Прикосновение - Клэр Норт

А этой ночью мне пришла мысль и нанесла удар с силой, заставившей меня сесть на кровати, мгновенно проснувшись.

У турецких властей не было оснований искать меня по британскому, канадскому или немецкому паспорту, но только потому, что они не подозревали ни о них, ни об именах, в них указанных. Зато коллегам Койла, кем бы они ни были, наверняка известны все фамилии, какими он мог пользоваться.

Лихорадочная работа мысли в четыре часа утра. Свет с улицы желтым прямоугольником лежит на потолке, повторяя форму окна. Остальная часть комнаты кажется темно-синей в тон не до конца погруженному во мрак городу.

Я ведь была осторожна – предельно осторожна. Избегала служб безопасности, пересекая границы в тихих местах, и очень быстро. Если только кого-то не заинтересовали мои документы по особым причинам. Йоханнес подтвердил, что турецкий паспорт никуда не годится, и я от него избавилась. Но на волне излишней уверенности в себе позволила при размещении в этом отеле отсканировать мой немецкий паспорт. Достаточно этого, чтобы выдать себя?

Пограничники в поездах проверяли документы лишь поверхностно. В отелях с паспортов делали копии для архива, а не для немедленного поиска по базам данных или обращения в полицию. И если бы я просто стремилась не попадать в поле зрения местных властей, моих предосторожностей оказалось бы достаточно.

Но на самом деле пряталась я не от полиции. Те, что нарекли меня фамилией Кеплер, не знали преград в виде границ и не уважали частной жизни постояльцев гостиниц. И пусть этой ночью я еще могла не особенно волноваться, расплатившись за номер наличными, если кто-то провел по-настоящему серьезный поиск, то наверняка при подобных обстоятельствах местонахождение тела Натана Койла стало уже известно.

Половина пятого утра. Лицо в зеркале, серое при свете лампы дневного света. Я носила лица получше, носила и похуже. Со временем я даже могла бы привыкнуть к этой внешности, но, сколько ни изучай лицо, ответов на насущные для тебя вопросы все равно не получишь. Взгляд тяжелый, но линия рта слегка безвольная, а шрамы на теле свидетельствуют, что его законный хозяин не со всеми умеет подружиться и найти общий язык. Между прочим, эти морщины на лбу… они его или мои собственные?

Я быстро собрала вещи, спрятала наручники во внешний карман куртки, ключ от них – во внутренний. И вышла в город. Нет покоя нам, нечестивым грешникам.

Глава 31

Она называет себя Янусом.

На берегу Красного моря это она носила тело отпрыска королевской семьи Нубии, и, когда я попыталась внедриться в столь желанную чужую собственность, мы обе долго ощущали потом нечто вроде тяжелого похмелья.

Более чем через сто пятьдесят лет она явилась ко мне в теле семнадцатилетней девушки и сказала:

– Ищу, в кого бы переселиться.

Я назначила ей встречу в баре на Восточной Двадцать шестой улице. На ее лице лежал красивый солнечный загар, что производило приятное впечатление, поскольку в насквозь промокшем от дождей Чикаго 1961 года красные щеки были только у тех, кто злоупотреблял водкой или слишком долго находился на ветру.

Бар был удобен для деловых и конфиденциальных встреч. Мужчина с седеющей бородкой и поредевшей шевелюрой, который хозяйничал сейчас за стойкой бара, протирая до блеска бокал, в свое время стоял за той же длинной стойкой, протирая чашки из-под якобы кофе, готовый, что к нему в любой момент могут ворваться копы, а клиенты разбегутся кто куда. И он по-прежнему владел этим тихим заведением, одним из немногих, уцелевших до бурных шестидесятых, и по-прежнему по привычке держал лучшие напитки в запертом шкафчике под стойкой.

Янус носила все синее. Я носила тело Паттерсона Уэйна, бизнесмена из Джорджии. Заняла его через день после того, как он тайно продал все свое имущество, обратив его в чемодан с наличными, то есть за день до банкротства его компании, которое лишило работы сорок семь человек, а еще шестьдесят три оставило без пенсионных накоплений. Он был здоров и находился в том возрасте, когда молодежь тебя уважает, а старики завидуют.

– Но не хочу, чтобы ты заблуждалась, – сказала она. – Я абсолютно божественна. Ты успела прикоснуться к моей коже? Чистейший шелк! А цвет лица? Ты хоть поняла, что на мне нет ни грамма косметики? Она мне без надобности! Это нечто потрясающее.

У нее действительно была нежнейшая кожа, и хотя она, по всей вероятности, могла считаться единственной особой женского пола во всем Чикаго, не украшавшей своего лица причудливыми тонами по моде шестидесятых, это только привлекало к ней взгляды как к чему-то новому и необычному.

– Есть только одна проблема, – зашептала она, склонив голову, чтобы владелец бара не смог ее услышать. – Когда я избрала эту кожу, мне показалось, что она выглядит просто блестяще. Это случилось на автобусной остановке. Она направлялась на север, как и я сама. Вот я и решила… Почему бы и нет? Было ясно, что девушка одинока, и если ею заинтересуются, то только по обычному поводу. Значит, несколько месяцев или даже лет можно неплохо повеселиться. Но вот беда… – Она под столом незаметно для других мягко прижала ладонь к животу, ее голос зазвучал взволнованно. – Из-за этого мне и приходится перемещаться. Примерно месяцев через пять я должна родить.

Я отодвинула стакан с бурбоном в сторону, оперлась локтем о стойку, достала из кармана жакета небольшой черный блокнот и огрызок карандаша.

– Что конкретно ты хотела бы для себя подыскать?

Янус в задумчивости прикусила губу.

– Мужчину, неженатого, лет двадцати пяти. Я согласна и на более молодого, но чтобы был способен содержать себя. Вот мальчики мне точно ни к чему. Тридцать два – максимум. Более возрастные уже не стоят потраченных усилий. Он должен быть холост, хотя об этом я уже упомянула. Без излишка волос на теле. Я ничего не имею против ежедневного бритья, но слишком густая поросль – это как-то уж очень в стиле конца девятнадцатого века. Мне бы хотелось, чтобы у него было собственное жилье. Где-нибудь не дальше Принстона. Пусть платит ипотеку. Это нормально, но мне не хотелось бы связываться с формальностями изначальной сделки.

Я облизала испачканный грифелем кончик пальца и перевернула страницу блокнота.

– Какие-то требования к уровню образования, перспективам карьеры?

– Самые высокие. Я ищу сферу для долговременного капиталовложения. Хочу открыть собственную компанию, завести семью. Хочу… А скажи-ка мне, чего хочет сам мистер Паттерджонс Уинн?

Вопрос был задан так неожиданно, а имя так исковеркано, что я сначала его не узнала.

– Ты имеешь в виду меня саму?

– Да? Чего бы ты хотела для себя?

Я колебалась с ответом, карандаш завис над чистым листком.

– А тебя это волнует?

– Когда мы впервые встретились, ты хотела… Как там ее звали?

– Айеша, – пробормотала я, сама поражаясь, как молниеносно всплыло в памяти имя. – Айеша бинт-Камаль. Она была… Но только мне пришлось уехать.

– Словом, ты хотела женщину, – заключила она, передернув плечами. – Жену. Нормальную жизнь. А чего хочешь теперь?

Я подумала, сложила блокнот, посмотрела ей прямо в глаза и ответила:

– Хочу того же, что и все, – чего-то лучшего.

– Лучшего в сравнении с чем?

– В сравнении с той жизнью, какую мне приходится вести сейчас.

Наступил момент, когда наш разговор мог принять самый неожиданный оборот. Но затем Янус усмехнулась и расслабилась, похлопав меня по руке:

– Пока тебе будет не до личной жизни. Устрой сначала мою. Желаю удачи!

Я вздохнула и снова взялась за блокнот:

– Какие еще пожелания? Полностью здоровая особь, весь набор прививок?

Она снова пожала плечами.

– Вижу, ты хочешь разговаривать только о деле. Что ж, отлично, – заключила она, а потом стала надавливать пальцем мне на бедро, произнося каждое важное для себя слово. – Никакого плоскостопия. Ты скажешь, это мелочь, но у меня не будет времени на лечение. Не возражаю против очков. Они добавляют солидности и достоинства. Но никаких проблем со слухом или кожей. Всякая там экзема полностью исключается. Да, и не надо сюрпризов в сексуальной области. Этим уже сыты по горло, благодарим покорно.

– Рост?

– Выше пяти футов и шести дюймов, по крайней мере. Но я не желаю и особо выделяться. Когда в тебе шесть футов и два дюйма, тебя воспринимают уважительно. Но чуть выше, и ты уже начинаешь привлекать ненужное внимание.

Я сделала пометку.

– Как я поняла, тебе нужно что-то на годы, а не на пару месяцев?

– Да, ты поняла верно.

– Ты ставишь перед собой какие-то особые цели, о которых мне следует знать?

Она ненадолго задумалась, а потом ответила:

– В общем, так: я хочу устроить нормальную жизнь, жениться на красивой девушке, иметь дом, завести ребенка. А если у меня еще и будет при этом диплом Гарварда – доплачу отдельно.

Глава 32