Тайны Гестапо - Анатолий Вилинович

Полковник отошел от окна и, не удостоив даже взглядом Бенцера, обратился к Хольцу:

– У вас есть доказательства, что чемодан с золотом был там?

– Я сам посетил эту комнату спецчасти и видел след, оставленный продолговатым, четырехугольной формы предметом на пыльном полу. Можно полагать, что это именно то место, где стоял «золотой» чемодан.

– Что вы на это скажете, лейтенант Бенцер? – наконец посмотрел на него Раут.

– Только одно, господин полковник, возможно, чемодан туда перевезли тогда, когда я был в Ростове, – нашел что ответить незадачливый агент абвера.

– Возможно, возможно, лейтенант, – задумчиво произнес Раут и тут же приказал: – Готовьтесь в дорогу. Отправляйтесь в сторону Северного Кавказа. Задача вам известна.

– Так точно, господин полковник, – Бенцер вышел из кабинета.

2

Группу Воронина выбросили на парашютах ночью. Темень была непроглядная. Андрей Паркета приземлился благополучно. Сбросил лямки парашюта, тяжелый рюкзак. Присыпал снаряжение опавшей листвой и камнями. Рядом послышался треск, и Андрей пошел на него. Это был Воронин. Вскоре они отыскали и остальных из своей пятерки.

Решили ждать рассвета, чтобы сориентироваться. Командир отдал приказ: «спать», но сон ни к кому не шел. Лежали молча, настороженно прислушиваясь к малейшим звукам в ночи.

Не спал и Паркета, невольно вспоминая недалекое прошлое. Служба на флоте, спецшкола, первое боевое задание, неудача…

… Собрав учащихся спецшколы, начальник, худощавый высокий полковник, объявил:

– По личному приказу Гитлера под Севастополь доставлено гигантское орудие «Дора». Эту установку обслуживает несколько сот человек. Вес одного снаряда – семь тонн. Наша разведка установила координаты «Доры» – район Бахчисарая. Эта дьявольская пушка уже выпустила по Севастополю около трехсот снарядов…

Начальник помолчал, пригладил короткие волосы рукой и приказным тоном произнес:

– Задача: уничтожить это варварское орудие.

В ту летнюю ночь Паркета вместе с другими товарищами сидел с тяжелым снаряжением на борту «дугласа», ожидая команды на отправку. Но команда все не поступала. Командир группы Воронин объяснить задержку не мог и лишь прислушивался к приглушенным разговорам летчиков в кабине. Ожидание затянулось.

Неожиданно у самолета появился начальник разведшколы и глухо скомандовал:

– Отбой. – Затем добавил: – Задание отменяется, хлопцы.

Разведчики, поднявшись, недоуменно переглядывались. Их командир тоже молчал, медленно отстегивая лямки парашюта.

Начальник тихо вымолвил:

– Пал Севастополь… – и пошел от самолета, на ходу бросив: – Командуй разгрузку, лейтенант…

После того как наши войска вторично оставили Керченский полуостров, гитлеровцы сосредоточили все силы у Севастополя и перешли к систематическим штурмам твердыни. Обстановка для защитников города-порта осложнилась. На десять тысяч снарядов врага наши отвечали одним, на двадцать пять атак пьяной фашистской пехоты – одним контрударом.

Не было снарядов, резервов, не хватало воды. Медсанбаты были переполнены, потерян почти весь боевой командный состав. Сержанты командовали ротами, старшины – батальонами…

Но ничего этого Андрей, понятно, не знал. Знал лишь одно, что было там тяжело и сделано было все возможное и невозможное, чтобы отстоять Севастополь. Но, увы, силы оказались неравными.

Темное осеннее небо постепенно светлело.

Воронин порылся в сумке, достал крупномасштабную карту, которую ему выдали при получении задания. Разложил ее на траве.

– Прошу всех сюда, – сказал он.

Вдруг Денисенко прыгнул в кусты и тут же втащил на поляну отчаянно сопротивляющегося человека. Проделал он все бесшумно и быстро. Смуглый остролицый горец в темной черкеске и брюках, заправленных в мягкие ичиги, стоял неподвижно, часто моргая. Вот рука его нырнула под черкеску.

– Берегись! – отрывисто крикнул один из разведчиков и вскинул автомат.

Лезвие кинжала взметнулось вверх, но Андрей успел перехватить руки горца, холодное оружие выпало на землю.

Паркета подвел задержанного с горящими от ненависти глазами к командиру. Воронин оглядел его и спросил:

– Твое имя? Что делал здесь? Следил? Подслушивал?

Ответа не последовало. Горец лишь метнул горящий взгляд на Паркету, затем – Денисенко. Оба были в форме военнослужащих вермахта: Паркета – в чине унтер-офицера, Денисенко – в мундире солдата. – Так будешь отвечать? – миролюбиво переспросил Воронин.

Неожиданно задержанный произнес с сильным кавказским акцентом:

– Скоро солнце взойдет над горами…

– И ветер разгонит тучи, – ответил с улыбкой Воронин. – Я так и думал.

– Умар шлет вам привет… – повеселевшим голосом сказал гость, подняв голову и вглядываясь в Воронина.

– Спасибо, дорогой, – пожал ему руку лейтенант. – С этого и следовало начинать наше знакомство, уважаемый.

– Я думал, что вы немцы… Они же в форме… – указал он на Паркету и Денисенко. – Меня зовут Авар. Я вторую ночь уже здесь в кошаре поджидаю вас… Умар меня послал, он не придет, тяжело ранен… Я поведу вас, – быстро, как бы боясь, что его прервут, говорил Авар. – Ваша задача – моя задача, – обвел он взглядом всех разведчиков.

– Спасибо, друг, – ответил командир. Затем взглянул на часы, черные брови его сошлись над утомленными карими глазами. – У нас мало времени. Уже совсем светло, подойди сюда. Где мы находимся?

Уточнив местонахождение группы по карте, тронулись в путь. Авар с уверенностью человека, хорошо знающего горные тропы, вел разведчиков к цели.

В конце дня группа остановилась недалеко от бензохранилища, которое разведчики должны были уничтожить, лишив немцев возможности заправлять свои боевые машины.

Передохнув, продолжали путь. Вскоре они увидели в ложбине хижину. Ускорили шаг.

Становилось все холоднее. Ветер набирал силу. Приходилось сильнее наклоняться вперед, чтобы преодолеть его сопротивление.

Наконец разведчики достигли хижины. Расположились на отдых. Вороник впервые как следует рассмотрел Авара. Тот присел возле очага и стал разжигать огонь. Пламя вспыхнуло и осветило маленькую плотную фигурку в темно-синей черкеске, которая плотно облегала тело и была перехвачена кожаным поясом с металлическими узорчатыми украшениями. Смуглое улыбающееся лицо, тонкие усики. Темные печальные глаза окружены множеством морщинок.

Весь следующий день они пролежали в густой низкорослой роще. Деревья упрямо цеплялись за щебень крутого склона. Невдалеке было место, которое Авар называл глазами гор. Укрытие оказалось плохим, но лучшего найти не удалось. Здесь хоть можно было спрятаться, рядом – удобная площадка для обороны. Легкий ветерок подувал из долин, солнце прогревало камни гор. Роща давала тень и спасала от солнечных лучей. Отсюда открывался живописный вид на плоскогорье.

Воронин удобно пристроился у скалы, огляделся и занялся изучением территории бензохранилища, главной заправочной станции немцев. Дома охраны и обслуживающего персонала раскинулись полукругом в стороне. Отсюда узкой горловиной начиналось ущелье, по дну которого пролегала дорога, а по ней подъезжали пустые и отъезжали автоцистерны с горючим.

Все здесь было продумано. Подземные цистерны с воздуха не заметишь. Вокруг – сильная оборона в виде дзотов, пулеметных гнезд, защитных сооружений. А в зоне самой долины – ряд замаскированных зенитных батарей. Да, шанс на успех ничтожный, мизерный, но все же шанс был.

Воронин задумчиво опустил бинокль и потер усталые глаза тыльной стороной ладони. Пожалуй, роща была единственным местом, откуда можно было хорошо изучить окрестность, оставаясь невидимыми и находясь в полной безопасности.

Мишин и Денисенко, вернувшись из разведки, сообщили, что в городе облавы. Немцы засекли ночью самолет и теперь рыскали в поисках десанта.

Решили пробираться в поселок, где расположился обслуживающий персонал бензохранилища. Осторожно следуя за Аваром, спустились в долину, благополучно проникли в центр поселка, проскользнув всего в нескольких десятках метров от поста немцев.

Вскоре они вышли на главную дорогу, ведущую к территории бензохранилища.

Андрей Паркета и Павел Денисенко, одетые в немецкую форму. приблизились к трехтонному «юссингу», возле которого топтался солдат с автоматом.

– Прикурить, – грозно обратился к нему «унтер-офицер» Паркета, разминая в руке сигарету. – Что, не слышишь?

Тот пристально посмотрел на младшего офицера, но ничего не сказал, извлек коробок и, чиркнув спичкой, поднес огонек.

Павел зашел сбоку и нанес часовому сокрушительный удар в шею. Немец, не издав ни звука, свалился наземь.