Арена - Кира Буренина

— У меня идея, — прошептал он ей на ухо спустя час, — что, если мы сбежим отсюда в клуб? Вполне пристойное заведение, я там часто бываю.

— Мне что-то не хочется танцевать, — пробормотала Лариса.

— А мы не будем танцевать, просто выпьем шампанского, поиграем на бильярде, если хочешь, попытаем счастья у рулетки, — настаивал Глазов.

— В казино — это здорово, никогда не играла, — согласилась Лариса, — но шампанского на сегодня достаточно.

Пока они ехали, Анатолий развлекал Ларису рассказами о казино в Монте-Карло, где он, по его словам, бывал не один раз.

— Чтобы попасть в казино, надо подняться по мраморной балюстраде. Из вестибюля расходятся три широкие лестницы — в казино, в оперу и в служебные помещения. Казино — это большое и сложное хозяйство. Каждое утро в мастерских проверяют шары, балансируют колеса рулеток, осматривают лопатки крупье. Меры безопасности особые — при малейшем намеке на беспорядок служащий одним нажатием специальной кнопки может отправить кассу в специальный бронированный подвал. Обменять деньги на фишки и получить выигрыш можно в особой комнате, которая находится в конце узкого коридора. Этот коридор настолько узок, что пройти по нему может только один человек. Фишки для игры, которыми пользуются в казино, подделать практически нельзя. Правда, умельцы все-таки находятся. В залах постоянно дежурят полицейские в штатском. Игровые салоны необыкновенно красивы. Первый — «Салон Европы». С потолка свисают восемь хрустальных люстр, каждая весом сто пятьдесят килограммов. В этом салоне играют в рулетку и в «тридцать на сорок». Роскошны «Розовый салон» и «Белый зал». Там находятся автоматы-рулетки, видеопокер, спот-машины. Еще у казино есть свой музей, где находятся старинные фишки, первые игровые автоматы. С казино связано много звучных имен и легенд. Например, в начале прошлого века известная куртизанка Отеро кружила голову многим знатным особам. Сам принц Уэльский, будущий король Эдуард VII, угощал ее устрицами с жемчужинами внутри. Но ее страстью была игра. Отеро была необыкновенно богата, но играла азартно и все свое состояние проиграла. Однажды ей пришлось заплатить свой долг казино тем, что она позировала художнику для картины, которая осталась в казино. Там она и висит, в «Белом зале».

— И что с ней стало? — Заинтригованная Лариса слушала Анатолия, буквально открыв рот.

— Умерла в бедности, что же еще, — равнодушно отозвался Анатолий. — Но самые красивые салоны недоступны простым смертным. Мы ведь играем по маленькой. Там же еще есть так называемые приватные салоны, где идет крупная игра. В «приватные салоны» можно войти по подземному ходу. В «Отеле де Пари» стоит бронзовая конная статуя Людовика XV. Морда и правое переднее копыто коня истерты миллионами рук тех, кто надеется на удачу. За углом постамента располагается бронзовая дверь, за ней — лифт. На нем можно спуститься в туннель, проложенный под улицей. Этот подземный ход был построен Онассисом для наиболее щепетильных клиентов. Ведь в «приватных салонах» играли Элтон Джон, Клаудиа Шиффер, король Саудовской Аравии. Да кого там только не было! Кайзер Вильгельм II как-то приехал объегорить фортуну с помощью профессора математики. И оставил в казино целое состояние. Сара Бернар пыталась покончить с собой, проиграв сто тысяч франков. Спасти ее удалось лишь чудом. Ну вот мы и приехали, — закончил Анатолий свой рассказ, въезжая на стоянку автомобилей у клуба «Апокалипсис».

Интерьер модного клуба «Апокалипсис» впечатлял: все комнаты визуально были разделены на две части — нижнюю и верхнюю. Нижнюю украшали красный паркет и красно-белая плитка, столы красного дерева и такие же настенные панели, охряные скатерти и желтая подсветка — она символизировала ад; в верхней части стены были выкрашены в цвет индиго, плавно переходящий в нежно-голубой на потолке, и подсветка была ярко-синей — прообраз рая.

— Очень интересное оформление, — похвалила Лариса, когда они сели за свободный столик, — хотя не идет ни в какое сравнение с Монте-Карло.

— Разумеется, — хмыкнул Глазов. — Что будешь пить? Шампанское?

— Лучше мартини. — Музыка играла так громко, что Ларисе пришлось почти кричать.

— Как прикажет дама! — Анатолий самодовольно улыбнулся и громко позвал: — Гарсон! Нам мартини с шампанским и со льдом, потом повторить.

— Конечно, господин Глазов. — К удивлению Ларисы, официант назвал Анатолия по имени.

— А ты прекрасно смотришься в этой ночной жизни. Знаешь, некоторые женщины после девяти вечера ужасны: потухшие глаза, усталость, вялость, а ты — ну просто красавица, — прокричал ей Анатолий на ухо.

— Анна тоже? — глядя ему в глаза, спросила Лариса.

Он догадался о ее вопросе по движению губ.

— Конечно, нет, — рассмеялся он, — ты же ее знаешь.

Несколько минут они молчали.

— По-моему, я влюбляюсь, и со страшной скоростью, — внезапно проговорил Анатолий и улыбнулся со значением.

Лариса вздрогнула, ей не нравился такой поворот событий. Но в голове от выпитого шампанского приятно шумело, обстановка клуба, музыка, восхищение мужчины кружили голову.

— Кто-то обещал мне показать рулетку, — чуть капризно проговорила она и сама удивилась своей интонации, настолько она была чужой.

— Прошу. — Анатолий галантно предложил ей руку.

В казино они играли в рулетку, потом в покер, вернее, Лариса первые три партии только смотрела, как играет Анатолий, а потом отважилась и сама сделать ставку, но присказка «Новичкам везет» почему-то не сработала. Она проиграла и во второй раз тоже, однако останавливаться и уходить не хотела: карты затягивали, и даже не сама игра, а атмосфера таинственности, зеленое сукно, тусклый свет, карты веером в левой руке, в правой — бокал с мартини, шелест денег, четкие движения крупье, короткие отрывистые возгласы игроков, которые становились единым целым в борьбе с фортуной.

В тот вечер они так и не пошли танцевать, игра была гораздо интереснее.

— Пожалуй, я бы еще раз сходила в казино, — сказала Лариса Анатолию, — я и не подозревала, что могу быть настолько азартной. — Машина мчалась по ночным пустынным улицам города. — Спасибо за вечер… На сон мне осталось три часа.

— Так вот просто уйдешь? — Анатолий взял ее за руку.

Лариса не знала, что делать и как реагировать, обязанной себя она не чувствовала, романа с Глазовым не хотела из-за Анны и еще из-за того, что он начальник, но его прикосновения творили с ней чудеса. Это было замечательно, волнительно, но одновременно страшно.

Глазов принял решение за нее — легко поцеловал в щеку и сказал: