Армия, которую предали. Трагедия 33-й армии генерала М.Г. Ефремова. 1941-1942 - Сергей Михеенков

Но в тот же день Жуков сам попал под «разнос».

Дело в том, что в Ставке о прорыве под Наро-Фоминском узнали все же раньше, чем об этом сообщили Жукову. И на КП Рокоссовского, видимо, звонил уже Василевский, передавший приказ Сталина Жукову быть немедленно на своем КП в Перхушкове, так как противник уже движется танковой колонной к Кубинке. Вот почему командующий кричал на Говорова «задыхающимся голосом».

А перед этим Сталин несколько раз звонил в штаб Западного фронта, спрашивал Жукова, но ему всякий раз отвечали, что Жукова нет, выехал в войска. Генерал Степанов, обеспокоенный прорывом немецких танков на Кубинку, откуда до Перхушкова полчаса хода, попросил разрешение Верховного перевести штаб в более спокойное место, на восток от Москвы. По воспоминаниям генерала Голованова, «повисла долгая тишина, и стало как-то не по себе.

— Товарищ Степанов, узнайте у товарищей, есть ли у них лопаты?

Снова напряженная пауза.

— Что, товарищ Сталин?

— Лопаты есть у товарищей?

— Товарищ Сталин, а какие лопаты, саперные или какие-то другие?

— Все равно какие.

— Товарищ Сталин, есть лопаты! А что с ними делать?

— Товарищ Степанов, передайте вашим товарищам, пусть берут лопаты и копают себе могилы. Мы не уйдем из Москвы, Ставка остается в Москве. А они никуда не уйдут из Перхушкова».

Нервы были на пределе у всех.

Во время прорыва немцев прервалась связь с КП полковника Лещинского. Ефремов с тревогой ждал сообщений из 222-й, но связь молчала. Он выслал офицера связи. Тот вскоре сообщил, что полковник Лещинский во время боя находился на КП 479-го стрелкового полка, что полк практически истреблен и что командование дивизией, то есть двумя уцелевшими полками, принял на себя начштадив подполковник Седулин.

Позже выяснилось следующее.

Когда противник стал проявлять активность, командир дивизии с офицерами связи перебрался на КП 479-го стрелкового полка. Он угадал направление главного удара. Вскоре ураган снарядов и мин начал сокрушать оборону полка. КП прикрывали земляные доты. Когда немцы пошли в атаку, пулеметы открыли огонь. А перед этим перетащили раненых с КП, куда попал снаряд. Ранен был и полковник Лещинский. Немцы подвели танки и расстреляли доты из орудий. Среди тел убитых немецкие автоматчики нашли одного живого, в гимнастерке с полковничьими петлицами. Бросили его на моторную решетку танка, чтобы не замерз. Некоторое время Лещинский считался без вести пропавшим. Потом о его пленении рассказал кто-то из уцелевших бойцов.

Лещинский был выдвиженцем Ефремова. Именно по его представлению приказом командующего фронтом полковник Лещинский был назначен командиром 222-й дивизии.

В конце дня из 113-й доложили: разгромлен штаб 1290-го стрелкового полка. Раненый командир полка майор Васенин попал в плен. Начштаба старший лейтенант Молчанов убит. Комиссар полка старший политрук Демичев, будучи тяжело раненным, застрелился.

Поступали сводки с других участков обороны.

На фронте 110-й стрелковой дивизии — тяжелые бои. Противник просачивается в тыл. Полки и отдельные группы числом до роты дерутся в полуокружении. Не хватает боеприпасов. 3-я рота 1787-го полка оставила деревню Горчухино, когда в ней осталось всего двенадцать человек, половина из которых раненые. Уничтожено до роты противника и несколько танков.

971-й артполк принял бой с пехотой противника, прорвавшейся в район деревни Савеловки. Огнем орудий противник остановлен. Бой продолжается.

1787-й полк майора Присяжнюка позиции удерживает.

Вместе с начальником штаба капитаном Латышевым все эти дни и ночи Присяжнюк будет находиться непосредственно в боевых порядках полка и отведет его в лес восточнее только спустя сутки, когда иссякнут боеприпасы.

А между тем немцы, не достигнув успеха в направлении на Акулово, перегруппировались и колонной ринулись на Рассудово в сторону Алабина.

Чтобы парировать этот удар, командарм срочно перебросил сюда свой резерв: батальон 183-го запасного стрелкового полка и роту курсантов армейских курсов младших лейтенантов и политруков.

Командарм понимал, что генерал Матерн уже импровизирует. Отбитый от Кубинки, от Минского шоссе, он теперь пытается перехватить Киевское шоссе в районе Рассудово — Алабино. Спустя некоторое время туда же, к Рассудову, где уже гремела канонада, ушли танки 5-й танковой бригады под командованием подполковника Сахно.

Немецкую колонну перехватили у Юшкова, всего в 18 километрах от Перхушкова, где находился штаб Западного фронта и откуда Жуков напряженно следил за развитием событий, хладнокровно решая, куда направить те немногочисленные резервы, которые имел. Именно отсюда ушел вскоре приказ последнему батальону, который и решил дело в битве на подмосковной Марне. В надежде на то, что не особенно погрешу против истины, осмелюсь предположить, что тем последним батальоном был лыжный.

Кстати, немецкая разведка так и не смогла определить, где же находится штаб Жукова. Точных данных она так и не добыла. Но предположения имела. По предположениям, штаб Западного фронта находился восточнее Москвы.

В ночь с 1 на 2 декабря от Жукова поступила телефонограмма:

«Особо важное.

Командарму 33 Ефремову.

Приказываю:

группой, которая сейчас сосредотачивается в р-не ст. Кокошкино, Апрелевка, в составе 18 сбр, 2 лыжных б-на, 1 танк, б-н и дополнительно 15 танков, один полк ПТО, усилив ее артиллерией PC, нанести удар по противнику в направлении Юшково.

Иметь дальнейшей задачей стремительно наступать в направлении Головенькино и восстановить положение.

Удар нанести с утра 3.12.

Руководство группой возлагаю лично на Вас.

Исполнение донести»[73].

Трое суток 33-я и части 5-й армии вели бои с прорвавшимися танками и мотопехотой противника практически в своем тылу. Противник часто менял направления своих ударов. Но вскоре эти переброски с одного участка на другой иссякающих сил стали напоминать метания загнанного в клетку зверя. Но зверь был все еще силен, опытен. И, надо заметить, постоянно контролировал открытую дверь клетки…

Для того чтобы закрыть брешь на своем правом фланге в районе Иневки и установить прочную локтевую связь с 32-й стрелковой дивизией соседней 5-й армии, Ефремов приказал 222-й стрелковой дивизии отойти восточнее и занять новый рубеж обороны. Но выполнить приказ командарма в точности дивизия не смогла. В два часа ночи прервалась связь. Часть батальонов к тому времени вышла в район Рассудова и Кубинки и сразу же вступила в бой. Другая часть вела бои в окружении на прежних позициях в районе Иневки.

В районе Юшково — Петровское — Бурцево прорвавшиеся танки были встречены тридцатьчетверками 136-го танкового батальона и поддерживающими их атаку бойцами Гб-го пограничного полка подполковника Алексеева. Они остановили колонну, но удерживать долго не могли. Вот-вот на помощь им должна была подойти резервная группа, о которой и говорил в своем приказе Жуков.

Все эти дни и командарм-5, и командарм-33 находились непосредственно в войсках. Приказы отдавались тут же и корректировались в зависимости от меняющейся обстановки. Говоров — в районе Акулова, где действовала его 32-я стрелковая дивизия. Ефремов — в оперативной группе в районе Алабина. Оба командарма гонялись со своими резервами за прорвавшимися группами немецких танков, опасаясь, что те могут выйти к Перхушкову и разгромить штаб Западного фронта. И для Ефремова, и для Говорова это конечно же было равнозначно прорыву противника к Москве.

На второй день ожесточенных боев отбитый от Акулова 475-й пехотный полк немцев занял Юшково и Бурцево. Полк был спешно усилен танками, которые немцы спешно подтянули сюда со всей группировки, действовавшей в прорыве. Еще один бросок, и Киевское шоссе будет перехвачено.

Штаб 33-й армии разработал операцию по ликвидации прорвавшейся группировки противника, которая компактно сосредоточилась в районе Юшкова и Бурцева. Но резервы, посланные Жуковым, запаздывали. К примеру, 18-я отдельная стрелковая бригада только-только прибывала. Первые ее батальоны и техника разгружались на станции Апрелевка.

18-я отдельная стрелковая бригада в то время была внушительной силой. Три отдельных стрелковых батальона. Два артиллерийских дивизиона. Два минометных дивизиона. Несколько отдельных рот. Всего 4500 штыков. Вооружение бригады: 18 танков; 12 орудий ЗиС-3, 18 сорокапяток; 48 минометов разного калибра. В составе бригады роты, целиком сформированные из курсантов сержантских школ. Командовал бригадой подполковник А.И. Сурченко. И эта сила своим сосредоточением в район действий запаздывала. Не все дивизии 33-й армии имели такой состав и вооружение.

А медлить уже было нельзя. И командарм принял решение атаковать противника теми силами, которые на тот момент оказались под рукой. В бой пошли двумя группами. Первую и основную, на которую ложилась вся тяжесть операции, возглавил начальник автобронетанковых войск 33-й армии полковник Сафир. Бывший поручик и полный георгиевский кавалер умело повел в бой танки и пехотные подразделения, собранные по тылам и наспех сформированные в роты, и блестяще провел это локальное, но решающее сражение.