Истории Хейвена - Стивен Кинг

Она пришла к брачному ложу девственницей. В глубине души она была слегка встревожена — в такой глубине, над которой даже она не властна была распространить свой железный контроль — смутно беспокоясь: а что, эта часть у него так же велика, как и все остальные? — по крайней мере, так казалось, когда они танцевали и обнимались. Но он был с ней нежен, поэтому секундное стеснение быстро перешло в удовольствие.

— Сделай мне ребеночка, — шепнула она ему на ухо, когда он начал входить в нее.

— С удовольствием, леди, — сказал Ральф, слегка задыхаясь. Но Рут так никогда и не почувствовала в себе движения плода. Рут, единственная дочь Джона и Холли Меррилл, унаследовала порядочную сумму денег и прекрасный старый дом в Хэвен Вилледже, когда ее отец умер в 1962 году. Они с Ральфом продали их маленький послевоенной постройки домик с участком в Дерри и в 1963 году перебрались обратно в Хэвен. И хотя ни один из них не пожелал бы ничего, кроме абсолютного счастья другому, оба отдавали себе отчет в том, что в старом викторианском доме слишком много пустых комнат. Иногда Рут думала, что, может быть, абсолютное счастье возможно только лишь в контексте, мелких диссонансов: грохот разбивающейся перевернутой вазы или аквариума, восторженный смеющийся крик как раз в то время, когда вы уплываете в приятную послеполуденную дрему, ребенок, объевшийся конфет в канун дня Всех Святых, которому поэтому обязательно приснятся кошмары ранним утром 1 ноября. В тоскливые моменты своей жизни (она признавала; что их было чертовски мало) Рут иногда вспоминала мусульманских ковроделов, которые всегда намеренно допускали ошибки в своей работе, чтобы восславить совершенное Божество, создавшее их, создания, подверженные промахам и ошибкам. Ей не раз приходило на ум, что в переплетениях честно прожитой жизни ребенок гарантировал такую обдуманную ошибку.

Но по большей части они были счастливы. Они вместе занимались самыми сложными случаями в практике Ральфа, и его показания в суде всегда были спокойными, взвешенными и сокрушительными. Не имели значения, был ли обвиняемый пьяным шофером, поджигателем или скандалистом, разбившим бутылку о голову своего собутыльника при пьяной разборке в придорожной гостинице. Если он был арестован Ральфом Маккосландом, его шансы избежать наказания были почти такими же, как у человека, находящегося в эпицентре ядерного взрыва, получить легкие поверхностные ранения.

В те годы, когда Ральф медленно, но верно взбирался по бюрократической лестнице полиции штата Мэн, Рут начала свою карьеру городского служащего. Нельзя сказать, что она думала об этом, как о карьере и, конечно же, она никогда не думала об этом в смысле политики. Не городская политика, но служба городу. Это была небольшая, но решающая разница. Она не была счастлива своей работой, как казалось людям, для которых она работала. Для полного удовлетворения ей не хватало ребенка. В этом не было ничего удивительного или недостойного. В конце концов она была дитя своего времени, когда даже самые интеллигентные не были защищены против постоянного давления пропаганды. Она и Ральф были у врача в Бостоне, и после обширных исследований он уверил их в том, что они оба не бесплодны. Его совет им был — еще немножко подождать. Это была некоторым образом печальная новость. Если бы кто-нибудь из них оказался бесплодным, они бы усыновили ребенка. Как бы то ни было, они решили немного подождать и принять совет врача… или попробовать. И они снова начали обсуждать вопрос об усыновлении, хотя Ральф не знал и даже не догадывался к тому времени, что жить ему осталось недолго.

В эти последние годы своего замужества Рут уже осуществила усыновление в некотором смысле — она усыновила Хэвен.

Например, библиотека. С незапамятных времен Методистский пасторат был забит книгами. Некоторые, такие, как книги из Клуба детективов или сжатые Ридерз дайджесты, издавали явственный запах плесени, когда их открывали; другие разбухли до размеров телефонных справочников после того, как в 1947 году в пасторате прорвало трубы, но большинство из, них сохранилось на удивление хорошо. Рут терпеливо сортировала их, оставляла хорошие, продавала плохо сохранившиеся в макулатуру, выбрасывая только то, что уже никак нельзя было спасти. Хэвенская общественная библиотека официально была открыта в обновленном и перекрашенном здании Методистского пастората в декабре 1968 года. Рут стала там добровольным библиотекарем и ушла оттуда только в 1973 году. В день, когда она покинула этот пост, попечители библиотеки повесили ее фотографию над каминной полкой в читальном зале. Рут запротестовала было, но потом смирилась, видя, что ей собираются воздать почести независимо от того, хочет она этого или нет. Им необходимо было воздать ей почести. Библиотека, в которой она начинала одна, сидя на холодном полу пастората, завернутая в одну из охотничьих курток Ральфа в красную клетку, выпуская при дыхании пар изо рта и из носа, терпеливо сортируя ящики с книгами до тех пор, пока не окоченевали руки, была признана в 1972 году в Мэне лучшей библиотекой года из библиотек в маленьких городках.

В других обстоятельствах Рут может и получила бы от этого какое-то удовольствие, но в 72-73-м годах она вообще получала мало удовольствия от чего бы то ни было. 1972 год был годом смерти Ральфа Маккосланда. Поздней весной он начал жаловаться на сильные головные боли. В июне произошло кровоизлияние в правый глаз. Рентген обнаружил опухоль в мозгу. Он умер в октябре, не дожив двух дней до своего тридцать седьмого дня рождения.

В траурном зале Рут долго стояла, глядя в его открытый гроб. Последнюю неделю она почти все время проплакала и думала, что слез — океанов слез хватит еще на недели и месяцы вперед. Но впредь заплакать на людях было для нее все равно что появиться перед ними голой. Смотрящим же на нее (и стоявшим чертовски близко) она казалась такой же замечательно сдержанной, как всегда.

— До свидания, дорогой, — сказала она наконец и поцеловала его в уголок рта. Она сняла полицейское кольцо со среднего пальца его правой руки и надела на свой палец. Назавтра она поехала к Дж. М. Поллоку в Бангор и сделала его себе по размеру. Она носила его до самого последнего своего дня, и, когда в момент смерти ей оторвало руку, ни Бент, ни Джинглс не затруднились в идентификации этого кольца.

2

Библиотека не была единственным местом службы Рут. Каждую осень она собирала пожертвования для Онкологического общества, и в каждый из семи лет, когда она этим занималась, она набирала наибольшие суммы пожертвований среди всех Онкологических обществ маленьких городков Мэна. Секрет ее успеха был прост: она ездила повсюду. Она любезно и бесстрашно разговаривала с бровастыми сельскими жителями с потухшими глазами, которые часто выглядели столь же ублюдочно, как и их рычащие псы, которых они держали на задних дворах, заваленных мертвыми и разлагающимися трупами машин и сельскохозяйственных инструментов. И в большинстве случаев ей удавалось получить пожертвование. Может быть, некоторые были просто принуждены к этому внезапностью — никто не приходил к ним с этим с тех пор, как было основано их дело.