Приют приговоренных детей - Эвелина Грин

и Эверилд попросила передохнуть. Она намерено тяжело дышала. Постояв пару минут, они вошли в дом, и мать закрыла двери. Как вампирша предполагала, шестеро детей еврейского происхождения.

— Это все ваши родные? — изумилась вампирша.

— Да. — ответила она.

Вампирша охнула и мать девочки подбежала к ней, чтобы помочь дойти до дивана в гостиной комнате.

— Вы не ранены?

— Нет, это кровь солдата. Когда я бежала, он взорвался в нескольких метрах от меня. Я бросилась на землю, чтобы меня за мертвую посчитали. Чудом до вас добралась, немцы были совсем рядом.

— Надо в подвал прятаться. Если они нас найдут, то всех убьют.

— Подвал не спасет. — возразила Эверилд.

Она осматривала дом, стараясь предположить, сколько ему лет.

— Вы не знаете, когда построен этот дом?

— Двести лет назад, мне он по наследству достался. Хотела продать, потому что не хватает финансов. А потом грянула война и не до этого стало.

— Хорошо, что не продали, в этом доме наверняка есть потайные ходы, только их нужно найти. Так мы сможем спасти детей.

— Вы весьма сообразительны! — восхитилась женщина.

Мать девочки была невысокого роста с округлой фигурой. Крепенькая старушка с кругами под глазами от недосыпа.

Глава 7. Немцы в доме

Хозяйка особняка взяла гостью под локоток и медленно повела ее по коридору, тем самым помогая добраться до главного просторного зала, в который вела огромная, двустворчатая дверь. В самом зале было тепло и уютно, дети грелись у огня, во что-то играя. Августина с подопечной ступили на льняной ковер, проследовали к дивану, и женщина помогла ей присесть. В комнате царил полумрак, хотя в зале имелось четыре больших окна, но с плотно закрытыми бархатными шторами, поблекшими от старости. У владелицы особняка явно не хватало денег содержать такой шикарный дом. Дети соскочили со своих мест и глаза ребят загорелись от любопытства. Августина бросила на них суровый взгляд.

— Марш наверх. — и дети беспрекословно подчинились, оставив их одних в большом зале.

Сразу стало как-то зябко, и Эверилд поджала пальцы на ногах.

— Снимай платье, осмотрю тебя. — приказала женщина.

Вампирша стянула тряпку через голову, уставившись в глаза мятного цвета. Она внушила добродушной хозяйке, что у нее на теле есть легкие порезы, ссадины и ушибы.

— До свадьбы заживет. Значит, говоришь, твои родители погибли? — недоверчиво уточнила женщина, услышав краем уха ее разговор со своей дочерью, но потом спохватилась.

— Что мы болтаем? Надо тебе искупаться в ванной. — строго сказала Августина молодой девушке, свалившейся на ее голову.

Эверилд кивнула женщине, наклонилась, подобрала платье и снова оделась. Августина помогла вампирше подняться и довела ее до ванной комнаты.

— Тебе нужна будет помощь? — спросила полячка.

— Нет, благодарю. Я потихоньку сама справлюсь. Единственное, о чем попрошу, принести новое платье, это уже никуда не годится. — озвучила свою просьбу Эверилд.

Владелица дома кивнула и даже не обратила внимания на то, что платье гостьи было почти целое. Женщина закрыла дверь в ванной, оставив девушку одну. Эверилд через голову сняла платье, бросила в корзину для грязного белья и забралась в ванную, задернув штору. Включив кран, из него полилась теплая вода, постепенно переходя в кипяток.

— Что? Я чувствую тепло? Это невозможно!

Вода уже жгла кожу. Вампирша, пораженная до глубины души, стояла под нестерпимо горячей водой. На коже бессмертной начали вздуваться волдыри, и она, наконец, пришла в себя, додумавшись разбавить кипяток холодной водой. Эверилд потрогала свои волосы, они у нее за неделю отросли до плеч, благодаря вампирской регенерации.

В комнату вошла девочка, положила хлопковое зеленое платье с ромашками на полку для вещей.

— Тебе точно не нужна помощь? — спросила дочь Августины.

— Нет, спасибо, сама справлюсь. — отказалась вампирша.

Девочка поколебалась и вышла, ведь в доме было еще очень много дел.

— Меня Агнешка зовут. — бросила она через закрытую дверь, но Эверилд ничего не ответила.

Она выбралась из-под душа, подошла к двери и задвинула щеколду, чтобы больше никто не беспокоил. Бессмертной надоело корчить из себя покалеченную девушку, она хотелось помыться нормально, как здоровый человек. Эверилд встала в ванную правой ногой, оперлась левой рукой о стенку, перенесла в ванную вторую ногу, отпустила стену, и правой рукой закрыла занавеску, чтобы вода не попадала на пол. Она потянулась к закрепленной на бортике ванной мыльнице, взяла из нее душистое мыло, намылила свою грудь, живот, левую руку, правую руку, спину и все что ниже пояса. Она убрала мыло обратно в мыльницу и с остервенением начала соскребать грязь со своего тела когтями. Кровь и копоть с потоком воды стекали вниз. Вампирша отмывала свою плоть целый час. Теперь настало время слипшихся от крови локонов волос. Эверилд с нарастающим интересом стала замечать на теле неглубокие раны от осколочной гранаты. Ожоги тоже неохотно заживали. Бессмертную охватил ужас, она едва удержалась от крика. Эверилд не могла поверить своим глазам, на руках еще оставались свежие рубцы, стремительно бледнеющие. Такие же шрамы были и на груди, но при всем этом ее тело не чувствовало боли.

«Значит, ключ прародителей совсем близко, ведь только находясь рядом с артефактом, плоть приобретает уязвимость».

Найдя объяснение феномену, вампирша выдохнула и занялась своей гривой. Она убила час на промывание волос. К Эверилд в ванную комнату стучались, раз пять, узнавая: все ли у нее хорошо, нужна ли ей помощь, но на все вопросы она отвечала отказом.

Эверилд выключила воду и собрала волосы в пучок, скручивая их двумя руками в жгут и отжимая. Паника не желала уходить из ее сердца. Эверилд настолько привыкла к тому, что неуязвима, поэтому новое открытие стало для нее полнейшим шоком.

Она тупо смотрела на неохотно исчезающие волдыри, что даже не подумала ответить на новый стук в дверь. Она попыталась почувствовать боль, но ее больше не наблюдалось.

«Может ли это означать то, что ключ сейчас в этой комнате?» — спросила она сама себя.

Чтобы опровергнуть или подтвердить свою догадку, она поспешно выбралась из чугунной ванной, взяла с полки платье, дрожащими руками надела его, отодвинула шпингалет и толкнула дверь, едва не прибив ею Агнешку. Девочка, вскрикнув, отскочила в сторону, а Эверилд даже не подумала извиниться. Она смотрела на свои руки, на которых от ожогов не осталось и следа.

— Долго ты. Теперь у тебя другой вид, только кожа слишком болезненно выглядит. Ты точно не ранена?

— Немного посекло осколками, но терпимо. — пожаловалась она, стиснув зубы и ругая себя последними словами, ведь ни на миг нельзя выходить из роли.

— Пошли на кухню, мама гороховый