Звездные войны. Психология киновселенной - Коллектив авторов

С самого начала Люк заботится о чувствах других больше, чем это делает любой другой персонаж, не являющийся джедаем; он – человечная личность. Люк запоминает имена всех своих товарищей-пилотов и всегда говорит им что-нибудь воодушевляющее, хотя никто другой так не поступает. Когда пилот Ведж Антиллес сомневается в том, что сможет попасть по уязвимому месту шириной в два метра на «Звезде Смерти», Люк вдохновляет его словами: «Дома я бил по крысам из иллюминатора из своего Т-16. Не думаю, что они были длиннее двух метров».[263] Этим он дал понять Веджу, что уж если он, глупый ребенок с Татуина, смог справиться с этой задачей, то такой опытный пилот, как Ведж, непременно сделает это.

Кроме того, Люк – единственный, кто уважительно относится к дроидам. Хан и Лея не обращают внимания на С-ЗРО, часто кричат на него и даже отключают его «речь», что равносильно кляпу во рту у человека, которого вы устали слушать. Дроиды – живые существа, которым свойственны настоящие страхи (их С-ЗРО всегда очень громко выражает). Они могут чувствовать боль (что обнаруживается во время пыток во дворце Джаббы и многочисленных криков R2-D2), мыслить и чувствовать. Однако к ним до сих пор относятся в лучшем случае – как ко второсортным жителям, а в худшем – как к рабам. Люк, напротив, воспринимает их как друзей и равных себе. Поправляясь после операции на Хоте, он искренне благодарит медицинского дроида, который наблюдал за его выздоровлением. Он беседует с R2-D2 как с живым человеком. А когда баржа Джаббы взрывается в пустынях Татуина, то он первый вспоминает, что нужно спасти дроидов. Дроиды – представители металлической формы жизни, а Люк – органической. И все же он видит в них нечто большее, чем просто инструменты. Он понимает ценность жизни и сочувствия, несмотря на то что дроиды не являются представителями углеродной формы жизни и их эмоции порождены электричеством, а не биохимическими реакциями.

В приквелах «Звездных войн» рыцари джедаев используют Силу, размахивая световыми мечами и пользуясь телекинезом, забывают, что их главное оружие – чувствительность. Сталкиваясь лицом к лицу с Дартом Вейдером и Императором Палпатином на «Звезде Смерти» в «Возвращении джедая», Люк добивается победы не благодаря удивительным навыкам владения световым мечом и не благодаря своим сильным способностям или броским танцевальным движениям. Он побеждает эмпатией. После продолжительной борьбы с Дартом Вейдером и многочисленных эмоциональных уколов Императора Люк бросает свой меч и говорит, что он – рыцарь джедаев, как и его отец. Если бы он дал выход злости и ударил Палпатина, то одержал бы временную победу но оказался бы на темной стороне. Своим поступком он утвердил себя на стороне света, распознав то глубоко спрятанное доброе начало, которое еще сохранилось у его отца. Способность уничтожить планету может оказаться незначительной по сравнению с могуществом Силы, а Сила, в свою очередь, может померкнуть перед мощью человеческого сострадания.

Принцесса и два негодяя

Нам очень повезло, что принцесса Лея – единственная женщина, которая обладает таким сильным характером в гендерно несбалансированной команде трилогии. В фильме «Звездные войны. Эпизод IV: Новая надежда» она представляет собой архетипическую Деву – чистую и невинную девушку в белых одеждах, по-юношески наивную. В то же время, в отличие от многих других барышень, попавших в беду, Лея демонстрирует разум и остроумие. В «Новой надежде» она почти все свое время проводит, командуя окружающими ее людьми, а иногда и стреляя из бластера. Зато в фильме «Возвращение джедая» Лея предстает перед нами совсем другой женщиной. Когда она притворяется охотницей за головами, задушившей Джаббу до смерти, или помогает разрушить щитовой генератор на «Звезде Смерти», Лея становится женщиной, действующей в соответствием со своим анимусом – мужественной стороной, отвечающей за серьезные поступки и инициативу. Она также является единственным персонажем, активно развивающим концепцию Персоны – социального образа, представляемого миру. Во время проведения церемонии награждения в конце фильма «Новая надежда» мы видим Лею дипломатом, раздающим награды, а не получающим их, – она играет ведущую роль среди своих друзей, вместо того чтобы просто находиться среди них. В фильме «Империя наносит ответный удар» она предстает главной теневой фигурой среди повстанцев. В части «Возвращение джедая» Лея является зрителям в роли охотника за головами (Персоны, имеющей черты анимуса), рабыни (Персоны, подчеркивающей развитие мужского анимуса и ориентированной на женщин как на объект вожделения) и, наконец, в роли авантюристки и романтика. Лее больше не свойственен архетип Персона. Активно проявляя инициативу и среди повстанцев, и в своей любви к Хану, она уже не просто социальное отражение, она становится самой собой.

Хан представляет собой Оборотня, превратившегося из юнговского Отца, которым он чувствовал себя по отношению к Люку до того, как тот тоже превратился в Героя. В «Новой надежде» Люк с неприятием относится к жадности и кажущейся лени Хана, а тот пытается отговорить его от участия в восстании и побуждает стать лишь одним из бледных ничтожеств, каким является сам. Однако героизм молодого Люка передается и Хану, и Хан-подлец становится Ханом-героем (хотя в душе все равно остается немного подлецом). Когда Лея грустит в деревне эвоков, но не говорит Хану почему, тот разочаровывается и уходит, но потом все же возвращается, чтобы ее утешить. Хан Соло из «Новой надежды», скорее всего, оставил бы ее в слезах, но теперь перед ним стоит пример Люка: он больше не тот мужчина, которого вел анимус, со всеми его мужскими проявлениями, способный только действовать и игнорировать чужие эмоции. Здесь Хан сталкивается с тем, что Юнг назвал бы проявлением его женственной стороны, его анимой. В результате он становится более полноценным человеком.

Путь Лэндо Калриссиана куда короче. Это более сжатая версия преображения Хана из Оборотня в Героя. Сперва Лэндо кажется харизматичным и дружелюбным, но затем он предает Хана, Лею, Чуи и С-ЗРО, получая в обмен безопасность системы Беспин от Империи. Лэндо – это человек, преданный своему городу. Он одиночка, чувствующий огромную ответственность перед городом и готовый сделать все что угодно ради его спасения. После того как Лэндо столкнулся с тяжелым моральным выбором в фильме «Империя наносит ответный удар», в «Возвращении джедая» он уже меньше походит на подлеца Оборотня и больше смахивает на Героя, готового к пути.

Обманчивые Мастера

Некоторые персонажи, в частности Оби-Ван Кеноби, демонстрируют нам легко узнаваемый архетип Старого мудреца. Бен мудр, стар, он – настоящий мужчина; он дает Люку советы, наставления и вдохновляет его на протяжении всей трилогии. Архетип Старого мудреца Юнг определяет как внутреннее состояние того, кому удалось успешно преодолеть битвы с анимусом. Старый мудрец – защитник, который решает проблемы, дает советы и очень внимателен к эмоциям окружающих людей.[264] Как Мастер Силы, Бен отлично умеет концентрироваться на своих и чужих эмоциях, а его направление самоактуализации может оказаться весьма перспективным для Люка.

Оби-Ван также немного похож на Обманщика (Трикстера), который водит Люка за нос, провоцируя его на определенные действия. Он лжет Люку о смерти его отца, говоря, что того убил Дарт Вейдер, что, впрочем, близко к истине, ведь с «определенной точки зрения» Дарт Вейдер все же убил Энакина Скайуокера. Он также поддерживает веру Люка в то, что Лея – его сестра-близнец, не отрицая и не утверждая этого наверняка («Твои чувства подскажут тебе» – вот и все, что он решает нужным сказать), что вселяет в него сомнения по поводу того, в самом ли деле Лея ему не сестра. Так почему же Бен такой выдумщик? В случае с определением личности Дарта Вейдера он, возможно, пытается оградить Люка от встречи с ним, опасаясь, что тот примет сторону отца, то есть обратится к тьме. Зрителям может показаться, что Бен специально вводит в заблуждение Люка насчет сестры, потому что дети Хана и Леи могут многое сделать в будущем. Может быть, он считает, что судьба Люка лучше сложится с кем-нибудь другим? Возможно, он защищает его настоящую сестру – на тот случай, если Дарт Вейдер узнает о ней из мыслей Люка (что потом и произошло)? А может, он просто решил немного поиграть с мальчиком?

Йода, свободный, немногословный Мастер джедаев, на самом деле намного более строгий ориентир для Люка, чем Бен. Пока Оби-Ван аккуратно подбирает слова поддержки, Йода высказывается гораздо жестче, циничнее и реалистичнее. Если Люку-Ребенку нужен мягкий наставник, то Аюк-Герой должен лицом к лицу встретиться с жестокой правдой о самом себе и о Галактике. Йода далеко не всегда берет инициативу в свои руки, как это делает Бен. Зато он учит Люка методами, характерными для Старого мудреца (что намного более серьезно). Конечно, Йоде тоже свойственны некоторые черты Трикстера. Он в курсе, что Люк – уже второй юноша, который прибыл на Дагобу, при этом он делает вид, что не знает этого, – отчасти для того, чтобы проверить Люка, а отчасти для того, чтобы повеселиться самому.