Зона с нами (сборник) (СИ) - авторов Коллектив

   Один мой старый друг, полковник ГРУ в отставке, когда я ему сказал про Зону и что поеду туда "без дураков", помог с Маузером. И к тому же, его знакомый из спецмастерской, в которой переделывают или изготавливают по новой различное вооружение для ГРУ и КГБ, помог переделать Маузер под патрон ПМа, а модификации под другие калибры он имел и свои, так что особых трудностей доработка не составляла. Вот и таскаю эти три съемных ствола с собой. Бывает, их по очереди использую, но чаще под ПМовский патрон.

   Торсион внезапно умолк, поднял указательный палец левой руки, поднялся и вновь взял Маузер в руку. На этот раз Новички, слегка расслабленные коньяком, не вскочили с мест, а просто затихли. Оружие наизготовку взял только Кремень, и то даже не снял с предохранителя. Остальные просто смотрели на Торсиона, в расчете на его дополнительную команду.

   Все повторилось снова, и Торсион опять сказав "порядок", только добавил:

   - А вот и мой напарничек подрулил, придется вам двоим, - он указал на Музона и Кременя, - пока совсем не стемнело, сходить за окорками ПГ. Он там прямо на косогоре лежит, не пропустите, а этот молодой человек,- и Торсион указал на Длинного, - пусть здесь останется, я ему с зубами подсоблю, а после он мне поможет коптильню наладить.

   Торсион опять поднял палец вверх, но на этот раз даже не тронул Маузер и довольно громко сказал:

   - Свои!

   Из-за угла той же хаты, откуда до этого появился Торсион, спокойным шагом вышел его напарник.

   Проследив за взглядом Торсиона, Сталкеры замерли на месте, словно окаменели. К костру подошла очень крупная Псевдо-собака, быстро, но внимательно осмотрела всех присутствующих, производя движения головой и ноздрями, подобные тем, что совсем недавно делал сам Торсион, и вопросительно уставилась на Хозяина - с его же слов и напарника. Торсион вновь повторил команду: "Свои" и только добавил: "Отдыхай". ПС зевнула во всю ширь своей страшной пасти, показав зубы крепкого и сильного зверя, неторопливо отошла на некоторое расстояние от костра и спокойно легла, положив голову на лапы, как делает обычная собака, но глаз не закрыла.

   - Ну что, подходит для нее выражение из анекдота: таким бы хавальничком да медку бы? - усмехнулся Торсион.

   - Ну и шутки у тебя, папаша,- глухо выдавил из себя Музон. - Теперь штаны всем менять надо.

   - Да не всем,- тут же подхватил Торсион, - а за окорками и без них можно сходить, благо, что рядом. Так что шевелитесь, дело к ночи идет. А с собой стволы возьмите, Трезора там теперь нет, всякое может быть. А придете, расскажу, почему именно так его вам представил...

   Музон и Кремень медленно поднялись и, стараясь не выпускать из вида мирно лежащего монстра, направились в сторону косогора.

   - Снимай свою бутафорию и скажи, какой зуб болит, коренной или резец? - спросил Торсион Длинного.

   - Да коренной, достал - сил нет, хоть вешайся, даже воду пить больно,- сквозь зубы процедил тот.

   - Ясно, - сказал Торсион и вынул нож, значительно меньший, чем тот, что был прикреплен у него на ноге. Это оружие тоже было весьма примечательным: его матовое лезвие хотя и не было вороненым, но тем не менее не давало отблесков от костра. Торсион подошел к ближайшему дереву, стал ковырять кору острием ножа и что-то складывать в приготовленный для этого бинт.

   Длинный, оставшись наедине с Трезором, только косился на него, едва сдерживая желание схватиться за оружие, но ПС, казалось, вела себя совершенно безучастно. И всё же, Сталкер почувствовал себя намного лучше, когда через несколько минут вернулся Торсион. Тот попросил Длинного открыть рот и приложить маленький, скрученный кусочек бинта.

   - Раздави его о больной зуб, пока не почувствуешь влагу из бинта. Дави не жалея, зато потом легче будет,- сказал Торсион. Длинный так и сделал, и теперь сидел с полуоткрытым ртом в ожидании эффекта. К этому времени вернулись и двое добытчиков с окорками. Торсион предложил еще налить. Все дружно "добавили" и только Длинный вопросительно глянул на Торсиона.

   - И тебе можно, это лекарство с алкоголем не ссорится,- сказал тот.

   Закусывали молча. Торсион, видя, что напряжение Сталкеров, связанное с присутствием ПС, всё ещё сохраняется, подошёл к Трезору и погладил его по голове, на что тот прореагировал, как обычная собака.

   - Это ж надо было такой тупой кличкой такого умного пса назвать,- покачал головой Торсион, - хотя у Достоевского такой типаж тоже есть.

   И, предупреждая дальнейшие вопросы, добавил:

   - Он мне в таком виде и с такой кличкой достался, теперь негоже взрослого пса переименовывать.

   Ну, так расскажи, - промычал Длинный все так же сквозь зубы, но чувствовалось, что ему немного полегчало, он даже повязку не надел и начал наклонив голову медленно жевать.

   После очередной стопки Торсион начал рассказ.

   - Иду как-то с Бара в хорошем настроении, хабар продал, нужное в нычках притёр, бабки получил, тепло, птички поют. Прошел пост Долга и развалины, решил на заправку сходить - там кровососов видели. За мелколесьем, справа от меня вижу - кто-то чешет. В прицел СВУ глянул, по куртке - Браток, да только он в бинокль смотрит и мне рукой приветственно машет, и даже ствол с плеча не снял. Пригляделся - Стебель собственной персоной катит, мы с ним еще до Зоны были знакомы, только там его Мишкой звали. А Братки умеют кликухи давать от противного: Мишка был, скорее, как колобок на ножках, да еще и косолапил, а они ему Стебель дали... Он в Зону за долги попал, должен был отработать на дядю и отдать...

   Давненько же мы не виделись. Ну и идем спокойно навстречу друг другу, умело аномалии обходим, некоторые из них как неподвижные даже вешками помечены были. Вдруг Стебель, как ужаленный, подскочил и как-то так неумело на правую руку упал, откатился на несколько метров в сторону и взвыл от боли. Я по привычке ствол в руки и снял с предохранителя, а Стебель как закричит: "Не стреляй, он свой!". Подхожу ближе и вижу - попал Мишаня в ползающую Медузу.

   Заметив недоумение на лицах собеседников, Торсион пояснил:

   - Появились они в Зоне недавно, а откуда - никто не знает. Медуза сканируется как живое существо, но только с очень близкого расстояния. Эта тварь любит располагаться на тропах, принимая форму и цвет местности, и в ожидании жертвы практически не живет - погружается как бы в состояние летаргического сна. Но если на нее наступить, Медуза моментально оживает, обхватывает тело живого существа и сотнями стрекательных желез вводит в тело свои споры. А на поверхность пораженного места эта падла бацильная довольно густую пористую слизь наносит, чтобы ее потомство труднее было извлечь. Телу жертвы эта слизь ущерба не причиняет, потому что оно спорам как инкубатор необходимо. В течении двух-трех недель они растут внутри живого существа, питаются им и более слабыми из своих "собратьев", вплоть до тех пор, пока не достигнут стадии взрослого организма, и сами не прогрызут себе дорогу на вольные хлеба. Пораженные ими существа настолько ослабевают, что, как правило, становятся жертвами других. Но не сформировавшиеся споры в мертвом теле погибают. Если какой-нибудь зверь и обглодает потерпевшего, то эти споры перевариваются желудочным соком. Сами они без Мамки внедряться в тело не могут. Вот почему их пока в Зоне очень мало. Но рецепт борьбы с ними оказался довольно прост - наш спирт все смывает и душит споры, ведь они задницей торчащей на поверхности дышат. Только пациенту в момент релаксации очень потерпеть придется. Представьте - глубокие проколы спиртом мазать. В общем, эти споры отдаленное сходство с нашим клещом имеют. Эти твари умело обращаются с организмом: органы продолжают снабжаться кровью, но перестают подчиняться центральной нервной системе. Необходимо буквально сразу зачистить поверхность поражения. После спиртового обеззараживания эти маленькие бестии сами на поверхность вылезают подышать, и остается только их стряхнуть, если нет желания сделать с ними что-то большее. Но даже при кратковременном пребывании в теле они наносят такое повреждения нервной системе, после которых работоспособность пораженных частей тела может заметно ухудшится. Со временем утраченные способности восстанавливаются, но, к сожалению, редко полностью.

   Видно, Мишка, увидев меня, расслабился и сделал лишний шаг. Я сразу понял, что произошло. Но если не стрелять - то в кого? Ведь Медузу ни гранатой, ни пулей не убьешь, хорошо хоть еле двигается и то по ночам. Ладно, думаю, ошалел Мишка от боли и уже не петрит, что говорит. Подхожу, спирт и бинты с аптечками на ходу вынимаю, а он стонет, сжав зубы, и левой рукой машет, значит, ничего не делай. Вижу, сильно его прихватило, две ноги до колена, кусок правого бока, когда падал, и правая рука уже зеленой слизью покрылись. Мишка правой рукой пытается до пистолета достать, да пальцы уже плохо слушаются. "Не надо,- говорит Мишка, - так лучше, долг мне в таком виде не светит отдать, ходить толком не смогу, да и стрелять тоже. И так и так бы не вышло, за полтора года тут из сил выбивался - только пятую часть отдал при включенном счетчике. Ты только дай мой ПМ в левую руку. И еще, сейчас прибежит напарник на мой крик, он в километре с гаком отсюда вояку завалил, ты его не стреляй, это Псевдо-собака по кличке Трезор. Он мне от одного ученого за то, что его не прикончил, достался. Кличка, конечно, тупая, но не я ему ее давал. Вот тебе свисток, что отдал мне Яйцеголовый, будешь им в случае нужды Трезора подзывать. Сам ты звук свистка не услышишь, его частота в два с лишним раза ниже воспринимаемой нашим ухом. Как говорил профессор, шум моря. И еще, - снимая с плеча старый АКСУ, сказал Мишка, - возьмешь этот ствол с медной табличкой из моих рук в его присутствии - это как его талисман, он тогда тебе будет как хозяину подчиняться".