Жнец (СИ) - Останин Виталий Сергеевич

Добираться до отдаленного района города пришлось пешком. Это был единственный способ избежать камер. Так же, не пользуясь транспортом, я не оставлял никаких цифровых следов. Учитывая, что я нахожусь в контрах с безопасниками, пусть и лишь с теми, кто сам преступил закон, это было разумно.

Вот только — очень долго. Наш город — чудовищно растянут. У меня ушло больше трех часов, чтобы доковылять до нужного места. К этому моменту ступни буквально горели. Похоже, я стал отвыкать от долгих пеших переходов. А ведь когда-то и тридцатка за день не была пределом. Не то что жалкие пятнадцать километров, пройденных сегодня, к тому же, вовсе не по бурелому.

— Уважаемый. — вежливо обратился я к первому же молодому самцу крысолюда, которого заметил. — Где гнездо семейства да Воль? Далеко ли?

Одновременно со словами, я медленно положил на землю купюру в сто рублей. Крысюк торопливо приблизился, крохотными лапками свернул денежку в трубочку и убрал в поясную сумку.

— Проводить? — пискнул он, довольный внезапным заработком.

Обычно-то все заказы шли через вожаков, а тут ему самому перепало. Видать, далеко от стаи собирательством занимался.

— Будь любезен. — кивнул я.

При этом, продолжал вести себя так, словно не возле помойки с крысой-переростком общался, а явился на прием к английской королеве. Памятная встреча и конфликт с этим племенем на ровном месте до сих пор не изгладился из моей памяти.

Поплутав по улицам, переулкам и дворам домов, мы остановились возле здоровенной многоэтажки. Это был один из тех самых человейников, которые принесли Гидрострою дурную славу.

— Три последних этажа. — сообщил мне крысеныш.

Я хмыкнул. Двадцать четыре этажа — придется на лифте. Но в лифте камеры. Подключенные к общегородской сети. Если безопасники уже загнали мое лицо в систему, срисуют быстро.

— Камеру в лифте можно отключить? — поинтересовался я у провожатого.

Тот вопросительно пискнул. Мол, что это ты имеешь ввиду, человек? Я чертыхнулся — с крысолюдами нужно вести себя очень конкретно, наводящих вопросов и намеков они не понимают. Особенно, молодняк. У них мозги, как у двенадцатилетнего ребенка.

— Можешь перегрызть провода, ведущие к камере наблюдения в лифте? — уточнил я. — И не повредить все остальное?

— Давайте обойдемся без этого, Константин Морозов. — прозвучал голос из пустого, казалось бы, места возле подъездной двери. — Мы здесь живем и не хотели бы, чтобы жильцы были недовольны соседством.

Крысеныша тут же будто ветром сдуло. Да я и сам испугался. Не вздрогнул лишь потому, что ждал чего-то подобного. Но все равно, голос немертвого застал меня врасплох. Обычно они только ночью появляются, и прячутся от чужих глаз в саване из тумана и теней. А тут — просто из пустоты говорит. Не знал о таких скиллах.

— Мне нужен Маарет да Воль. — произнес я.

— Вы желаете ночной справедливости?

— Я…

Собственно, это был самый тонкий момент. Мне ведь не их посредничество было нужно, а вмешательство. То есть, вроде, как посредничество, но в то же время и вмешательство. В общем, все сложно.

— Мне нужно оставить послание, которое будет доставлено высшим чинам местного ФСБ. При определенных обстоятельствах. Это возможно?

Спустя секунду вокруг меня буквально уплотнился воздух. То есть, я мог дышать, двигаться и говорить, но при этом понимал, что нахожусь в коконе, из которого самостоятельно выбраться не смогу.

Все это время, вампир молчал. Не задавал вопросов, не уточнял условия сделки. Я уж было подумал, что он обездвижил меня и просто ушел — например, чтобы позвонить безопасникам и пригласить их в гости. Но он вдруг заговорил.

— Что вы предлагаете клану да Воль, Константин Морозов?

— Службу. — больше у меня ничего не было. — Я могу выполнит одно ваше, равнозначное моей просьбе, поручение.

Лучше бы, конечно, деньгами вопрос решить, но у меня их не было в том объеме, что мог заинтересовать немертвых. Хотя, подчас они брались за посредничество в сделках, цена которым была невелика. Никто не знал, какой логикой они руководствуются.

А так… Да, я плодил долги, но не видел других вариантов. В конце концов, с кровососами можно было иметь дела. Что не было столь же верно в отношении безопасников.

— Расскажите о своем деле, Константин Морозов.

Прямо тут? Ну, ладно. Наверное, он позаботился о том, чтобы нас никто не услышал. Я коротко, но со всеми необходимыми деталями и пояснениями, поведал историю последних двух дней. Должно быть, это выглядело странно — стоит человек, рассказывает глухой подъездной двери какие-то страсти. Но, что ж было делать? Я не в тех обстоятельствах, чтобы вести переговоры на своих условиях.

— Входите в подъезд, Константин Морозов. — наконец, произнес воздух с левой стороны от меня. — Входите в лифт. Камера будет отключена. Ваш этаж пятый, квартира в центре площадки. Это переговорная.

Я лишь кивнул и вошел в распахнувшуюся подъездную дверь. Поднялся на лифте на пятый этаж. Вошел в указанную квартиру. Обнаружил там студию с закрытыми плотными шторами окнами, и столом в середине помещения, в центре которого стоял небольшой, почти не дающий света, красный фонарь. Сел на стул и стал ждать.

— Здравствуйте, Константин Морозов. — услышал я через несколько минут точно такой же голос, как и у привратника. — Я Маарет да Воль. Мне казалось, что история с народом героос и их реликвией завершена. А для получения второй части оговоренной суммы еще не прошло три дня.

Тут упырь был прав. У оборотней был еще целый день на то, чтобы собрать вторую часть суммы. Надо же, совсем же недавно было, всего день назад! А кажется, столько времени прошло! Какими же серьезными мне казались тогдашние проблемы!

— Я уже сообщил вашему привратнику, зачем явился. И он пропустил меня внутрь.

— Да, мне сообщили. Но я подумал, что охранник ошибся. Это дело — не ночная справедливость. И нам не нужна служба человека.

— Но вы же выслушали меня и впустили внутрь, верно? Значит, чем-то я вас все-таки заинтересовал?

Ну, в самом деле. Не хотели бы — не впустили.

Пару минут Маарет да Воль молчал. Потом вышел из темноты в круг красного света у стола и сел на второй стул.

Села.

Маарет да Воль оказалась женщиной. На вид — весьма привлекательной. Разве что бледной, как альбинос и золотыми, разрезанными вертикальным зрачком, глазами. Но овал лица, тонкий нос и полные губы, были вполне женственны. Как и небольшая, но крепкая грудь, обтянутая черной футболкой с забавным принтом. Надписью — "Ты наполовину полон или наполовину пуст?" Короткая прическа из таких же золотых, как и глаза, волос, придавала ей дополнительный шарм.

В других обстоятельствах, я бы всерьез заинтересовался дамочкой. Ну и что, что бледная? Фигурка-то — ого-го! Одни только ножки эти длинные, обтянутые узкими лосинами черного цвета, чего стоили…

Так, собрался, кобель! Эта цыпа может тебя выпить в три глотка. И посмертным твоим девизом станет принт с ее футболки.

— А голос был мужским… — протянул я, впервые глядя на немертвого вживую.

— Синтезатор речи. — указала она на золотой обруч на горле. — Таинственность здорово помогает нам общаться с другими.

— Но сейчас вы появились.

— Случай нас заинтересовал.

Ага, значит, все-таки, шансы у меня есть! Прекрасно!

— Так вы выполните мою просьбу?

— Этого я не сказала. Случай интересный, он является часть чего-то целого, но мы пока не в состоянии уловить этой связи. Поэтому и решили поговорить с вами. Поверьте, Константин Морозов, если бы вы не были замешаны в определенных событиях, я не стала бы с вами говорить.

— Можно просто Костя… Но я понимаю, да. Не знаю людей, которые бы видели немертвого так близко.

Она улыбнулась мне, демонстрируя абсолютно нормальные, как у любого человека зубы. Разве что несколько более мелкие. Никаких клыков, которым они якобы пронзали артерии, чтобы пить кровь.

— Тогда расскажите мне свою историю еще раз.