Волчий капкан - Атанас Мандаджиев

– Пожалуйста… Деси, здесь тебе будет удобнее.

– Мне все равно, я ненадолго.

Я и прежде видывал людей, которые быстро напиваются, но Деси побила все рекорды. Уже после второй рюмки коньяка глаза у нее затуманились, она стала облизывать свои полные губы и истерично смеяться без всякого повода. Разговор вертелся около моей персоны, однако это не могло ввести меня в заблуждение – я был лишь ширмой, от которой все ее слова отскакивали и рикошетом с удвоенной силой попадали в того, кому они предназначались. Интересно, чем кончится эта комедия? Сдастся ли Пырван?.. Не знаю, что представляла собой Деси, когда притворялась влюбленной в него, но теперь она выглядела запущенной и неухоженной – увядшее лицо, загрубевшая шея, облупившиеся остатки лака на ногтях. Только волосы у нее были молодые и блестящие, но и они казались чужими на фоне этого внезапно покрасневшего лица. Пырван часто поглядывал на меня, как будто бы хотел сказать: "Нет, она была не такая, поверьте мне!" Мне показалось, что он не имел бы ничего против того, чтобы остаться сидеть вот так, под пристальными взглядами окружающих, до самого вечера, а потом продолжить игру в другом месте и без докучных свидетелей. Мало-помалу меня начало охватывать беспокойство. Я уж не говорю о своей профессии, но я все-таки еще и человек семейный, щепетильный, степенный, заботящийся о своей репутации. Мне было очень неприятно, что все то и дело поглядывали в нашу сторону. В этих взглядах уже не было зависти, только насмешка и сочувствие. "Хватит кривляться", – так и вертелось у меня на языке, но вместо этого приходилось расточать благосклонные, одобрительные улыбки… Куда же подевался этот Половянский? Появится он наконец или нет? И вообще, из-за него притащил меня сюда Пырван или для того, чтобы познакомить с "женщиной своей мечты"?.. Не завидую я ему. Если и завидую, то только тому, что у него есть Росица, тому, что он молод и что молодость дает ему право быть обладателем этого хрупкого цветка.

Десислава вдруг умолкла, и глаза ее потемнели от злобы.

– Что случилось? – спросил встревоженно Пырван. – Почему ты на меня так смотришь?

– Красивый ты. Поэтому.

– Ты это только теперь поняла? А там, в конце зала, это, случайно, не твои дружки? Все время на нас глаза пялят. Чего доброго, подумают, что мы тебя уже заполонили.

– А-а, значит, ты меня гонишь?!

Пырван через силу рассмеялся:

– Дядя, ты только послушай, что она говорит. Нет, но нам уже пора идти.

– Куда ты спешишь? – сказал я. – Здесь так уютно.

Несколько мгновений Десислава оставалась безучастной. Она по-прежнему смотрела только на Пырвана, и в глубине ее глаз поблескивали злые искорки.

– Дай руку!

– Что? – не понял он.

– Эта гадость… Она по-прежнему там?

– Я тебя не понимаю.

– Не строй из себя идиота! Покажи мне ее!

Пырван повернулся ко мне:

– Это она про татуировку, дядя. Она ее терпеть не может.

– А ты, значит, ее сохранил?

– Почему бы и нет?

Десислава, казалось, даже дышать перестала.

– Знаешь, кто ты? – прошипела она. – Ты самый большой дурак на свете!

Деси охватила обеими руками свою мальчишескую голову. Она была совсем пьяна. Часы показывали два.

– Хотите кофе? – спросил я.

Она повела плечами, чтобы сбросить мою руку, и сказала:

– Можно, но с коньяком.

– Раньше ты столько не пила, – осторожно заметил Пырван.

– Раньше не пила, а теперь пью! Что мне еще остается? Я хочу вас кое о чем спросить, – Десислава повернулась ко мне. – Как вы относитесь к татуировкам? В смысле… Вы их одобряете? Уверена, что нет. Ведь это – для грузчиков, портовых рабочих…

Она тихонько вздохнула. Злобные искорки в ее глазах погасли.

– Я знаю, что ты мне не поверишь, но я и вправду терпеть не могла эту девушку, – сказала она, прикоснувшись к руке Пырвана. – Мне все казалось, что ты меня с ней сравниваешь. Впрочем, нет, скорее я просто стеснялась показаться с таким кавалером на пляже. Иногда ведь даже мелочи могут все испортить. Знаю, знаю, что ты мне не поверишь. Я и не хочу, чтобы ты мне верил, нет никакого смысла…

Половянский появился в пятнадцать минут третьего. Деси встала и покорно последовала за ним, даже не попрощавшись с нами. На память о ней на столе остался ее мокрый носовой платок. Половянский и Деси подсели к своим друзьям в конце зала, среди которых был и «наш человек». Неприятный голос Половянского продолжал еще звучать у меня в ушах:

– Ах, вот она где, моя куколка! – Его глаза, увеличенные толстыми стеклами очков в золотой оправе, безразлично скользнули по нашим лицам, не удостоив нас внимания. – Платить за что-нибудь нужно? Говори, не стесняйся, банк располагает суммами размером до ста тысяч. – Он не смотрел на нас, но явно хотел обидеть. – Нам предстоит решить исключительно важный вопрос: где мы будем обедать. Так что пошли, вставай! Половянский. Человек без возраста. Глядя на него, думаешь, что он носит меховой воротник даже летом, в самую жару. Я его встречал раза два на улице зимой и запомнил его по этому меховому воротнику вокруг тощей шеи. Сейчас на нем был костюм из какой-то лилово-серой материи, со шлицами сзади с обеих сторон. Брюки прямые, как трубы, нарочно не выглаженные. На пальцах у него блестели перстни. И если правда, что каждый человек похож на какое-то животное, то он, пожалуй, напоминал… да, помесь лисицы и гиены: та же остроносая физиономия, тот же размазанный темный рот – как будто он только что ел шоколад.

Пырван нетерпеливо ждал, когда я наконец выскажу свое мнение, уверенный, что оно совпадет с его собственным. Однако я разочаровал его:

– Приятный мужчина. Современный тип. И знает, как обращаться с капризной женщиной.

– Неужели вы это всерьез? Я как на него взгляну, так у меня все внутри переворачивается.

– Вполне возможно, хотя явно не все так считают…

– О, не обращайте на нее внимания. Она уже совсем докатилась… Раньше хоть алкоголичкой не была.

– А кое-чем похуже!

– Наверное, вы правы… Впрочем, почему бы ей и не быть замешанной в его аферы? Да от нее всего можно ожидать. Как вы думаете, может, мне за ней понаблюдать?

– Пожалуй, это будет нелишне. Насколько я понял, она не прочь с тобой помириться.

– Вы хотите сказать…

– Да. Если у нее все еще есть телефон, позвони ей, назначь свидание – в конце концов, мы ничего не теряем. Между прочим, она бывает дома у Половянского, знакома с хозяином его квартиры?

– Бывает, конечно. И раз уж она там ошивается с утра до ночи, то они просто не могут не знать друг друга.

– Вот и прекрасно!

Пырван посмотрел на меня, хотел было что-то сказать, но передумал. Он опустил глаза и начал играть коробком спичек.

– Я отнюдь не настаиваю, – предупредил его я. – Сам решай, нужно это или нет.

– Но раз я и так буду следить за Половянским, то не все ли равно?

– Тише! Они выходят…

Компания во главе с Половянским прошла мимо нас. Все выглядели оживленными и явно были в прекрасном настроении. Рестораны закрываются в три, так что они торопились. Деси шла последней, как я думаю, нарочно. Однако она не остановилась около нашего столика и даже не взглянула в нашу сторону. Пырван отнесся к этому вроде бы безучастно, но через минуту, когда уже ничто не привлекало его взгляда, он обернулся и произнес угрожающе:

– С каким удовольствием я свернул бы этому типу шею!

И знаете, что в этот момент пришло мне в голову? Дай бог, чтобы я ошибался! Так вот, я подумал, что Пырван отнял у угрозыска дело Половянского, чтобы лично отомстить своему недостойному сопернику и сделать все возможное, чтобы стены тюрьмы как можно скорее разлучили того с Десиславой. Нужно будет спросить его, давно ли ему стало известно об этой "любви": до того, как он взялся за этот случай или потом?

Такой уж я плохой человек! Вечно во всем сомневаюсь.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Первый заместитель начальника Управления пожелал узнать, каких результатов мы добились, и генерал обещал ему доложить.

– Пока что никаких. Что, так ему и сказать? – генерал взглянул на меня в надежде, что услышит от меня опровержение.

Я постарался как можно быстрее припомнить все, что мы сделали. И оказалось, что… ничего.

– Что же ты молчишь? У вас есть конкретные результаты или нет? Отвечай!

– Пока что…

– Ничего, да? – грубо перебил меня генерал, дав волю внезапной вспышке гнева. – Так я и знал! Вот как некоторые понимают мой призыв проявлять деликатность, действовать с оглядкой. Вот к чему может привести чрезмерное доверие и свобода действий. Нет, дорогой! Деликатность и свобода совсем не означают, что ты можешь сидеть сложа руки.

– Я не сидел сложа руки, – возразил я, – но к чему обманывать, отводить вам глаза? Пока что все у нас лишь в сфере предположений. Факты, которыми мы располагаем, таковы, что лучше их держать при себе.

– В таком случае можно по крайней мере сказать, что мы продвигаемся вперед?