Зеркальщик - Кирилл Юрьевич Шарапов

— Поехали, — согласился Радим. — Куда?

— Городской морг, — задал вектор движения старлей. — Посмотрим, как ты с трупами, и не вековой давности, а посвежее.

Радим ничего не ответил, усаживаясь за руль.

— Это тот морг, что на Минской?

— Да, — кивнул Левашов. — Давай уже, двинем, итак из-за тебя задерживаемся, а у нас осталось всего три дня. Он убивает раз в неделю.

— Что за ритуал, выяснили? — выруливая со стоянки, поинтересовался Радим.

— Сейчас в морге выясним, — охотно ответил старлей. — Места, где погибли женщины, мы Гошей осмотрели, ничего не нашли, даже на свежем. Значит, знаки на телах. Сомнительно, что он просто убийца, с потребностью резать баб в туалетах. Нет, конечно, в зазеркалье разные уроды живут, но чаще всего к нам ходят практичные и циничные твари. И его методичность подтверждает это.

Радим кивнул, принимая ответ, и, следуя сигналу навигатора, съехал с главной магистрали на второстепенную. Энск был небольшим городом, всего четыреста тысяч населения, но пробки в вечерние часы в нем такие, словно он миллионник.

До морга добрались минут за двадцать. Алексей показал ксиву, и сотрудник поднял шлагбаум, пропуская их на закрытую территорию.

Платов встретил их возле лифта, ведущего в подвалы. Стоило им войти в холл, как он нажал кнопку вызова. Вместе с ними в кабину зашел молчаливый мужичок, лет сорока пяти, невысокий, слегка сутулый, одет в синий форменный халат.

Лифт быстро спустился в подвал. Выделенный сопровождающий быстро пошел по длинному коридору. Вяземский ощутил, как по спине пробежали мурашки.

— Есть у него чувствительность, Георгий Александрович, — радостно сообщил Платову старлей, — будет из него толк. Во всяком случае, смерть он почуял.

Подполковник, идущий чуть впереди, кивнул, но даже головы не повернул.

Радим не понял, о чем сейчас говорил Левашов, но порадовался тому, что не снял пиджак, тут было довольно прохладно, стены и пол выложены дешевой светлой кафельной плиткой. Почему именно светлой? Может, чтобы было проще заметить, если измажут кровью, или просто, чтобы не было так мрачно?

Наконец, они добрались до нужной двери, большое помещение со шкафами-холодильниками, напоминающими ячейки камеры хранения. На столах, прикрытыми простынями, лежат четыре тела.

Радим принюхался, неприятно пахло какой-то химией, но никакого запаха разложения.

Платов решительно остановил сотрудника морга и шагнул к первому столу. Простыня, накрывающая тело, летит на пол, затем следующая, еще одна и еще. Он несколько секунд смотрел на тела, потом повернулся к лицом к остальным.

— Александр Викторович, — обратился он к сопровождающему, — прошу вас, покинуть помещение.

Тот несколько секунд медлил, потом вышел за дверь, плотно прикрыв ее за собой.

— Ну что ж, Радим Миронович, — Платов посмотрел на Дикого, — давайте посмотрим на вашу чувствительность. Подойдите к любому из столов, не бойтесь, они уже не кусаются, хотя бывает и наоборот, еще как кусаются, но эти обычные честные покойницы, без сюрпризов.

Вяземский направился к ближайшему, четвертому. На нем лежала брюнетка, лет тридцати, с хорошими формами. Вообще все четыре покойницы были при жизни очень красивыми женщинами.

— Последняя жертва, — проинформировал старлей, — Анна Лопатина, убита в том же ресторане, где вы спасли Владу Зотову.

Платов поднял руку, останавливая подчиненного.

— Радим Миронович, попытайтесь ощутить что-то необычное, то, чего у нормального человека быть не должно.

Радим несколько секунд озадаченно смотрел на подполковника, потом пожал плечами и подошел поближе к столу.

— Сразу скажу, — продолжил Георгий Александрович, — увидеть глазами вы пока что ничего не можете, только ощутить.

Вяземский прикрыл глаза, стараясь отрешиться от картинки и звуков, которых в морге было совсем мало, только дыхание двух фсбшников да его собственное. С минуту он стоял, уйдя в себя. Спасибо одной знакомой девице, с которой он прожил почти четыре месяца, которая научила его медитации… И тут он почувствовал усиливающийся с каждой секундой холод, идущий откуда-то спереди и снизу, там, где должна была лежать покойница. Он вытянул руку и провел ладонью горизонтально полу, и в месте максимального падения температуры, он остановил ладонь.

— Браво, — довольно сдержано произнес Платов. — Не думал, что справитесь. Скоро вы научитесь делать это, куда быстрее, вы будете чувствовать такие вещи влет. Поздравляю, вы обнаружили свою первую в жизни метку. Открывайте глаза, теперь мы взглянем на то, что нам оставил черный ходок.

Радим посмотрел на свою руку, она находилась прямо надо лбом покойной Анны Лопатиной. Холод, который еще секунду назад обжигал пальцы, как сухой лед, исчез.

— Артефакт поиска сокрытого, — пояснил Платов, вытаскивая из кармана крупную железную то ли монету, то ли медаль, на слегка ржавой цепочке.

Следом из кармана появилась небольшая капсула, которую он приставил к своему указательному пальцу, отняв ее, Радим увидел каплю крови, которой он извозил символы на артефакте. После чего взял за цепочку и, выпустив медальку из ладони, начал покачивать ее над головой покойницы.

Символы на артефакте и символ оставленный убийцей на лбу жертвы засияли одновременно.

Платов перешел к остальным жертвам, на каждую он тратил чуть больше десяти секунд. Радим с интересом двигался следом, изучая каждый новый символ. Не сказать, что сложный, но и простым не назвать.

— Ну, курсант, — окликнул Вяземского подпол, убирая артефакт в карман, — что видишь?

— Он одинаковый, — пожал плечами Радим. — Понятия не имею, что это такое, и что означает.

— Ты не прав, — покачал головой Платов, — не совсем одинаковый, смотри внимательнее. Он с каждым новым телом вдавливается все глубже. Давай, старлей, просвети свежака, что тут происходит.

— Это ритуал обретения силы, — сходу выдал Левашов. — Символ сбора энергии размещается на лбу жертвы, он активен в течение шести часов, продолжая собирать энергию вокруг жертвы, а народу на местах преступлений толклось немерено, все с эмоциями. Закончив сбор, символ передает накопленное черному ходоку. Всего жертв должно быть не меньше семи, и не больше одиннадцати. Все зависит от того, сколько будет собрано энергии. Творить символ можно раз в неделю. Ритуал служит для накопления энергии для одного единственного действия, какого может сказать только тот, кто ее собирает.

— Все верно, старлей, молодец, — похвалил своего напарника Платов. — Все, пойдемте, здесь мы закончили.

— А символы так и будут светиться на их лбах? — поинтересовался Вяземский. — Не думаю, что это