Новый мир (СИ) - Фахри Альфия

Зато у меня в ванной красота!

Переоделась в спортивку и выглянула из двери на луг. Уже смеркалось. Скоренько намагичила себе такое же платье и войлочные сапожки, занесла в квартиру, снова переоделась. Хорошо, что плащ и перевязь с биноклем были на мне, пока я магичила в ванной. А то исчезли бы со всей мелочью из гостиной.

Взяла из кладовой корзину, из которой поела, и пошла домой, в Славнину избу. Захожу, а на меня прям накинулся с объятиями дедушка Кузьма! А где Славна?

— Дак тебя нет и нет, она и побëгла ко Древу, спрашивать, что там с тобой приключилося… Давненько уж, придёт скоро. Рассказывай, как всё прошло?

— Деда Кузьма, вот, возьми корзину, надо разобрать, и есть я хочу. Есть чего-нибудь горяченькое? А я пока расскажу.

— Да, золотце, сейчас соберу на стол, усаживайся, милая, давай-ко накидку твою уберу.

Пока я рассказывала про свой поход, Кузьма собрал на стол, и из корзины тоже всё на стол выставил, и присел, внимательно слушая. Поохал, когда я сказала, что захватчиков было больше сотни на каждом из пяти кораблей. Про свою карманную квартиру не рассказывала, пусть пока будет секретом. Я сидела довольная, расслабившаяся, попивала горячий отвар из Иван-чая с сушеной малиной и жмурилась, хотелось спать…

— Деда, а как у вас тут без меня, бандиты мимо не проходили ещё?

— Бандиты? Это пришлые-то? Нет, внучка, видать, задержались в том поселении. И то пускай, рыбакам больше времени будет уйти.

— Да, это хорошо. Я спать пойду, устала сегодня, много магичила.

— Иди, милая, ложись. Славне я всё обскажу, как придёт.

Да, спать-спать-спать! Глаза закрылись сами собой, и я уснула, едва голова коснулась подушки.

Глава 9. Письма

Лекарка Славна. Дорога к Древу.

Ох, как время-то тянется… Давно уж за полдень, а Ясны всё нет… Дочка ушла с Никодимом, уговорила старого, чтобы провел её к Окияну. Пришлых она хочет на воде оставить, не пустить на берег. Где ж это видано, чтобы малые дети взрослые дела делали!? Охохонюшкиии…

Но пришлось смириться, и правда ведь, кроме Ясны нет по всей округе магов. Да и, ежели она что-то сможет сделать, дак от этого не надо отбрыкиваться, пусть попробует хотя бы…

Охохонюшки… Знаю, что дочка права, а сердце жмёт, как она там? Ох, не могу сидеть, побегу ко Древу, ему дерева всё рассказывают, хоть что-то да мне поведает.

Быстрёхонько собралась да побежала, успела только домовому сказаться, что ко Древу иду, к сумеркам вернусь. Он тоже переживает, привязался к девчушке, уж больно ласковая да разумная. Ждёт её у порога, аки пёс, я хоть отойти могу от дома, а он как привязанный…

Вот и сход с тропинки, чтой-то тихо слишком в Лесу, птицы не галдят, и дерева не колышутся, неужто чужой кто близко? Присяду за куст, послушаю… Говор недалече ненашенский, пришлые! Богиня, что же мне делать?! Увидят — убьют ведь! И бежать куда? Ко Древу идти — мимо них проходить придётся, домой — а коли приметят да за мною пойдут, сама ж и приведу беду в дом! Нет, в избу воротаться нельзя! Охохонюшки-иии!!!

Погожу, они по тропке, видать, идут. Голосов-то немного, двое, что ли? Видать, разведывают дорогу… Пусть пройдут мимо, а я ко Древу и метнусь. Никодимушко обещал морок навести на поляну, сделал поди-кась…

Богиня, какие ж у пришлых рожи-то страшенные! Ох, нелюдь, она нелюдь и есть. Морды вытянутые, и зубы, чисто звериные. А носы-то, две щели вместо носов, сами лупоглазые, и глаза-то огроменные. Уши большие, лопухастые — ну чисто мыша летучая! На руках-то когти какие, ба-атюшки! Так у них, поди, и крылья есть? Это ж те, летучие твари, со Скалистого Основания которые? Иль другие? Про тех говорили, что птичьи крылья-то, а у ентих кожаные. И говор с посвистом, ну, мыша и есть! Они ж, поди-кась, как мыши ночные, и тепло чуют, как спрятаться-то? Это за дерево широкое надо хорониться, кусты не скроют. Хорошо, что далёконько услышала их, успею укрыться. Вон и дуб вековой, скорее за него, да на траву прилечь!

Лес-батюшка, укрой меня, милый, спрячь от ворога! Чтобы ни тепло моё не почуял, ни запах!

Дерева кроны раздвинули, солнечных горячих пятен вдоль тропинки раскидали, травы запашистые аромату добавили, ветерок следы да запах с тропки унёс далеко в Лес… Прошли чужеземные разведчики мимо, не заметили лекарку. Фух! Можно вдохнуть свободно да, сторожко ступая, скорым шагом ко Древу поспешить.

— Здравствуй, дедушка Древо. Сердце моё не на месте, с Никодимушкой ягодку свою отправила, Ясну, на берег Окияна. Там корабли вражьи на подходе, так доченька хочет на воде их оставить, на берег не пустить, чтобы ворог не смог напасть на землю нашу, на поселения. А я тревожусь вот, места себе не нахожу, терпения нет уже. Древо, ясный мой свет, подскажи, как она там? Получилось ли? Что там на берегу делается?

Не беспокойся, Славна, всё хорошо идёт, девонька твоя все корабли чужеземные потопила уже, с водой да с ветром договорилась. Сила в ней немеренная, обязательно учить надо её, как управлять и контролировать силу-то. А для поселенцев ещё и телеги сотворила — деревянные, а дерева не трогала! Вот чудо-то!

И кроме Никодимушки никому не показалась больше девчушка, видать, чтобы не разболтали про неё поселенские, умно! Так что не тревожься, Славна, скоро дома уже будет твоя ягодка. Можешь домой возвращаться.

— Там, на тропке, вражьи лазутчики мне навстречу попались, не пересекусь ли с ними на обратном пути? Поляна-то наша под защитой сейчас? Отряд иноземный мимо пройдёт ли? Того ещё опасаюсь…

— Поляна твоя под присмотром, Никодим мороку напустил, тропки в обход вывел, так что и лазутчики, и отряд вражий мимо твоего хозяйства пройдут. Сами только там не шумите, живность спрячьте, всё и образуется.

Только вот с отрядом надо что-то решать, там магов не менее десятка, пятеро — огненные, те, что поселения сжигали, да один земляной. Какие стихии у других, пока не знаю точно, не показывали, только силу их чует Лес. Часть разумных — просто люди, дерева от них силу не чуют.

— А что за твари в лазутчиках? Головы у них, чисто мыша летучая, а тело, как у разумного, только когти страшенные на руках и крылья кожаные!

— Летучие твари, то летуны с Межгорного, они могут и по ночам двигаться как днём, у них, как у летучих мышей, уши любой малый шум слышат, а глаза — тепло любое, хоть звериное, хоть людское, так что к ним в темноте близко не подобраться, если только днём, под солнцем.

Да, ещё с Межгорного Основания рогайны с отрядом идут, нелюди те самые, что в быков оборачиваются. Сколь их, непонятно, одного только видали в боевой ипостаси. Когда они в ипостась обращаются, от них силой ужаса, смертельного страха веет в ту сторону, куда смотрят, а потому нельзя допускать, чтобы они в боевую ипостась обращались.

— Дак как не допустить-то? Коли страху нагонют…

— Но вот странность некая есть среди этих нелюдей и магов, большая часть бойцов отряда не грабят и не сильничают в деревнях. Этим только малая часть разбойников занималась, когда основной отряд проходил. И жгла поселения тоже малая часть разумных с огневиками уже после того, как весь отряд поселение пройдëт насквозь и отойдëт далеко вперёд. Это мне дерева передали, мимо которых отряд прошёл.

— Быть может, эта малая часть и есть нелюди, рогайны которые, а маги с людями мимо идут?

— Всё может быть, коли они чужеземцы, то и ведут себя, как захватчики. Корабли те шли с Межгорного, а значит — это как раз рогайны хотели напасть на Равнинное. А летуны, видно, им помогают. Есть ли другая какая магия у рогайнов, али какие ещё у них скрытые возможности — это нужно выяснить. Пошлю просьбу деревам, пусть наблюдают. И про летунов пусть узнают — знание тоже пригодится. Самое важное — узнать про стихии магов, сколько их и кто из отряда маг — чтобы можно было подготовиться к защите от нападения. Придётся готовиться к тому, что не дождавшись кораблей, нелюди из отряда взбесятся и начнут крушить всё подряд. А я не хочу гибели Леса.