Так говорил Сталин (статьи и выступления) - Сталин (Джугашвили) Иосиф Виссарионович

Часть 2.

1930-1940 гг.

Предвоенное десятилетие стало одним из важнейших в нашей истории. Сегодня почти все претензии к Сталину со стороны либералов и правозащитников концентрируются именно на этом периоде. Начавшись делом Промпартии (1930), он продолжился убийством Кирова (1934), перерос в страшные годы ежовщины (1937-1938) и закончился приходом Берии в НКВД. Террор был остановлен, а запутавшиеся в связях с иностранными разведками и зарубежными троцкистскими центрами бывшие «верные ленинцы» на совершенно открытых процессах каялись в своих преступлениях. Сидя перед иностранными журналистами, находящимися на таком же отдалении, что и судьи, они прямо рассказывали всю подноготную своей антигосударственной деятельности…

Но ведь тридцатые годы - это не только террор. Это и новая Конституция (1936), в которой ликвидировано сословное неравенство. Отныне все граждане СССР равны перед законом вне зависимости от своего происхождения. Это и продолжение индустриализации. Это новые конструкторские идеи, это разработка образцов вооружения, танков, самолетов и пушек, которые через короткий промежуток времени спасут нашу страну от уничтожения и гибели.

1939-й - это год, когда сталинской дипломатии удалось изменить сценарий войны, написанный для Гитлера его лондонскими кураторами. Война покатилась на Запад вместо Востока, а Советский Союз смог вернуть в зону влияния русской цивилизации территории, потерянные после 1917 года. Государственный деятель Сталин возвращает Литву, Латвию, Эстонию и Бессарабию, к отделению которых приложил руку Сталин-революционер. И не просто возвращает, а ещё и наделяет территориями. Именно Сталин отдал Вильнюс Литве, а Львов Украине. И территориальные приращения на этом не закончатся. Но «принципиальные» борцы со сталинским наследием отчего-то не спешат вернуть полученное от «кровавого тирана». Почему бы это?

Н. Стариков

Об антисемитизме [23]

Ответ на запрос Еврейского телеграфного агентства из Америки.

Отвечаю на Ваш запрос.

Национальный и расовый шовинизм есть пережиток человеконенавистнических нравов, свойственных периоду каннибализма. Антисемитизм, как крайняя форма расового шовинизма, является наиболее опасным пережитком каннибализма.

Антисемитизм выгоден эксплуататорам, как громоотвод, выводящий капитализм из-под удара трудящихся. Антисемитизм опасен для трудящихся, как ложная тропинка, сбивающая их с правильного пути и приводящая их в джунгли. Поэтому коммунисты, как последовательные интернационалисты, не могут не быть непримиримыми и заклятыми врагами антисемитизма.

В СССР строжайше преследуется законом антисемитизм, как явление, глубоко враждебное Советскому строю. Активные антисемиты караются по законам СССР смертной казнью.

И. Сталин, 12 января 1931 г.

Впервые опубликовано в газете «Правда»,

№ 329, 30 ноября 1936 г.

Беседа с немецким писателем Эмилем Людвигом [24]

Людвиг. Я Вам чрезвычайно признателен за то, что Вы нашли возможным меня принять. В течение более 20 лет я изучаю жизнь и деятельность выдающихся исторических личностей. Мне кажется, что я хорошо разбираюсь в людях, но зато я ничего не понимаю в социально-экономических условиях.

Сталин. Вы скромничаете.

Людвиг. Нет, это действительно так. И именно поэтому я буду задавать вопросы, которые, быть может, Вам покажутся странными. Сегодня, здесь, в Кремле, я видел некоторые реликвии Петра Великого, и первый вопрос, который я хочу Вам задать, следующий: допускаете ли Вы параллель между собой и Петром Великим? Считаете ли Вы себя продолжателем дела Петра Великого?

Сталин. Ни в каком роде. Исторические параллели всегда рискованны. Данная параллель бессмысленна.

Людвиг. Но ведь Пётр Великий очень много сделал для развития своей страны, для того, чтобы перенести в Россию западную культуру.

Сталин. Да, конечно, Пётр Великий сделал много для возвышения класса помещиков и развития нарождавшегося купеческого класса. Пётр сделал очень много для создания и укрепления национального государства помещиков и торговцев. Надо сказать также, что возвышение класса помещиков, содействие нарождавшемуся классу торговцев и укрепление национального государства этих классов происходило за счёт крепостного крестьянства, с которого драли три шкуры.

Что касается меня, то я только ученик Ленина и цель моей жизни - быть достойным его учеником. Задача, которой я посвящаю свою жизнь, состоит в возвышении другого класса, а именно - рабочего класса. Задачей этой является не укрепление какого-либо «национального» государства, а укрепление государства социалистического, и значит - интернационального, причём всякое укрепление этого государства содействует укреплению всего международного рабочего класса. Если бы каждый шаг в моей работе по возвышению рабочего класса и укреплению социалистического государства этого класса не был направлен на то, чтобы укреплять и улучшать положение рабочего класса, то я считал бы свою жизнь бесцельной. Вы видите, что Ваша параллель не подходит.

Что касается Ленина и Петра Великого, то последний был каплей в море, а Ленин - целый океан.

Людвиг. Марксизм отрицает выдающуюся роль личности в истории. Не видите ли Вы противоречия между материалистическим пониманием истории и тем, что Вы всё-таки признаёте выдающуюся роль исторических личностей?

Сталин. Нет, противоречия здесь нет. Марксизм вовсе не отрицает роли выдающихся личностей или того, что люди делают историю. У Маркса, в его «Нищете философии» и других произведениях, Вы можете найти слова о том, что именно люди делают историю. Но, конечно, люди делают историю не так, как им подсказывает какая-нибудь фантазия, не так, как им придёт в голову. Каждое новое поколение встречается с определёнными условиями, уже имевшимися в готовом виде в момент, когда это поколение народилось. И великие люди стоят чего-нибудь только постольку, поскольку они умеют правильно понять эти условия, понять, как их изменить. Если они этих условий не понимают и хотят эти условия изменить так, как им подсказывает их фантазия, то они, эти люди, попадают в положение Дон-Кихота. Таким образом, именно по Марксу вовсе не следует противопоставлять людей условиям. Именно люди, но лишь поскольку они правильно понимают условия, которые они застали в готовом виде, и лишь поскольку они понимают, как эти условия изменить, - делают историю. Так, по крайней мере, понимаем Маркса мы, русские большевики. А мы изучали Маркса не один десяток лет. …

Людвиг. Вокруг стола, за которым мы сидим, 16 стульев. За границей, с одной стороны, знают, что СССР - страна, в которой всё должно решаться коллегиально, а с другой стороны знают, что всё решается единолично. Кто же решает?

Сталин. Нет, единолично нельзя решать. Единоличные решения всегда или почти всегда - однобокие решения. Во всякой коллегии, во всяком коллективе, имеются люди, с мнением которых надо считаться. Во всякой коллегии, во всяком коллективе, имеются люди, могущие высказать и неправильные мнения. На основании опыта трёх революций мы знаем, что приблизительно из 100 единоличных решений, не проверенных, не исправленных коллективно, 90 решений - однобокие… В нашем руководящем органе, в Центральном Комитете нашей партии, который руководит всеми нашими советскими и партийными организациями, имеется около 70 членов… Поскольку же каждый имеет возможность исправлять ошибки отдельных лиц, и поскольку мы считаемся с этими исправлениями, наши решения получаются более или менее правильными.