Всё, чего ты хотела - Луиза Саума

них с Джеймсом был секс. Неуклюжий и почти неприятный. Единственное, что она почувствовала, это сильный до дрожи страх в душе, который прорезался сквозь водку и почти отрезвил ее. Она никогда не считала себя способной на такой ужасный поступок. Он даже не был симпатичным. Она не знала, зачем это сделала. В итоге обоим сделалось неловко.

Несколько дней спустя Айрис получила сообщение с анонимного номера: сделанный с близкого расстояния ее снимок во время утех с Джеймсом. Она не видела, как он это сделал. Глаза ее почти все время были закрыты. Фото разлетелось. Его увидели все. И посыпались новые сообщения, со знакомых и незнакомых номеров.

КОЭН ТЫ ЧЕРТОВА ШЛЮХА

Займись этим со мной!

Понравилось небось шалава:)

В школьном коридоре Бет выкрикнула в ее сторону: «Подстилка!» – вокруг нее сгрудились смеющиеся подруги. Все так радовались. Это их по-настоящему сближало. Айрис убежала в туалет и плакала в кабинке, кусая руку, чтобы не разрыдаться в голос.

– М-м-м, как вкусно, – говорил Смог, слизывая одну за другой ее слезинки.

Так продолжалось несколько недель. Сообщения. Смог. Поздние звонки на мобильник – иногда в трубке молчали, иногда оттуда раздавалось девчачье хихиканье, но в основном это были парни, чьих голосов она не узнавала.

– Скольких сегодня ублажила? Ха-ха-ха.

– Коэн любит секс, Коэн любит секс, Коэн любит секс, – как на футболе, скандировали чьи-то голоса.

– Чертова маленькая потаскушка.

– Не собираешься свести счеты с жизнью?

Ее номер передавали из рук в руки. Все знали, что она гнилая, даже те, с кем она и знакома-то не была. Лежа в постели и сжимая в руках мобильник, она в темноте перечитывала сообщения, ждала наказания и почти не спала. Ночью она становилась центром вселенной. Днем, в школе, она была привидением, которое замечали одни учителя.

* * *

Дело было поздно ночью в среду. Все спали: мама, Джек и малышка Мона. Айрис прокралась в ванную и стала рыскать по шкафчикам. Элеанор нравилось закупать все впрок. Айрис высыпала на стойку таблетки – десятки таблеток – и проглотила их, запив стаканом воды и чуть не подавившись. О записке она не подумала. Вернулась к комнату, легла обратно в постель и стала ждать, пока Смог не заберет ее к себе.

– Роберт Коэн, чертов придурок, – шептала она. – Я иду к тебе.

Два часа спустя она проснулась – ее рвало. Не сработало. В туалете ее вывернуло еще раз, потом она надела другую пижаму и уснула. Утром она проснулась с красным воспаленным лицом.

– Наверное, желудочный грипп, – сказала мама. – Ложись в постель, я позвоню в школу.

После своего рассказа о Роберте Коэне Элеанор его больше не вспоминала и больше никогда о нем не говорила – по крайней мере, вслух. Иногда она смотрела на Айрис, особенно когда они были вдвоем, и в ее голубых глазах появлялась печаль. Айрис считывала это выражение как «сожалею, что отец убил себя», хотя оно могло означать нечто совершенно другое.

– Да, – согласилась Айрис. – У нас в школе грипп.

И никому ничего не сказала. Пока два года спустя не встретила Эди – и даже тогда об этом никто, кроме Эди, не узнал.

Так было лучше. Мама бы с этим не справилась. Джек отправил бы ее в психушку. Узнали бы в школе. Ей бы ни за что не удалось замять эту историю. Чокнутая Коэн. Прослыть шалавой – и так хуже некуда, а тут еще…

Ближе к вечеру она прокралась в комнату Моны и в сумерках смотрела, как спит сестра. Шторы были задернуты. Закрытые веки Моны отливали фиолетовым. Пухлое и чистое личико, нежное и новое. В своей радужно-полосатой пижамке и розовых носочках она дышала глубоко и ровно. Потрясающе, как у такой крохи работает инстинкт дышать, жить, развиваться. Наверное, когда-то я тоже была такой.

– Мона, я идиотка, – прошептала она. – Прости меня, пожалуйста.

Дыхание ребенка участилось, ресницы дрогнули. Слышала ли она сестру? Нет, ей просто что-то снилось.

– Отец меня не любил. И я его не виню. – Айрис хотелось плакать, но на нее навалилась жуткая усталость. Внутри была пустота. Все вышло с той рвотой. – Но я больше никогда так не буду. Никогда. Обещаю тебе.

Она наклонилась и поцеловала головку младенца. Мона пахла сладким молоком. Райский запах.

8

Собеседование #2

Айрис опять сидела на вращающемся стуле в комнате с черными стенами.

– Айрис, добро пожаловать на второе собеседование, – сказала Тара.

– Спасибо, что позвали.

– Из более чем 500 тысяч претендентов лишь 10 тысяч человек со всего мира дошли до этой стадии отбора участников. Поздравляю!

– Ух ты, здо́рово! А как вы отбираете людей?

– Мы стараемся найти оптимальное соотношение разных личностных характеристик и навыков.

– Так, понятно.

– Вы все еще хотите попасть в «Жизнь на Никте»?

– Конечно. Поэтому я здесь.

– Некоторые приходят на собеседования из любопытства. Несколько человек явились, чтобы написать о нас статьи.

– Ах да, я читала про это в «Гардиан». Но я не журналист. Больше специалист по вопросам контент-стратегий.

– Навыки такого рода очень пригодятся на Никте.

– Отлично.

– Итак, первый вопрос: с кем из своего окружения вы наиболее близки?

– Трудно сказать. Наверное, другие называют семью, но это не мой случай. Думаю, с Киран, моей подругой. Мы живем в одной квартире уже много лет. Ее я знаю лучше, чем родную сестру.

– Поясните, пожалуйста.

– Мы с сестрой росли не вместе. Я намного старше.

– Не могли бы вы рассказать подробнее? Вот что вы говорили о ней на первом собеседовании.

В комнате зазвучал записанный голос Айрис: «…иногда я за нее волнуюсь… Она такая тихая и прилежная. По-моему, у нее мало друзей».

– Как странно слышать собственный голос, – заметила Айрис. – Не знаю, не могу объяснить. Просто мне кажется, что она не радуется жизни. Нет, это слишком сильно сказано. Ей крупно повезло во многих других отношениях, и для нее все еще изменится. Ближе всего я с Киран, но не уверена, что это навсегда. Друзья, похоже, появляются и исчезают. Именно Мону я люблю больше всех.

– Как вам удастся справиться со своими чувствами, навсегда покидая Киран и Мону?

– Мне будет тяжело… мучительно. С Киран в конце концов все будет в порядке – у нее полно друзей. Мона заботит меня гораздо больше. – Она ненадолго замолчала. – Понимаете, я не психопатка. Это будет самый трудный поступок за всю мою жизнь. Не уверена, что вы ждете от меня именно такой ответ, но я по-прежнему хочу, чтобы меня взяли.

– Мы не ждем запрограммированных ответов и уж точно не стремимся набрать психопатов. Из этого