Научи меня любить - Анна Владимировна Дубинская

Я же бульдозер! Толстая! Пышка! Не в твоем вкусе! Чего пристал? – Он сильнее сжал мою руку. – Ай! Больно!

Конечно, больно мне не было, но нужно было срочно что-то предпринимать, хотя бы давить на жалость.

– Бульдозером я тебя не называл, не сочиняй, – тихо сказал он и шумно вздохнул.

– Какая разница? Отвали уже от меня. Достал!

Он с досадой отпустил мое запястье. А я резко отстранилась, отступив на шаг назад.

– Мы все равно увидимся… – Он потер руку об руку. – И ТЫ еще проведешь со мной время.

– Что? Губу назад закати! – крикнула я, покрутив пальцем у виска, и устремилась прочь.

Вот же встреча! Я думала, что не увижу его больше никогда. Ужас!

Быстро спустилась вниз, наспех надела шлепки и выбежала из дома…

Капец! Работа накрылась медным тазом…

ГЛАВА 12

Варя

Я шла очень быстро, почти бежала. При этом все время оборачивалась. Думала, что Марк станет меня догонять. Но нет, его не было. Никто не гнался за мной.

Я неслась мимо шикарных домов и на ходу засовывала учебники в большой рюкзак, совсем не разбирая дороги и не замечая, что впереди. До сих пор я слышала громкое биение сердца и ощущала дрожь в руках.

Марк! Господи, за что? Почему именно он оказался братом Сабины?.. И зачем судьба снова столкнула нас лбами?..

Я ненавидела его всем сердцем! Но еще больше ненавидела себя за то, что он… нравится мне. Да, звучит весьма глупо, будто у меня раздвоение личности. Ведь как может нравиться парень, если ты его ненавидишь? Я не знала. И не могла найти этому хоть какого-то логического объяснения.

Мне нравились его чистые, яркие голубые глаза, но в них я видела холод, равнодушие и злость… Мне нравился бархатный тембр его голоса, но было больно от слов, которые он говорил обо мне… Мне нравились его губы, но раздражала ухмылка и насмешка, застывшая на них… Меня трясло от ненависти, но я украдкой наблюдала за ним, ощущая трепет собственного сердца ― и скорее всего, не от страха.

Самое ужасное было то, что я прекрасно знала, ЧТО он обо мне думает. Не надо было и к гадалке ходить, он сам сказал мне это в лицо и даже не пытался скрыть свою неприязнь.

Я думала, мы больше не встретимся, и все будет хорошо. Но сейчас… Сейчас я ничего не понимала.

Что мне делать? Зачем я понадобилась ему? Зачем он пытался назначить мне встречу?

На перекрестке я в последний раз оглянулась на красивый коттедж и, повернув налево, направилась к остановке. Дом скрылся за высокими заборами и деревьями.

Автобуса долго не было, и за это время я успела немного успокоиться. Достала телефон, чтобы посмотреть, который час, и обнаружила новое сообщение.

От Олега. Господи, ему-то что надо? Осмелился написать спустя три дня? М-да, мужской поступок, ничего не скажешь. Я со злостью удалила сообщение, даже не прочитав его. Какая разница, что он там написал? Все равно общаться с ним я не намерена. Я внесла его номер в черный список и положила телефон назад.

Через несколько секунд подошел мой автобус, и я, наконец, поехала домой.

По дороге никому не стала звонить и писать. Просто сидела и смотрела в окно на пролетающие мимо деревья и многоэтажки.

Я обожала осень. Обожала всегда, сколько себя помню. Это, пожалуй, мое любимое время года. В этот период у меня всегда просыпается вдохновение и хочется рисовать дни и ночи напролет.

В рисунках я выражала свои чувства. Радость и счастье. Грусть и обиду. Сейчас у меня на душе было хуже некуда, и мне хотелось поскорее взять в руки бумагу и карандаш. Почувствовать шероховатость белого полотна, услышать тихие звуки штрихов и с головой погрузиться в особый уютный мир…

Дома меня встретила радостная мама.

– Как твой первый рабочий день? – поинтересовалась она, когда я возникла на пороге кухни, намереваясь перекусить.

– Хм, все отлично, – фальшиво бодро ответила я и присела на маленький угловой диванчик.

– Понравилось обучать?

– Да, понравилось, – натянуто улыбнулась я.

– Ну и замечательно. Только поздно уже. Голодная, наверное. Есть будешь?

Блин, сегодня ведь не хотела есть на ночь глядя. Но настроение было не самое радужное, поэтому я решила отложить голодание на потом.

– Угу, буду, – согласно кивнула я маме. – Только немного.

– Варь, я ведь сегодня сырники сделала по твоему рецепту. Такая вкуснятина получилась, пальчики оближешь! Папе даже больше, чем мои, понравились, – защебетала мама, накрывая стол для меня.

– Правда? – улыбнулась я. На этот раз искренне.

– Конечно. Сейчас положу. Со сгущенкой!

Я устало вздохнула, но не стала отказывать маме. Завтра придется бегать на полчаса больше.

* * *

После ужина я взяла все необходимое для рисования. Максим уже укладывался спать, и мне пришлось разместиться на кухне.

Я включила на телефоне любимую музыку, надела наушники, чтобы никому не мешать, взяла в руки карандаш и принялась за работу.

У меня не было четкого понимания, что именно я хочу изобразить на листе бумаги. Просто рисовала. Сначала плечи… Потом сильные крепкие руки… Шею, голову, прическу…

Получился парень. Молодой и красивый. Я подчеркивала и штриховала, четко обозначая каждую деталь. Брови, скулы, упрямый подбородок… Глаза…

Отвлеклась на секунду, чтобы глотнуть остывшего черного чая. Снова взглянула на полотно…

Боже! На меня смотрел Марк! Я нарисовала ЕГО…

Да чтоб тебя, е-мое! Я встала и издалека посмотрела на рисунок. Точно он. Очень похож. Те же губы, глаза, волосы…

Нет, это безумие какое-то! Он теперь будет меня в моих же рисунках преследовать? Капец, ничего не скажешь!

Я рывком схватила рисунок. Посмотрела на него внимательнее, разглядывая каждую черточку его лица. Марк… Зачем ты мне?

Меня захлестнуло желание скомкать его портрет, но тут же что-то остановило. Я не