Domnei - Джеймс Кейбелл

Хвалебные речи о Перионе, какими бы словами они ни выражались, опьянили Мелиценту. Деметрий увидел, как слегка порозовели ее щеки, как вспыхнули ее глаза. Это подсказало, как вести ему себя дальше. После этого Деметрий часто говорил о Перионе и его деяниях в этом запертом на все засовы дворце, куда не мог проникнуть ни один отзвук внешнего мира, разве что по соизволению наместника.

С неподдельным восхищением он рассказывал Мелиценте о смелости и отваге Периона, заявляя, что не было военачальника со времен Ганнибала, Иисуса Навина и архиепископа Турпена, который обладал бы таким превосходством над другими. И Деметрий поведал о том, как Вольные Соратники в поисках приключений проехали верхом четыре королевства и состояли на службе у множества властителей, но всегда сражались выше всяческих похвал.

Разговоры о Перионе доставляли Мелиценте наслаждение. С помощью таких взяток Деметрий получил то, чего нельзя было купить: Мелицента больше уже не избегала его.

И тут уместно сказать несколько слов сострадания. Чувство, которое владело этим мужчиной, трудно назвать любовью. Скорее это была болезнь, которая отравляла все его существование; государственные дела стали ему казаться скучными, власть – бесполезной, шумные оргии – унылыми. Но больше всего его мучили те мерила, по которым жили Мелицента и Перион. Он хорошенько обдумал эти критерии и обнаружил, что они нерушимы; и Деметрий также понял, что до тех пор, пока он доверяет собственной рассудительности, которой одарили его Небеса, они будут казаться ему в высшей степени глупыми. И, следовательно, ловить себя на том, что рассматриваешь эти сумасшедшие представления со своего рода завистью, было невыносимо.

Опустить Мелиценту до своего уровня или подняться самому до ее уровня, в равной степени было ему не по силам. Временами он ее ненавидел.

Так проходили месяцы, и уже велась летопись событий еще одного года. Но пока ни Перион, ни Айрар де Монтор и никто другой из врагов Деметрия не напал на Накумерский замок, и широкое поле перед цитаделью оставалось пустынным, и только шакалы завывали здесь по ночам.

– Непонятно, почему не появляются мои враги, – говорил Деметрий Мелиценте. – Не может того быть, что они забыли про нас с тобой. Это просто невозможно.

Он хмурился, его мучило, что так долго тянутся дни. В конце концов, он послал четырех лазутчиков в христианские страны.

Одним майским утром Деметрий пришел к Мелиценте совершенно разъяренный.

– Все – мошенники! – ворчал он. – Я зря потерял время, родившись в этот презренный век. Где великаны и тираны, где могучие прямодушные герои прошлого? Они мертвы, и кости их сгнили. Мне не суждено больше сражаться. Вместо этого я буду читать и слушать легенды, ибо жизнь в наши дни не стоит ни любви, ни ненависти.

Мелицента спросила, в чем причина его гнева, и он рассказал, что его лазутчики доложили, что кардинал де Монтор никогда не сможет возглавить поход против Деметрия. В ноябре скоропостижно скончался Папа Римский, и было необходимо назвать имя его преемника. Коллегия кардиналов после трех дней выборов не смогла прийти к единодушному решению. Госпожа Мелюзина, как всегда действуя рука об руку с Айраром де Ментором, переговорила с епископом, проверявшим всю пищу, которая доставлялась в покои, где князья церкви должны были томиться до тех пор, пока, без малейшего влияния со стороны внешнего мира, они не выберут следующего Папу.

Кардинал Генуэзский получил на четвертый день заседания цыпленка, начиненного документами на право владения дворцами в Монтичелло и Сориано; кардинал Пармский – сходным образом приготовленную дичь, сделавшую его хозяином епископской резиденции в Порто вместе со всей мебелью и винным погребом; такого же рода блюда подали и кардиналам Орсино, Савелли, Сан-Анжело и Колонны. Такое питание излечило их от нерешительности, и Айрар де Монтор вскоре взошел на Папский престол в качестве Епископа Римского и слуги слуг Божьих. Дни его военной карьеры закончились.

Деметрий оплакивал потерю грозного противника и смеялся над тем, что наместник Бога на земле был назначен шестью курицами. Но особую боль ему доставило известие о том, что Перион обвенчался с госпожой Мелюзиной и уже заимел двух вполне здоровых детей: Бертрама и Бланиферту – и что Перион в огромном Акаирском Лесу, находившемся поблизости от собственного дома Мелиценты, теперь спокойно наслаждался богатством и независимостью Брунбелуа.

Об этом Деметрий рассказал без всякой охоты. Он отвел глаза и упрямо смотрел на одну из малиновых подушек, лишь бы не видеть лица Мелиценты. Она это заметила и была ему благодарна.

Деметрий с горечью произнес:

– Это старая, безвкусная история. Он забыл тебя, Мелицента: так любой умный человек всегда избавляется от мечты своей юности.

На что Мелицента ответила:

– Милостивый государь, мне очень мало известно об этом Перионе, о котором вы мне рассказываете. Я лишь знаю, что тот Перион, которого я любила, меня не забыл.

И Деметрий, испытывая приступ боли, словно при подагре, задался вопросом, почему смысл любой речи столь таинственен. Было майское утро, жаркое и тихое, и Деметрий сидел вместе со своей женой-христианкой во Дворе Звезд.

И Мелицента сказала:

– Возможно, что тот Перион, которого знают люди, забыл меня и службу, которую я с радостью сослужила Периону. Пусть тот, кто хотел бы понять тайну Распятия, сперва полюбит! Я молю, чтобы в память прошлого Перион и его жена изведали преуспевание. Я не завидую ей. Наоборот, мне жаль эту грешную колдунью, потому что прошлой ночью я бродила по некоему лесу рука об руку с юным Перионом, достоинства которого она никогда не узнает так, как Узнала их я.

Деметрий же на это сказал:

– Ты утешаешь себя снами? – И смуглый наместник усмехнулся.

– В этом лесу всегда царит полумрак, – ответила Мелицента, – и свет там ни зеленый и ни золотой а их некая смесь. Вроде уютного покрова для всех тех, кто был несчастлив даже много лет назад. Там находится Изольда, и Фисба, и многие другие, и они там не разлучены со своими возлюбленными… Иногда там верхом на пантере проезжает Венера и ветви хлещут по ее нежной коже. Мы с Перионом выглядываем из-за деревьев, и мы счастливы и слегка испуганы в нашей чаще.

Деметрий же на это сказал:

– Ты утешаешь себя безумием? – Веселость его совершенно покинула.

– О, нет, – ответила Мелицента. – Тот Перион, которым сейчас обладает Мелюзина, просто мужчина… очень счастливый мужчина, да поможет ему Всевышний и все святые. Но мне повезло больше, потому что я никогда не потеряю моего Периона. И хотя я не смогу когда-либо коснуться руки этого юного Периона, увидеть его честное и отважное лицо – самое прекрасное из всех лиц, какие я только видела, я не горюю, потому что ночью мы бродим рука об руку по нашему лесу.