнь прожить в этом городе?

- У меня нет выбора. Вы говорили с Аликом?

- Да.

- Ну что, прощения не будет?

- Нет.

Она искренне огорчилась, хотя и продолжала улыбаться. Видимо, какая-то надежда в ней все же теплилась. И эта мерцающая, похожая на тоскующий на ветру огонек улыбка еще больше расположила меня к ней.

- А почему бы вам не попытаться уехать отсюда?

- Куда?

- Ну, хотя бы в Баку.

- У меня никого там нет.

- Вы приехали сюда по распределению?

- Да.

- Три года уже прошло?

- Да.

Ощутив за моими вопросами не просто праздное любопытство, она ждала продолжения.

- В Москву хотите?

- Смеетесь? Кому я там нужна?

И вдруг я представил себе, что она живет в Москве, в моей квартире, в каком качестве - неважно, это определится само собой, со временем, пока же она мне очень симпатична, а главное - ей действительно имело смысл уехать отсюда после истории с Аликом, и Москва - неплохой вариант, да еще когда рядом человек, который хочет и может на первых порах помочь. Наконец-то и я был в состоянии оказать кому-то покровительство, причем не обманывая, никем не прикидываясь, а используя свои, пусть очень скромные, возможности москвича с многолетней пропиской; и от всех этих предложений так полегчало на душе, что сложности моей жизни показались мне не столь уж непреодолимыми.

- Это пусть вас не волнует, - сказал я с небрежной уверенностью, которая доставила мне удовольствие, ибо была непритворной, - устроиться я вам помогу...

Выражение ее лица выдавало человека, не раз обманутого: а ты не врешь, дорогуша? Много вас таких, мастеров на обещания, наврут с три короба, наобещают все возможное и невозможное, хотя никто их не просит об этом, и смоются при первом же удобном случае.

- А где я жить буду?

- У меня.

Кончик ее носа дернулся от волнения.

- Чаю хотите? - Этим вопросом она как бы давала мне возможность поменять тему разговора.

- Хочу. Ну что, договорились?

Она встала, направилась к двери и уже у самого порога вдруг обернулась и посмотрела на меня как-то угрюмо, исподлобья... Мы встретились взглядами.

- Я одного понять не могу - зачем вам все это нужно?

- Что?

- Ну, вот эти разговоры, обещания...

- А что тут непонятного? Ты мне нравишься. Я хочу тебе помочь...

- Неужели все только для того, чтобы... Ну, я понимаю, когда местные джентльмены этим занимаются... Но вы же совсем другой человек... Вы же в Москве живете... Вам-то зачем я нужна?

Я встал, подошел к ней, положил руку на плечо.

- Бедная девочка, - сказал я с горечью, - сколько же тебя обманывали! Ты мне нужна потому, что ты хороший человек. Такой же одинокий, как и я. Не знаю, что у нас с тобой получится, никаких гарантий я, конечно, дать не могу, но у меня есть возможность тебе помочь, и почему бы мне не сделать это?..

Позже, когда был выпит чай, мы все же решили выйти прогуляться.

Город уже спал. Мы прошли несколько километров вниз по течению Куры, и я не умолкая говорил, говорил... Не сделал даже попытки обнять ее, чтобы не нарушить состояние доверия к себе, которое наконец начал ощущать в ней.

- Завтра мы увидимся? - спросил я, когда мы вернулись к ее дому.

- Утром у меня репетиция.

- До которого часа?

- К двенадцати я могу закончить.

- Прекрасно... Мне прийти сюда?

- Как вам удобно.

- Мы же договорились? - упрекнул я ее за то, что она упорно не решалась перейти на "ты".

- Как тебе удобно, - улыбнулась она.

- Давай лучше у реки...

- Хорошо...

Я потянулся все же ее поцеловать, она мягко отстранилась.

- Не надо, прошу тебя. Не торопи события...

Я не обиделся, понимая ее состояние, - ведь еще вчера она была невестой другого человека.

- Завтра мы обо всем договоримся окончательно, - я ласково привел рукой по ее волосам, - но ты уже начинай действовать... Сколько дней тебе понадобится, чтобы закруглиться здесь?

- Не знаю... Дней десять, наверное...

- А я как раз за это время разузнаю насчет работы в Москве. У меня есть кое-какие знакомые в театральном мире.

Я не врал, потому что имел в виду Олю. И вообще, все сказанное мною в тот вечер было правдой, которая доставляла мне такое же удовольствие, как первая прогулка после многодневного принудительного постельного режима...

- До завтра, - сказала она с ласковой благодарностью. - А когда ты едешь?

- Сразу после свадьбы. Ну, мы еще договоримся обо всем...

Послышались чьи-то голоса, звук шагов. Она забеспокоилась.

- Можно я пойду?

- Иди.

Я все же несколько раз торопливо чмокнул ее в лоб и щеку, прежде чем окончательно отпустить. И ощутил волнение, смутное, как давнее, почти забытое воспоминание...

И все же, прежде чем вернуться на базу, я нагрянул к нему еще раз. Вытащил его из постели. На этот раз он не стал меня приглашать в дом.

- В чем дело? - довольно грубо спросил я. - Мы же договорились.

- Ревизия была. - У него тон тоже был не ласковый и уж во всяком случае отнюдь не смущенный. - А что за спешка?

- Это уж не твое дело. Мы с тобой договорились? Ты сам сказал, чтобы я пришел.

- Что я могу сделать, если меня неожиданно вызвали?

- Никто тебя не вызывал...

- Ну ладно, тебя это не касается.

- Давай деньги!

- Сейчас?

- Да.

- Сейчас не получится. Поздно.

- А какое это имеет значение?

- Имеет, - он сделал паузу, - и потом, у меня таких денег нет... Я вчера сказал тебе, а сегодня смотрю - никак не получается... - Он выжидательно умолк.