Некоторые девушки кусаются - Хлоя Нейл

Мы с Мэллори молча прошли к машине, и под щеткой на ветровом стекле я обнаружила рекламный листок. Подняв щетку, я вытащила листовку, приглашавшую в клуб «Красный» на северном берегу реки. Я села в машину, открыла дверцу Мэллори и сунула листовку в перчаточный ящик. Танцы в программе моего сегодняшнего вечера не числились.

Обратная поездка прошла в молчании, поскольку мы обе, как я думала, переваривали последствия встречи. Я, во всяком случае, никак не могла выбросить из головы образ Этана Салливана. В первые несколько секунд, пока я не знала, кто он такой, я была очарована им, заинтригована почти осязаемой аурой властности и силы.

Но мне мало было счесть его красивым. Куда больше меня тревожил тот факт, что и после знакомства влечение к нему не померкло. А совсем наоборот. Его высокомерие раздражало, но он был красив, умен и пользовался уважением своих собратьев. Этан носил мантию хладнокровия и самообладания с тем же изяществом, что и свой отлично сшитый костюм. Но за безупречным фасадом — я это знала — таилась опасность. Этан требовал от каждого без исключения полной и беспрекословной лояльности и, казалось, не имел привычки искать компромиссы. Он был достаточно опытен, силен и проворен, чтобы утвердить свои права в схватке с незнакомым противником на глазах у многочисленных зрителей. И хоть он и нашел меня привлекательной — и откровенно в этом признался, — не поддался очарованию. Напротив, постарался отделаться от меня поскорее. Так же как и я от него.

Наверное, поэтому я никак не могла избавиться от воспоминаний о том мгновении, когда увидела его впервые. Стоило закрыть глаза, как сетчатка воспроизводила блеск его зеленых глаз, и я сознавала, что это видение ничто не сможет стереть. Воздействие оказалось слишком сильным, словно в моем разуме образовался кратер, который не в состоянии заполнить ни один смертный мужчина.

Осознав физиологический подтекст своих размышлений, я выругалась про себя и постаралась сосредоточиться на вождении по ночному городу.

Мэллори кашлянула, прочищая горло.

— Значит, вот он какой, Этан Салливан.

Мы были уже недалеко от дома, и я свернула в боковую улицу.

— И что ты о нем думаешь?

Я пожала плечами, не желая сознаваться в своих чувствах даже Мэллори.

— Я ведь должна его ненавидеть, верно? Ведь это он меня превратил в вампира. Изменил мою жизнь. Лишил всего.

Мэллори продолжала смотреть в боковое окно.

— Избежать превращения было невозможно, Мерит. Он спас тебе жизнь.

— Он превратил меня в ходячего мертвеца.

— Он сказал, что ты не умирала. Что это было лишь генетическое изменение. И ты многое выиграла, даже если не желаешь этого признавать.

Просто генетическое изменение. Подумаешь, пустяки какие!

— Я должна пить кровь, — напомнила я. — Пить. Кровь.

Мэллори ответила сердитым взглядом:

— Тогда уж будь честной — ты можешь пить все, что тебе нравится, есть что угодно и, весьма вероятно, никогда не наберешь лишней унции на свои длиннющие ноги. А кровь… — Она помахала в воздухе рукой. — Это просто новый витамин или что-то в этом роде.

— Может быть, — уступила я. — Но я не могу выйти на солнце. Я не смогу пойти на пляж или ездить днем в машине с опущенным верхом. — Следующая мысль меня чрезвычайно расстроила. — Мэллори, я не смогу вернуться в Ригли. И больше никогда не буду возиться со щенками в теплый субботний денек.

— Твои предки родом из Ирландии. На солнце твое лицо покрывается пятнами, и ты не была в Ригли — дайка вспомнить — уже два года. И все эти удовольствия ты сможешь наблюдать по телевизору из своей спальни, как ты обычно и делаешь.

— Но я не могу вернуться в университет. И мои родные меня ненавидят.

— Дорогая, у тебя всегда были ужасные отношения с родителями, — ласково сказала она. — Ты можешь продемонстрировать им настоящее вампирское обхождение.

Какой бы соблазнительной ни казалась эта мысль, она не могла развеять моего уныния. Я сознавала, что должна встряхнуться, смириться со своими лишениями и найти способ выжить и приспособиться к новому для меня миру. Но как отказаться от планов построить карьеру? Как отказаться от прошлой жизни и принять жизнь будущую?

Мэллори продолжала сыпать советами, стараясь помочь мне преодолеть мелкие неприятности, но упорно избегала упоминания о загадочных репликах троих вампиров насчет магии и ее самой.

Я почти ничего не знала о магии, кроме того, что видела в телефильмах и почерпнула в случайных разговорах с Мэллори, изучающей оккультные науки. И нежелание моей обычно разговорчивой соседки обсуждать эту тему меня немного пугало. Поставив машину в гараж, я сделала еще одну попытку:

— А ты не хочешь поговорить о другой проблеме?

— Насколько я знаю, никакой другой проблемы нет.

— Ну же, Мэллори. Они сказали, что ты обладаешь магией. Ты… что-нибудь ощущаешь? То есть я хотела сказать, если они правы, ты должна что-то чувствовать.

Она выскочила из машины и так хлопнула дверцей, что я поморщилась от жалости к «вольво».

— Мерит, я не хочу об этом разговаривать.

Заперев дверь гаража, я догнала Мэллори, и мы обе сделали вид, что не заметили одетых в черное охранников, стоявших по обе стороны от входной двери. На вид они ничем не отличались от тех, что стояли на страже у Дома Кадогана, — такие же высокие и мрачные, с мечами на боку. При всех своих недостатках, Этан действовал чертовски эффективно.

Мы вошли в дом. Здесь царили тишина и покой и, не считая меня, не было никаких вампиров. Мэллори притворно зевнула и направилась к лестнице:

— Я иду спать.

— Мэллори!..

Она задержалась на нижней ступеньке, повернулась и посмотрела на меня, едва сдерживая раздражение:

— Что?

— Просто… постарайся быть осторожной. Нам не обязательно разговаривать об этом сейчас, но если угрозы продолжатся или Этан узнает о тебе что-то новое…

— Прекрасно.

Она стала подниматься, а я, стараясь утешить ее, как она сама только что утешала меня, сделала еще одну попытку:

— Мэллори, это, может быть, и к лучшему. Возможно, у тебя проявятся новые способности.

Она остановилась и саркастически усмехнулась:

— Судя по тому, что я чувствую сейчас, могу только предположить, что все мои дурацкие увещевания тебе ничуть не помогли.

Она поднялась по лестнице, и вскоре я услышала, как хлопнула дверь ее спальни. Я ушла в свою комнату, бросилась навзничь на широкую кровать и смотрела на вращающийся вентилятор, пока не забрезжил рассвет.

ГЛАВА 4

Те, кто выходит по ночам… возможно, всего лишь рядовые чикагские избиратели