Любовь Чейза - Сандра Браун

— Даже если Чейз и загулял, он уже взрослый человек и не обязан ни перед кем отчитываться. — Девон посмотрела на мужа снизу вверх сквозь ресницы, обращаясь к его отражению в зеркале. — Ты раньше делал то же самое.

— Хм, — проворчал он.

Внимание Лаки отвлекло соблазнительное отражение жены в зеркале. Ночная рубашка соскользнула с плеч и держалась только на сосках. Легкое движение его руки — и сорочка уже лежит у нее на коленях.

Он обнял Девон и начал ее ласкать. В зеркале было видно, как его руки гладят, поднимают и мнут ее грудь, как она меняет форму от этих манипуляций. Стоило ему ощутить результат своих прикосновений, как его собственная плоть набухла от желания.

— Что сказал доктор? — спросил он нежно.

— Мы с младенцем чувствуем себя хорошо, — ответила она, и улыбнулась чудесной улыбкой мадонны. — Сегодня ровно пять месяцев.

— Сколько, по-твоему, надо держать это в секрете? — Его руки гладили уже заметно выпуклый живот.

— Не так уж долго. Если бы голова Лори не была так занята Чейзом, она давно бы уже заметила мою располневшую талию.

— Они с Сейдж наверняка обидятся, что мы им сразу не сообщили.

— Вероятно, обидятся, но я все же считаю, что так лучше. А вдруг что-нибудь случится.

— Пока, слава Богу, все в порядке. — Он нежно поцеловал ее в плечо.

— Думаю, Лори не пережила бы потерю еще одного внука. Зачем же было говорить ей, что я жду ребенка в первые самые опасные месяцы?

— Но теперь ты уже на шестом, и доктор не ожидает каких-либо осложнений. — Лаки поймал в зеркале взгляд жены и улыбнулся, в то время как его рука обследовала нижнюю часть ее тела. — Я хочу объявить миру, что собираюсь стать отцом.

— Подумай лучше вот о чем, — Девон вмиг посерьезнела. — Теперь, когда Чейз дома, нам, возможно, следует отложить это объявление еще на некоторое время.

— Хм. — Он сдвинул брови. — Я понимаю, что ты имеешь в виду. Чейз будет переживать, что у нас родится первый продолжатель рода Тайлеров.

Девон поцеловала мужа в ладонь.

— Ты знаешь, как я хочу ребенка. Но моя радость тотчас меркнет, стоит мне лишь подумать о ребенке, погибшем вместе с Таней.

— Не надо, — прошептал Лаки.

Затем осторожно поднял ее, повернул к себе лицом и, целуя, снял пеньюар. Спустив плавки, притянул жену к себе, желая дать ей почувствовать силу своей эрекции. Ее вздох коснулся его губ: не стоило больше терять время, и он отнес любимую в постель.

Опустившись на кровать, он, раскрыв ее лоно, поцеловал и ощутил вкус страсти на кончике языка. Неистово покрывая ее тело поцелуями, он задержался на холмике живота, затем слегка втянул в рот сначала один, потом другой сосок, потемневший и разбухший во время беременности. Наконец мужчина достиг ее жаркого рта, страстно погрузил язык в его глубину и одновременно вошел в нее.

Супружество не заглушило их физическую тягу друг к другу. Наоборот, страсть стала куда более пылкой, чем раньше. Вот и сейчас, обессилев от любви, оба тем не менее были счастливы.

Прижав жену к себе, Лаки нежно поглаживал ее живот, где, как в гнездышке, лежал его ребенок. Потом прошептал:

— Зная о том, что Чейз утратил, как могу я винить брата за его поступки?

— Конечно, — ответила Девон, похлопывая его по руке. — Ты можешь только терпеливо ждать, когда он излечит боль своего сердца.

— Если это вообще возможно. — Слова мужа звучали не слишком оптимистично.

Девон шевельнулась и произнесла с тем упрямством в голосе, которое он так любил:

— О, мы должны верить, что возможно!

Чейз наконец обрел дар речи. Его изумленный взгляд не отрывался от лица хозяйки.

— Что?

— Повторить? — спросила Марси. — Ладно. Я сказала, что ты можешь спасти свое дело и сохранить его семейным, если женишься на мне. Поскольку тогда все, что у меня есть, будет твоим.

Он положил недоеденное печенье на тарелку, стряхнул крошки и встал. Схватив пальто, натянул его и зашагал к выходу.

— Ты даже не считаешь нужным обсудить предложение? — Марси двинулась за ним.

— Нет.

Она догнала его и загородила входную дверь своим стройным телом.

— Чейз, пожалуйста! Если у меня хватило смелости предложить тебе такое, то проявить достаточно смелости, чтобы поговорить о нем, — это такая малость!

— Зачем терять попусту время?

— Сомневаюсь, что обсуждение моего будущего — это напрасная трата времени.

Он хлопнул по ладони замшевыми перчатками, пытаясь решить, как убраться отсюда, не оскорбив ее.

— Не знаю, что заставило тебя произнести такую невероятную фразу, Марси. Не могу себе представить, что у тебя на уме. Хотелось бы думать, что ты шутишь.

— Я не шучу.

— Тогда у меня нет иного выхода, кроме как ответить: спасибо, нет.

— Даже не обсудив?

— И обсуждать тут нечего. Эта идея не заслуживает внимания.

— Не согласна. Ведь я же не первому попавшемуся мужчине предлагаю жениться на мне, подчиняясь минутной прихоти. Считай я идею неосуществимой, я бы и не заикнулась об этом.

— Идея неосуществима.

— Почему?

— Черт побери, — пробормотал он в отчаянии. — Ты вынуждаешь меня быть резким.

— Если у тебя есть возражения, не бойся оскорбить мои чувства. Я уже говорила, что не придаю значения ничему такому.

— Ладно, — выдохнул он, переминаясь с ноги на ногу и не отрывая от нее взгляда. — Скажу откровенно: я не намерен снова жениться. Никогда.

— Почему?

— Потому, что у меня уже была жена. Был ребенок. Я потерял их. Никто не сможет занять место Тани. И помимо прочего, я тебя не люблю.

— Я не смею даже надеться занять Танино место, во всяком случае, мне бы не хотелось. Мы совершенно разные люди. Опять же я никогда и не воображала, что ты меня любишь, Чейз. Браки заключаются по самым разным причинам, думаю, любовь — одна из последних…

Он недоуменно уставился на нее.

— Так какого же черта?.. Зная, что я не люблю тебя, что я все еще люблю свою жену, зачем ты сознательно идешь на такое?

— Потому что за последние два дня ты множество раз напомнил мне, что я старая дева. Даже в наше время, независимо от того, сколь прогрессивны стали взгляды в обществе, если ты не замужем, ты — белая ворона. Люди идут по жизни парами. Это все еще мир пар. Я устала от одиночества.

— Неубедительно, Марси. Ты ведь сама рассказывала, что почти вышла замуж, но в последнюю минуту передумала, потому что не любила парня.

— Так оно и было. Но тогда мне не было и тридцати.

— И что же?

— А сейчас мне тридцать пять. Тридцатипятилетняя одиночка, разведенная или вдова, не такая уж редкость. Даже тридцатипятилетний холостяк не привлекает особого внимания. Но женщина, в тридцать пять лет все еще незамужняя — старая дева, особенно, если она живет одна и редко бывает на людях… — Она опустила глаза и мягко добавила: — Да еще если ее зовут Зануда Джонс…