Дипломаты в погонах - Михаил Болтунов

Деятельность Потоцкого в годы войны с территории Дании против нашего главного противника — Германии была оценена высоко и признана руководством Главного управления одной из лучших.

В этот же состав наиболее умелых и высокопрофессиональных военных разведчиков безусловно входит и полковник Людвиг Майер. Он исполнял должность военного агента в Бельгии и Нидерландах. Руководитель германской разведки В. Николаи в книге «Тайные силы. Интернациональный шпионаж и борьба с ним во время мировой войны и в настоящее время» так говорит о Людвиге Андреевиче: «Русская разведывательная организация была в Голландии гораздо планомернее, чем в Швейцарии, несмотря на то, что она находилась вдали от своего Отечества. Она была обязана этим русскому военному атташе в Гааге полковнику Майеру, лично принимавшему выдающееся участие в разведке».

Вот так оценил деятельность Людвига Майера противник. Кстати, тот же Николаи считал, что успешно работать против немцев во время войны русской разведке помогли обширные связи, налаженные с Германией еще в мирное время.

Пожалуй, самый ценный агент Майера служил в агентурной разведке германского Генерального штаба. Его данные стоили дорого, но они того стоили. Все сведения, которые собирал этот немецкий офицер, немедленно передавались в Ставку. И они всегда были точны и достоверны. Отдел генерал-квартирмейстера неоднократно сообщал об этом Майеру.

К сожалению, не все русские военные агенты, работающие за рубежом действовали так же активно и добивались высоких результатов.

В Греции с 1909 года находился полковник Павел Гудим— Левкович. Помните, мы говорили о том, что Павел Павлович, не отслужив помощником делопроизводителя еще и года, был направлен в Афины сразу же на должность военного агента.

В мирное время Гудим-Левкович мог как-то существовать, но с началом войны Главное управление Генерального штаба предъявило ему серьезные требования по развертыванию агентурной сети и добыванию необходимых сведений.

Военный агент изворачивался как мог. Об этом интересно повествует в своей книге «Агентурная разведка. Т. I Агентурная разведка всех видов до и во время войны» К. Звонарев. На что только не ссылается Гудим-Левкович, какие только аргументы не придумывает, доказывая, что разведкой здесь заниматься никак невозможно. Причиной тому «немецкий террор, немецкая системность в контролировании как внутреннего управления империей, так и в особенности деятельности полиции».

Промучившись со своим военным агентом полтора года, генерал-квартирмейстерский отдел отозвал полковника из Греции. Ему на смену прибыл генерал-майор Александр Муханов. Он был сродни Гудим-Левковичу и уже через несколько месяцев доложил в Петербург, что усилия по созданию разведки результатов не дали.

Александр Владимирович подтвердил, что при его предшественнике никакой организации разведки не было, а создавать ее вновь нет возможности. Что тут скажешь, случалось и такое в нашей истории.

Так же «успешно» работал в Сербии и полковник Виктор Артамонов. С началом войны он доложил в Главное управление Генерального штаба, что его агентурная сеть парализована австрийцами, многие посажены в тюрьму, расстреляны, словом, исчезли бесследно.

В период, когда австро-венгерская армия вторглась в Сербию, и до ее изгнания Артамонов еще получал разведсведения от сербской разведки. Но когда австрияки отступили, разведданные иссякли. А командование требовало агентурных сведений, и тогда полковник нашел «гениальный» выход — он платил деньги сотрудникам разведотдела Верховного командования Сербии и получал данные о вражеских войсках.

Стало ясно, что ничего путного из такой разведдеятельности не получится, и Виктор Артамонов был назначен комендантом города Солоники. Правда, и там Генштаб попытался возложить на него обязанности по развертыванию агентурной работы, после того как в этом деле оказался несостоятельным генерал Муханов. Однако и эта попытка была обречена на провал.

В Швейцарии до войны военным агентом состоял полковник Дмитрий Ромейко-Гурко. Отслужив в Берне семь лет, он подал рапорт на замещение должности командира полка. Но ему не суждено было возглавить полк. Ромейко-Гурко возвратился в Берн на прежнюю должность.

Он развернул активную агентурную деятельность — завербовал нескольких информаторов и с их помощью представил в Главное управление Генерального штаба важную информацию. Например, о том, что наступление немецких сил будет направлено через Бельгию на Париж. Один из его агентов в короткий срок совершил несколько поездок в Германию и привез сведения о том, какие части готовятся к переброске на Восточный фронт.

Возможно, полковник Ромейко-Гурко и дальше работал бы столь успешно, однако его бездарный помощник поручик Прежбяко действовал в высшей степени непрофессионально, устроил провал агента. Ромейко-Гурко был вынужден покинуть Берн. Вместо него назначили генерал-майора Сергея Голованя.

В. Николаи характеризует Голованя как новичка в разведывательном деле, а вот Главное управление Генерального штаба имело свое мнение и считало, что Сергей Александрович уделял «наибольшее внимание разведке».

Действительно, начинал генерал Головань неуверенно и осторожно, но война и требовательность руководства военной разведки заставили активизироваться. Уже к концу 1914 года у него на связи было три агента. Он сумел наладить деловые отношения с французским военным агентом в Швейцарии, и они вместе завербовали нескольких человек, которые использовались в качестве разъездных агентов.

По архивным данным, летом 1917 года генерал-майор Сергей Головань руководил довольно обширной разведрезидентурой, в состав которой входили агентурная группа более 10 человек и несколько агентов, действующих индивидуально. Кроме того, он осуществлял связь группы «Брут», которая замыкалась непосредственно на Главное управления Генерального штаба.

Деятельность военного агента Российской империи во Франции полковника графа Алексея Игнатьева имела своеобразие и во многом отличалась от деятельности его коллег в других странах.

Франция была нашим главным союзником в Первую мировую войну. Руководство военной разведки не ставило перед Игнатьевым задачи по созданию агентурной сети. Разведданные он получал через разведывательное бюро из французской Главной квартиры. У Алексея Алексеевича было множество других неотложных дел. О том, как он с ними справлялся, Игнатьев хорошо описал в своих достаточно известных работах, и потому рассказывать о них подробно нет смысла. Но коротко хотелось бы перечислить.

Прежде всего военный агент принимал участие в переговорах, проводившихся во Франции. Поначалу в ходе заседания межсоюзнического органа — Военного совета в составе представителей Франции, Англии, Италии, Бельгии, Сербии и России он представлял свою страну.

Позже, в 1915 году, в Шантильи, где заседал межсоюзнический совет, прибыл генерал Яков Жиланский. Теперь он представлял Россию. В 1916 году его сменил генерал Федор Палицын, и, наконец, уже Временное правительство прислало в Париж своим представителем генерала Михаила Занкевича.

Каждый из них отводил военному агенту определенные обязанности. Правда, Занкевич всю оперативно-разведывательную работу взял на себя, объявив, что деятельность бюро военного агента при французской Главной квартире завершается.

Вторым направлением в работе Алексея Игнатьевича было обеспечение военных поставок из Франции. Он занимался получением лицензии и организовывал доставку в Россию автомобильной и авиационной техники.

Надо ли говорить, сколь непростое это дело. Франция сама крайне нуждалась в поставках техники и оружия, а тут еще русские… Естественно, французское правительство задерживало выдачу лицензии и отгрузку. Полковник Игнатьев сумел наладить работу и организовать взаимопонимание с французами.

Много сил и времени забирало у военного агента и участие в тыловом обеспечении русских воинских частей во Франции. Дело в том, что в течение 1916 года по совместному решению русского и французского командования во Францию были командированы четыре особые пехотные бригады. Позже журналисты и историки громко назовут эти части «Русским экспедиционным корпусом». Однако в том— то и проблема: эти бригады не были объединены под единым командованием. Две из них находились на французском фронте, еще две стояли под Солониками и входили в состав французских корпусов. Но вопрос их тылового обеспечения не был продуман. Никакого единого тылового органа не существовало. И представитель Верховного главнокомандования возложил эти обязанности на военного агента.

Только в июне 1917 года генерал Михаил Занкевич освободил Игнатьева от должности «внештатного» зампотыла.