Время зимы - Айя Субботина

Голос принадлежал Року и оттого сделалось еще больнее. Она всхлипнула. Хотелось дать волю слезам.

«Спеши веред, скорее, со всех ног» — требовал голос. И она подчинилась, встала на четвереньки, только со второй попытки сумев подняться во весь рост, опираясь на поднятое с земли обломанное древко вил. Нужно ли идти прямо в туман, думала девушка, мешкая. Голос велел идти. Уже через несколько шагов она перестала ориентироваться, в верном ли направлении идет. Шаг за шагом, окруженная маревом, Хани шептала молитвы. Несколько раз она пыталась зачерпнуть силу, но пальцы сжимали лишь пустоту.

А потом вокруг нее началась возня. Неясные тени ходили кругом, лязг сошедшихся клинков полоснул по ушам. Она вертела головой, силясь понять, что служит источником звука. Не найдя его, продолжила идти вперед, и вскоре мгла рассеялась, обнажая новое поле битвы.

Пылали дома, сочась в небо черными столбами дыма. Земля вокруг, куда хватало глаз, алела от пролитой крови. Мертвые шараши, мертвые северяне, отрубленные части тел. Звук битвы оглушал настолько, что растворился даже голос Рока. Или ее проводник просто исчез, выполнив то, зачем пришел.

— Наши дети! — В подол ее платья вцепились скрюченные руки женщины. Ее лицо заливала кровь, голос дрожал на предсмертном вздохе. — Они забирают наших детей…

Последние слова зашлись в кашле и несчастная скончалась. Но как? С чего вдруг шараши стали действовать так слаженно, будто вдруг обрели способность мыслить разумно? Хани снова попробовала взять силу — получилось. Ладони наполнились сгустками, что пульсировали в такт ударам сердца. Она двинулась вперед, поражая тварей, которые преграждали путь. В пылу битвы детские крики были едва слышны.

— Там! — Кто-то с силой схватил ее за плечо, девушка с трудом сдержала крик боли. Перед нею, весь в крови и черной мерзости шарашей, стоял эрл. Его грудь шумно вздымалась, рот перекосился то ли от боли, — в плече мужчины торчал костяной наконечник стрелы, — то ли от ярости. — Они прорвались, выбили брешь в стене. Твари забирают наших детей! Ты же файари, заклинаю всеми богами Эрбоса — помоги! Может, шараши станут тебя слушать.

Хани рывком плеча скинула его руку и, только теперь вспомнив про хлыст, вооружилась им. Эрл решил, что раз она носит отметины богини темной магии, значит они с шарашами закадычные друзья. Злость на мужчину прибавила ей решительности.

В толпе она увидела Раша. В руках его лежали изогнутые кинжалы, и он ловко орудовал ими. Сделав очередной смертоносный выпад, Раш тоже заметил ее. В глазах парня плескалась ярость. Он быстро поравнялся с Хани, но прежде чем сказать хоть слово, замахнулся кинжалом. Она зажмурилась, не ожидая предательства. И поняла, что произошло, когда прямо над ухом раздался сдавленный рык и бульканье.

— Мне нужна помощь, — сказала девушка раньше, чем поняла, что говорит.

— Пойдем. И хоть иногда смотри по сторонам.

Он увел ее в сторону, за дома, где от дыма нечем было дышать, но зато здесь их прятал дым и они успели скоротать часть расстояния.

— Они привели с собой тролля, — быстро говорил Раш, замолкая только когда они входили в дымовые завесы. — Большого, взрослого. Он раскидал половину людей, прежде чем мы поняли, что происходит. А вслед за ним хлынула еще одна волна.

— Откуда тролль… — Хани не ждала ответа, лишь вслух проговаривала то, чем обеспокоилась.

— Я не знаю, но он добрался до одного убежища и выпотрошил его. Не смотри по сторонам, — предупредил Раш, когда детские крики стали громче. Теперь Хани слышала их совсем рядом, будто все другие шумы умолкли.

Из-за покосившегося дома с рухнувшей крышей, послышался трубный рев и появилась нога тролля: огромная, покрытая грязно-синей чешуей. Девушка почувствовала, как ужас сковывает все члены. Тролль, которого убил Рок, был едва ли не в четверть размера этого, его кожу покрывал не такой плотный ряд чешуек.

— Ты же волшебница, придумай что-то! — рявкнул Раш, видя замешательство девушки. — Я видел твои фокусы в лесу.

— Это только раззадорит его.

Хани едва могла шевелить губами, мысли едва ворочались в голове. Тролль вышел полностью, теперь нависая над женщинами, которые отчаянно пытались защитить детей, спрятанных в глубокой норе. Громадина размахивала тяжелыми когтистыми лапами, хватала несчастных и швыряла их прочь.

— Я призову духа-защитника, — решилась она и, видя непонимание Раша, торопливо пояснила. — Не знаю, как долго мне удастся держать его.

— Мне-то что делать?

— Охранять меня.

Хани встала на колени, послабила ремешок, которым перевязала косы и те вновь зазмеилилсь по плечам и спине. Она не стала говорить Рашу, что раньше духи-охранники лишь раз отзывались на ее зов. Фергайра Илия недовольно качала головой и в конце концов вынесла неутешительный приговор — духи не слышат ее, они приходят сами, когда им вздумается. Но теперь не было времени горевать, и девушка собиралась пробовать все известные ей способы.

Она чувствовала, что не сама. Рок молчал, но присутствие незримых наблюдателей ощущал каждый дюйм кожи. Девушка прикрыла глаза, обращаясь к внутреннему взору. Голова закружилась, отяжелела. Хани взмахнула головой, запрокидывая ее то вперед, то назад, раскачивая тело подобно маятнику.

— Чтоб тебя харсты драли в третьем круге царства Гартиса! — лающей бранью залился Раш и рядом с тем местом, где сидела наполовину впавшая в небытие Хани, свалился камень, вздымая в воздух пыль и грязные клочья снега.

Хани оставалось лишь надеяться на расторопность незнакомца. Пути назад не было. Она нащупала тонкую нить, проводник между миром живых и миром мертвых. Мудрая и фергайры не дали разрешения на такое волшебство, но Хани было не до того. Раскаянью будет свой час, как и наказанию, которое последует незамедлительно.

Духи молчали. Хани молила смилостивиться и прийти на помощь, но они оставались глухи. Перед ее затуманенным взором плясал хоровод искр, светившихся на манер радуги, всеми цветами сразу, к горлу подступил ком. Она не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Единственным, что напоминало о мире живых, стали детские крики о помощи.

«Дай свою силу» — потребовал незнакомый, зычный женский голос. Хани встрепенулась, как ото сна. «Я отдам свой дух, я отдам свое тело…» Хани твердила слова скороговоркой, сбивалась. Может быть, если она умолкнет, духи перестанут слушать.

Голос все нарастал, оглушая подобно каменному обвалу в горах. В конце концов, он стал заглушать мысли, поглотил остатки связи с миром живых.

— Вставай, вставай же! — Голос Раша вырвал ее из небытия. — Не знаю, что ты шаманишь, но лучше убираться, пока нас не достал тролль!