Змеиное проклятье - Сергей Болотников

– Нет, шлема не было, лицо было видно, темное такое, не русское, скуластое, но глаза живые. Я его как увидел, так начал из ружья палить, патронов десять высадил, но он через стену свалил.

– А шлем значит я ему снес. – Глухо произнес Сергей.

Лапников удивленно повернулся к нему, соскочил даже с капота:

– И у вас он был?

– Он у всех был, – ответил за Сергея Щербинский – Он призрачен, но когда-то жил. Кузьмич недавно рассказывал. Тень чья то древняя, явно не из русских, еще до них тут жил. Этот поганец давно здесь ходит, в общем то он поначалу в снах являлся, а потом уже сам… да ладно расскажу я тебе все, только вот до бара дойдем.

– Зачем до бара? Чем плохо тут?

Щербинский поднял ружье:

– Тут плохо во всем, не все уходят вместе с ночью, давайте-ка зайдем в дом. Вставай, вроде оклемался малость.

Сергей и правда малость отошел, по крайней мере ноги держали и больше не подгибались. Лапников, по-прежнему держа собаку за ошейник вошел следом за селянином. На спине у него висел помповый дробовик тринадцатого калибра с потертым прикладом.

Войдя в дом все остановились перед хладным трупом Сани, лежавшим лицом вниз.

– Лежит. – Мрачно сказал Щербинский – Неделю назад ночь была грозовая, а он один остался, соседа его змеиная забрала, довели его, надломили

– Мне он показался… не слишком нормальным. – вымолвил Лапников – Все чулок этот вертел.

– Наверное это был кто-то из его родственников – Заметил Щербинский.

– Да не уж то? – ахнул журналист.

Сергей ничего не понял но на всякий случай сказал:

– Он пришел под конец ночи, сделал шаг и пропели петухи… петух то есть. А он упал.

– Когда мертвяки ходят, больше всего ненавижу, – сказал сельский, – раньше ведь свои были.

И он носком сапога перевернул труп вверх лицом. Сергей и Лапников попятились. Лицо у Сани было не вполне человечье. Оно было покрыто жесткой сухой чешуей, надбровные дуги выдавались вперед, а нос провалился в неровную дыру. Судя по впалым губам, зубов у него не было.

– Думаю он повесился сам – сказал Щербинский всматриваясь в лицо мертвеца – у него еще сохранялись остатки мозгов и когда все началось он предпочел повесится, но не потерять человечность.

– Однако это похоже было бесполезно, – заметил Лапников – Его все равно скрутило. Он и мертвый отправился на охоту.

Вид чешуйчатого Сани, разлегшегося на полу пробудил в Сергее воспоминания об утонувшей змее и он поежился. Заметил в углу под перевернутой койкой свой рюкзак и отправился взять его. Когда подошел, то об его ногу что-то загремело.

Шлем голема, тот который он потерял, сматываясь через стену. Серега пинком отправил его к Лапникову, а сам начал рыться в рюкзаке. Он нашел там запасную куртку, одел ее, а старую выкинул в угол, ее теперь ничем не спасти. Остальное менять не стал, не было не времени не охоты.

– Интересный шлем. – За его спиной журналист показывал щиток Щербинскому – Насколько я понял древнегерманского происхождения. Вроде бы именно в таких пошли ко дну Чудского озера тевтонские рыцари. Жаль я плохо знаю историю.

– Ведро и ведро, – проворчал Щербинский критично. – Важно то, что эта призрачная мразь больше не в шлеме, теперь мы узнаем его в лицо.

– А что нам это даст?

– Посмотрим, нам сейчас надо идти в бар, там люди, туда боятся соваться.

– Лучше поедем на машине. – Сказал Сергей и они вышли обратно на свет, и приезжий заметил как селянин настороженно вскинул ружье при выходе.

На машине поехать не удалось. Помимо разбитых стекол, анонимные варвары начисто вырвали аккумуляторные провода, а с самой батареи сорвали крышку и наполнили внутренность некой слизью. Между свинцовыми пластинами, мерно дрейфовали три утонувшие мыши. Они были белыми и их розовые хвостики мерно колыхали.

Сергей с грохотом захлопнул крышку капота, и едва удержался от мощного удара по крылу, оглянулся на спутников.

Щербинский невозмутимо смотрел в небо, пощипывая рыжую бороду, а журналист неприязненно оглядывался на дом. Не говоря не слова зоотехник двинулся прочь от машины, а Сергей и Лапников последовали за ним. Они шли пешком вдоль разрушенных домов и Серега имел теперь возможность хорошо разглядеть их внутренности, благо стекол почти нигде не было. Да, не мерещились ему белые лица внутри, они и правда там были. Лежали вповалку. Кто-то висел на ламповом крюке. Кто-то был растерзан до неузнаваемости.

– Щербинский а Щербинский, – тихо сказал подойдя ближе Сергей. – А что, хозяев домов и правда никто не убирал. Как погибли так и лежат?

– Лежат, кто ж их вытащит. Самому бы уцелеть. Еще когда все начиналось, выслали сюда бригаду спасателей, с машинами с краном. Телефоны тогда еще некоторые работали. Сказали что выезжают. Три дня спустя одного, в комбинезоне с эмблемой спасателей вытащили из Волги. Куда делись остальные непонятно.

– Что тут непонятного, небось и остальные там же.

– Может и так.

– Дааа, – протянул Лапников. – Все в Волге.

– Да это еще ничего, вон когда "Циолковский" потонул, сколько народу спастись пыталось.

– И что, все пошли ко дну? – спросил Сергей, над их головами вилось с карканьем воронье, причем некоторые из птиц выглядели престранно.

– Да нет, часть спаслась, два дня мотались по окрестным лесам, а затем все это началось и почти все там же и сгинули. Либо змеиная их сразила.

Полчаса добирались до бара. Щербинский и Лапников отвлеченно болтали, обсуждая окружающую их разруху. Журналист под мышкой сжимал шлем голема, а на коротком поводке вел Венди, которая отвлеченно влеклась в сторону. Сергей шел чуть позади и осмысливал неожиданно появившуюся у него мысль. Машина сломана, похоже так же, что это единственная машина в проклятом селе. А это значит, что из села придется либо выбираться своим ходом, либо оставаться здесь. Ни то не другое приезжего совершенно не грело, у Сергея до сих пор крутилась в памяти черная волосатая рука и дикий невнятный вопль, словно кричит пьяный "открывай!!!". Этой ночью он не открыл, но как здесь оставаться на ночь? Как теперь вообще жить зная, что есть на свете чудовища, что приходят во тьме? Зная, что реально можешь погибнуть, стоит лишь открыть ночью дверь.

Он всегда боялся темноты и змей. Что же делать теперь?

Щербинский резко остановился и вскинул свою двустволку, которую держал в руках и не вешал за спину все это время. Ружье было заряжено и не на предохранителе, сделано так, что можно стрелять на вскидку.

Селянин тщательно прицелился в темный провал между домами и выпалил сначала из одного а затем и из другого ствола. Из провала донесся отчаянный агонизирующий визг, который неожиданно захлебнулся. В темноте что-то дернулось и на свет вылез ободранный дворовый пес.