Молчание Сабрины 2 (СИ) - Торин Владимир

– Да! – сказал, в свою очередь, Талли Брекенбок, недовольно покосившись на шута в зеленом пальто. – Нам нужны актеры. Вероятно.

Манера Улыбаться, крутя раскрытый зонтик в руке и разбрызгивая дождевые капли кругом (Гуффин, видимо, не заметил, что ливень закончился), крадущейся походкой подошел к мистеру Несбиту и принялся беззастенчиво разглядывать его лицо, поднеся свое почти вплотную. Мистер Несбит ощутил несвежее дыхание шута и даже разглядел прожилки в серых гуффиновских глазах – настолько тот был близко.

– Знакомый нос. – Гуффин с подозрением прищурился. – Мы с вами прежде не встречались?

– Полагаю, что нет. – Мистер Несбит отодвинул настырного шута зонтиком. – Вы часто бываете в Старом центре?

– Нечасто.

– А я – постоянно. Вот видите: мы с вами определенно не могли встречаться.

– Странно все это как-то…

– Так! – решительно сказал Брекенбок. – С меня хватит этой возни. Мадам Бджи! – Он повернулся к кухарке. – Доделывайте ужин. Проныра, – хозяин балагана хмуро поглядел на бывшего адвоката, – только попробуй еще раз сунуть нос в котел, иначе следующий ужин будет уже из тебя. Эй вы! Сломанные Пальцы и Шишковатые Головешки! Молотки в руки, и дальше сколачивать сцену!

– Но у нас пальцы болят…

– Но у нас шишки… болят…

– В «Семь дубов» резаться они вам не мешают? Я все сказал. Заплата! – Брекенбок брезгливо поджал губы. – Открутишь куклу от стола и оттащишь Бульдога на сцену – пусть там валяется. Я еще с ним поговорю. Мадам Шмыга! – Хозяин балагана глянул на гадалку. – Отправляйтесь в свой фургон и примите сонный порошок, а то вы своим унылым видом уже всех в сон вогнали. Я разрешаю вам немного поспать перед ужином. Сабрина, – наконец, он повернулся к кукле, которую Заплата, кривясь и про себя ругаясь, как раз поспешно освобождал, – продолжай учить роль.

Раздав труппе указания, Брекенбок развернулся и потопал от навеса прочь.

– Но куда вы? – удивленно глядя ему вслед, спросил мистер Несбит.

Брекенбок обернулся.

– В свой фургончик. Ах да, я ведь забыл вам сказать, чтобы вы шли за мной. – Он выдержал паузу. – Идите за мной.

Приложив два пальца к грязному цилиндру и широко улыбнувшись актерам балагана, чужак последовал за Брекенбоком. Но не один: Гуффин приклеился к нему, словно тень.

Вскоре они втроем уже были в фургончике.

Мистер Несбит с любопытством принялся разглядывать обстановку дома на колесах – его лисьи глазки быстро обшарили все уголки, а кончик носа заходил ходуном. Отдельного его внимания удостоились разлитые чернила рядом с вешалкой и обломки лежащих там же часов.

Хозяин балагана поворошил длинной кочергой угли в камине и устроился в своем кресле, а Манера Улыбаться, которого никто не звал, сложил зонтик и закрыл дверь.

В фургончике поселилась тишина…

Брекенбок поправил колпак и, закурив папиретку, вцепился взглядом в человека, забредшего в его тупик:

– Значит, вы набиваетесь в «Балаганчик Талли Брекенбока», мистер Несбит?

– Нанимаюсь, вернее, – с неизменной улыбкой уточнил чужак. – Я прочитал в газете объявление – в нем было сказано, что вы ищете актеров.

– В какой газете?

– В «Габенской Крысе».

– Вы давали объявление, сэр? – удивленно подняв брови, спросил Гуффин.

– Да. Пять лет назад.

Мистер Несбит покивал.

– Так уж вышло, – сказал он, – что я как раз добрался до номера пятилетней давности. Понимаете ли, я читаю в основном только старые газеты: нафталиновые новости, в отличие от свежих, не пугают – они ведь уже давно случились.

Гуффин прошаркал по лежащему на полу фургончика тонкому коврику, оставляя на нем грязные следы, и застыл за спиной чужака. Брекенбок с удовольствием отметил, как Манеру Улыбаться злит сам факт существования этого неизвестно откуда и зачем свалившегося на его голову Несбита. Весь вид Гуффина говорил о том, что появление чужака не входило в его планы. Это хозяина балагана не могло не радовать.

– Что побудило вас ответить на объявление, мистер Несбит? – спросил он.

– Наличие толстого красного карандаша под рукой. Я просто взял и обвел объявление.

Брекенбок хмыкнул. Гуффин возмущенно принялся топтаться на ковре – ответ Несбита остроумным ему не показался.

– Играете на каком-либо инструменте? – спросил хозяин балагана.

– На молотке. И клещах. Кое-что могу исполнить на шиле. Начинал учиться на пиле, но забросил – слишком сентиментально и лирично.

– Вы поете?

– Чуть хуже, чем танцую.

– Вы танцуете?

– Едва ли.

– Кувыркаетесь? Вертитесь?

– Только в переносном смысле.

– Жонглируете?

– Словами.

– Декламируете поэзию?

– Нахожу ее бессмысленной и стараюсь избегать.

– Читаете наизусть прозу?

– Только про себя и отнюдь не наизусть.

– Вы имеете какое-либо отношение к сцене?

– Только лишь косвенное.

– Что это значит?

– Как-то проходил мимо.

– Мимо чего?

– Сцены.

– Вы наняты.

– Что?! – Гуффин, казалось, вот-вот грохнется в обморок от неожиданности.

– Он сказал: «Вы наняты», почтенный, – любезно подсказал мистер Несбит.

Гуффин скорчил гримасу – он все прекрасно расслышал, но мириться с происходящим не собирался:

– Сэр, вы нанимаете его только потому, что он курит такие же папиретки, как и вы!

Брекенбок широко улыбнулся:

– Это одно из достоинств мистера Несбита, несомненно…

– О, благодарю, сэр.

– Ео, блягядялю, сель, – передразнил Гуффин. – Мерзость! Такого лизоблюдства, мистер Подхалим, даже я себе не позволяю!

Гуффин считал, что раскусил этого чужака: по улыбке, ответам и манерам Несбита, можно было решить, что он – весьма легкомысленная особа, но шут понимал, что это лишь маска. Его острое лисье лицо вызывало у шута тошноту.

– Что тебе не нравится, Манера Улыбаться? – ехидно спросил Брекенбок.

– Да вы поглядите на него, сэр! Он же скользкий… – Гуффин выдал, как ему казалось, наинеопровержимейший аргумент из всех возможных, – и липкий… и мрачный! Прямо как пудинг.

– Что же в пудинге мрачного? – спросил мистер Несбит.

– Да все! – ответил Гуффин. – Я-то, ясное дело, его никогда не ел, но Пустое Место говорил, что это весьма мрачная штуковина.

– Хватит молоть чушь, Манера Улыбаться, – прервал своего главного актера Брекенбок. – Как по мне, мистер Несбит идеально нам подходит.

– О, благодарю, сэр, – поспешил в очередной раз блеснуть манерами мистер Несбит.

– Ео, блягядялю, сель! – поспешил снова передразнить его Гуффин и тут же повернулся к хозяину балагана. – Вам не следует его нанимать! Не делайте этого!

– Почему? – искренне удивился Талли Брекенбок.

– Но он ведь ничего не умеет!

– Я бы так не сказал.

– А как бы вы сказали?

Брекенбок прищурился и сложил на лице одно из своих «зловещих» выражений. Он улыбался холодно-холодно, а от его немигающего взгляда Гуффина посетило неприятное ощущение: это походило на неожиданное прикосновение чьей-то незнакомой ноги под одеялом.

– Ну, я бы сказал, – процедил хозяин балагана, – что это не твое треклятое дело, Манера Улыбаться, кого мне следует или не следует нанимать. Но ты, вероятно, ждешь более… гм… конкретный ответ.

– Да.

– Тогда вот тебе ответ, Манера Улыбаться: заткнулся, развернулся и пошел вон из моего фургончика!

Гуффин смерил сперва босса, а затем и нового актера презрительным уничижительным взглядом, от которого каждый из них, без сомнения, должен был превратиться в мерзких уродливых жуков, и, к своему разочарованию, не дождавшись упомянутой трансформации, направился к выходу.

– Вы еще пожалеете, – пробормотал он.

– Что ты сказал, Манера Улыбаться?

– Ничего, сэр, – сжав зубы, ответил шут и так крепко схватился за дверную ручку, словно пытался ее задушить. – Я все думаю, не прогадали ли вы с этим… этим Несбитом. Или прогадали. Как всегда.

Он открыл дверь и уже собрался с гордым видом удалиться, когда Брекенбок его остановил: