Страшный советник. Путешествие в страну слонов, йогов и Камасутры (сборник) - Алексей Шебаршин

Я горько ревел от обиды на весь караван-сарай, и мама позвала меня к себе. Я рассказал ей, что произошло, не забыв упомянуть про доброту моего знакомого. Скрываясь за занавеской, как и положено приличной женщине при разговоре с чужим мужчиной, мать сердечно поблагодарила его. Она сказала, что вечером должен вернуться мой отец, и попросила его еще раз зайти к нам, поскольку отец, без сомнения, захочет поблагодарить того, кто защитил его ребенка. Человек сказал, что он обязательно вернется, и ушел. Вскоре после этого появился мой отец. Узнав, что произошло со мной, он не стал утруждаться выговорами и упреками, а хорошенько отшлепал меня. Горько плача, я убежал к маме, которая утешила меня сластями, точно такими же, из-за которых я попал в эту историю.

Ближе к вечеру пришел мой знакомый в сопровождении своего приятеля. Я сделался главной темой их разговора с отцом, а потом они стали говорить о трудностях пути, и тут я впервые услышал слово «тхаг». Я понял из их слов, что эти тхаги – страшные разбойники, которые душили и грабили путешественников, причем часто попадались по дороге в Индор. Мой знакомый и его приятели сообщили отцу, что сами они – солдаты, бывшие на службе у какого-то раджи, возвращаются теперь домой в Индор и были бы рады сопровождать нас ради нашей безопасности. При этом мой друг был очень ласков со мной – он позволил мне поиграть его саблей и пообещал усадить меня завтра на свою лошадь. После этого он понравился мне еще больше, чего я не могу сказать о его приятеле, называвшем себя Ганеша, грубое лицо которого вызвало у меня неприязнь.

Утром следующего дня мы опять были в пути. Наши знакомые и их люди присоединились к нам в маленькой манговой роще, где они отдыхали после дороги, и мы двинулись далее все вместе. Мой друг сдержал свое слово и позволил мне покататься на своей лошади. На третий день пути он обратился к моему отцу:

– Юсуф Хан! А стоит ли заставлять ваших молодцов ехать с нами до самого Индора? Их вполне можно отослать домой – мы миновали самую опасную часть пути, джунгли остались позади, а вместе с ними – и возможность встречи с тхагами, так что бояться нам более нечего. Мы охотно сопроводим вас до самого Индора. Вы же знаете, что нам можно доверять.

– Я согласен! – без колебаний ответил отец. – Думаю, что и мои парни поблагодарят нас за это, ведь они уже проехали с нами никак не менее пятидесяти коссов, а им еще возвращаться обратно в нашу деревню.

На следующем привале отец объявил, к немалой радости своей охраны, что они могут возвращаться. Прощаясь с нашими людьми, я попросил их передать привет всем друзьям и знакомым. Я помню также, что дал им старую и потертую рупию, попросив передать ее моей сестре, чтобы она носила ее на шее как амулет, который напоминал бы ей обо мне. Страшно подумать, при каких обстоятельствах я через много лет вновь увидел эту монету.

Этим же вечером, уже после отъезда нашей охраны, мой друг сообщил отцу, что до Индора осталось всего два коротких перехода, и предложил пройти их разом за один день. Он пояснил, что ради этого, если согласен отец, нам надо будет пуститься в путь еще затемно, иначе нам не поспеть. Он добавил, что если носильщики паланкина не станут соглашаться на такой изнурительный марш, то он легко уговорит их, посулив им целого барана, которого он сможет получить почти бесплатно у своего знакомого старосты в одной из деревень на дороге. Мой отец, похоже, немного обиделся на него и сказал, что у него хватит денег заплатить не только за несчастную овцу, но и поднести носильщикам хорошие подарки, если те согласятся идти весь день без отдыха.

– Очень хорошо! – согласился с ним мой друг и со вздохом и не без зависти добавил: – Раз вы готовы на такие расходы, то вам и решать это. У нас же, у бедных солдат, увы, нет ничего, кроме нашего оружия.

– Да, я могу себе это позволить! – сказал отец и, не скрывая гордости, похвастал: – У меня сейчас хватает денег. Я продал дом и землю, чтобы не нуждаться, когда я начну служить у раджи Индора.

– Вот здорово! – восхитился я. – У тебя, наверное, есть тысяча рупий!

– А что, если и побольше? – сказал он и переменил тему разговора; мне же показалось, что мой друг и его противный приятель украдкой обменялись при этом многозначительными взглядами.

Было совсем темно, когда мы отправились в последний переход до Индора. Неожиданно начался дождь, дорога размокла и сделалась скользкой. Вскоре носильщики поставили паланкин на землю и заявили, что далее идти во мраке и по такой грязи они отказываются. Отец ввязался с ними в ожесточенную перебранку; я же проснулся, вылез из паланкина и спросил у моего приятеля разрешения ехать с ним на лошади. Он согласился, правда, на этот раз не так охотно, как ранее, однако посадил меня перед собой, после того как носильщиков все же заставили идти дальше. Оглядевшись, я заметил еще, что не вижу нескольких солдат, и спросил, где они. Мои слова привлекли внимание отца, и он тоже спросил у моего друга, куда они действительно делись. Тот беззаботно ответил, что они ушли немного вперед, устав ждать нас, поскольку из-за этих проклятых носильщиков наш караван продвигался слишком медленно.

Когда, двигаясь вперед, мы достигли русла почти пересохшего ручья, окаймленного зарослями небольших деревьев, мой друг слез с коня, сказав, что хочет попить и что я могу немного проехать без него. Прежде чем конь вынес меня на другой берег, я услышал позади себя чей-то отчаянный крик, а затем и шум схватки. Испуганный, я повернулся в седле, чтобы посмотреть назад, не удержавшись, упал на камни, устилавшие дно ручья, и сильно рассек себе кожу на лбу.

Вскочив на ноги, я увидел, что те самые солдаты, которые, как было сказано, якобы ушли вперед нашего каравана, вместе с другими грабили наш паланкин. Я завопил от ужаса. Один из солдат подбежал ко мне, и я узнал в нем того самого противного Ганешу, который приходил в караван-сарай.

«Мы забыли о тебе, щенок!» – взревел он страшным голосом и, набросив мне платок на шею, чуть было не удавил меня, однако его успел остановить мой друг. «Не тронь его!» – крикнул он и схватил убийцу за руки. Между ними вспыхнула страшная ссора, и оба они вытащили сабли. Что было дальше – я не знаю. От боли и страха я потерял сознание и упал на месте.

Я очнулся, почувствовав, что кто-то пытается влить воду мне в рот. Первое, что я увидел, были тела моего отца и матери. Рядом с ними лежала груда трупов, в которой я узнал Чампу и носильщиков паланкина. Я бросился к матери, но тут же опять потерял сознание, увидев, как страшно выглядело ее лицо – глаза вылезли из орбит, а прикушенный синий язык торчал наружу!