Хвост Греры (СИ) - Мелан Вероника

В кабинет вошел Диас, встал за спиной; Карра автоматически погасил тот экран, который транслировал связь химических процессов девчонки – ни к чему еще одна пара настороженных глаз, пока в происходящем не разберется он сам.

– Быстро она… похорошела.

«Не добили».

Лиаму не хотелось, чтобы Диас смотрел на таблицы, но у них равные права – не запретишь. На главном экране Кейна шагала по набережной вдоль закатного озера – все еще напряженная, но уже другая, с истончающимся поводком.

– Зря ты ее выпустил.

Вечер, и короткий перерыв. Десять-пятнадцать минут, пока очередная зона не замигает красным тревожным сигналом.

– Не было причин оставлять.

– Не было?

Темные глаза Диаса усмехались холодно и неприятно. Они, эти глаза, без слов говорили: «Она под тебя адаптирована. Если бы под меня адаптировалась женщина, я бы с СЕ ее уже никогда не отпустил».

Выделил бы камеру, постелил бы в ней матрас, приковал бы «счастливицу» к стене. И Лиам не сомневался, что так и было бы. Максимум, на что его коллега расщедрился бы для своей рабыни – это нормальное питание и, может быть, пара книг в месяц. Незавидное существование. О том, что происходило бы в той камере в свободное от работы Диаса время, Карра знать не хотел.

– Почему не пойдешь за ней, не довершишь процесс?

Лиам молчал.

Много причин.

Первая из них – притяжение, канат. Та жажда между ними, которую родит завершенный процесс, поглотит обоих. То, что сейчас ощущает Кейна, – малый процент от того влечения, которое она начнет ощущать к Лиаму после полноценного секса. Нельзя этого допускать. Он не просто Комиссионер, он Комиссионер уровня СЕ, а это само по себе уже четкая характеристика, которая говорит о том, что в нем, как и во всех, работающих здесь, присутствует ген агрессивности и равнодушия к чужой боли. Коэффициент настолько же высок, как и в Диасе, пусть Кейне Лиам пока кажется «лапочкой». Ген жестокости вычисляли по сложной формуле, он присутствовал далеко не во всех, и без него на СЕ попасть было невозможно. Они здесь не просто доминанты, они в какой-то мере садисты, и то, в кого Карра превратится, заклеймив Кейну, было неизвестно даже ему самому. Последствия могут быть непредсказуемыми.

– Я бы сделал это, – продолжал Диас, – плевать… на остальное.

Ему нравилась живая жилка Кейны, и он тоже наложил бы руки на ее пульс. От этих мыслей Лиам ощущал внутри себя ледяной сквознячок – тонкий и опасный.

«Довершить процесс» означало бы также объяснить ей, что вместе они быть не могут. У Карры не просто сложный характер, он «СЕшник» – это в крови, в ДНК, такие люди непригодны для совместной жизни. По крайней мере, никто раньше не пытался. К тому же у него запрет на проведение на поверхности более нескольких часов кряду. Из-за дополнительного облучения, которому подвергались они все, чтобы стать более приспособленными к измененным условиям экспериментального уровня. Иначе говоря, они настолько радиоактивно фонили, что считались опасными объектами для соседства с людьми. Если бы не дополнительное облучение, тонкая материя СЕ вредила бы их собственным полям.

От этого понимания еще более удивительным становился тот факт, что Кейна «приняла» Лиама. Теперь он будет продолжать хотеть ее, невзирая ни на какие «нельзя», и сможет совладать с этим, если только она не «выведет» его случайным флиртом, который, как Лиам надеялся, случится не скоро. К тому времени он совладает с голодом.

– У меня все хорошо, понял? – прошипела тем временем девчонка на экране. – И я вам не кролик, чтобы держать меня на поводке…

После она достала из сумочки сопроводительный документ, попыталась порвать его, удивилась, когда поняла, что специальная бумага не поддается. Рыкнула от злости, предприняла очередную попытку испортить лист – тщетно.

– Вот же черт… – выругалась и зашагала дальше.

Ноздри Лиама трепетали от ее злости, она, эта злость, была как бензин для факела, и что-то сотворяла с ним на глубинном уровне, шевелила его ядро. Дерзость – жизненный пульс Кейны. Он хотел слушать его удары – бешеные или спокойные, – находясь очень близко. Диас чувствовал это тоже. Усмехнулся за спиной, когда камера высветила еще одного человека.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– У вас не найдется зажигалки? – спросила Кейна, все еще держа в руках пресловутый лист.

– Конечно, – удивился высокий парень, к которому девушка в сарафане обратилась с вопросом. – Держите.

О, с каким выражением лица она пыталась ее сжечь – бумагу, которая не горит.

– Кажется, у тебя уже появился конкурент…

Скейтбордист. Лет двадцати пяти на вид, лицо узкое, симпатичное, взгляд излишне заинтересованный. Лиам подумал о том, что проломил бы этому парню грудь быстрее, чем вспомнил о том, что Кейна свободна.

– Хотите, прогуляемся вместе? Я помогу вам сжечь эту штуку, если нужно… Она вас раздражает?

Чиркающая колесиком зажигалки и уже обжегшая палец Кейна впервые посмотрела на незнакомца растерянно и внимательно. Молчала так долго, что Карра подумал, что все-таки возьмет отгул, прогуляется на поверхность, приглушит чей-нибудь еще пульс, не ее.

– Нет, спасибо. Я сегодня… не в настроении для прогулок.

Она вернула зажигалку, развернулась и зашагала от скейтбордиста в противоположном направлении.

Карра не желал даже мысленно идти в ту сторону, где она согласилась бы на прогулку. Для него крошить чужие тела и души – это ежедневная рутина. Для нее его легкое отношение к чужим переломанным костям может оказаться шоком.

Хорошо, что в этот момент вспыхнул красным браслет-часы на запястье.

– Зона двадцать три… Минута до выезда.

Их ждали непроницаемые для чужеродных излучений костюмы и тяжелые пушки. Для зачистки, для убийства, если будет нужно.

(Kings & Creatures, Zero Halo – Bloodbolts)

Двадцать третий квадрат.

Толстое защитное стекло маски; кислород, подаваемый по трубке в скафандр. Идущий рядом Диас держал в руках светящийся анализатор – тьма, хоть глаз выколи. Но они видели в ней. Что-то пересеклось в этой зоне – очередной коллапс несовместимых энергий местного масштаба.

Раскрошенные обломки зданий, камни, пыль. Отступивший временно кисель из белого тумана явил неприглядную картину – ошметки раздавленного, разбитого мужского тела.

– Мутанты?

Голос Диаса казался через наушник электронным.

– Не чувствую, – Карра внимательно смотрел по сторонам. Из разломов выходило всякое, и органика была наихудшим вариантом из возможного. – Живой энергии нет.

– Зачищаем, – сообщил коллега, снимая с плеча сложную, похожую на трубу телескопа, базуку. – Проверь стыки пространства…

Кейне повезло, что она убралась отсюда живой. Из тумана нападали тени, из него же иногда выходило такое, что не значилось ни в одной энциклопедии. Лиам переступил то, что еще недавно являлось человеческой ногой, и, слушая мерную подачу воздуха в маску, подумал, что был бы рад увидеть на ее месте ногу скейтбордиста. Подумал отстраненно, без злости, без радости.

Наверное, будет правильным решением передать дальнейшее наблюдение за Кейной на ближайшие недели доку. Попросить того уведомлять об отклонениях, если таковые будут происходить. Иначе неприятности для случайных и незнакомых людей, которые протянутся по следу ступающих ног Карры, выйдут на поверхность.

(The Phantoms – Find You)

К экранам он смог вернуться только спустя четыре часа – Кейна спала в отеле. Замотавшаяся в одеяло, как в кокон. Ее пульс временно угомонился; мятая бумага лежала в сумке – хорошо, что она не швырнула ее в озеро или урну. Пришлось бы курьеру доставлять новую, делать неприятное внушение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Через пятнадцать минут он и сам отправится в лишенную всякого уюта спальню, откуда его вновь спустя час-два-три вызовет тревожный сигнал. Здесь по-другому не случалось. Кого-то приходилось лечить, кого-то ломать, из кого-то доставать такое, что отводили взгляд даже закаленные и тренированные охранники в черном. Грера, однако, до сих пор оставалась самым опасным существом, с кем им доводилось встречаться. Умная, хитрая, агрессивная.