Помоги мне любить - АннаГи

В ярком солнечном свете Сара увидела знакомый силуэт. Перед ней, на месте учителя, стоял Евгений.

«Как? Он… учитель?» — думала Сара. С одной стороны она была счастлива видеть его, но с другой она больше никогда не сможет общаться с ним так, как прежде. Больше не будет разговоров на маяке, стихов, помощи с уроками, танцев на пляже и всего того, что могло бы произойти с ними в будущем. Теперь Сара снова одна. Ее ноги подкосились, зрачки расширились, руки начали трястись, а сердце… оно словно вырывалось из груди. Саре показалось, будто она падает в пропасть. Мрак завладел телом. Живот, сердце, руки, ноги — все невыносимо заболело. Сара подумала, что лучше бы она снова прогуляла школу. Она понимала, что это ничего бы не изменило, просто тогда она была бы счастлива на день больше. Но теперь уже поздно. Девушка стояла в классе и перепугано смотрела на возлюбленного, мысленно повторяя, что это всего лишь страшный сон.

— Здравствуйте, Сара! Присаживайтесь! — посмотрев на нее, сказал учитель.

«Здравствуйте… присаживайтесь» — мысленно повторила она. Эти слова подобно сотни мечей врезались в ее сердце. Буквально несколько дней назад они общались как друзья, а сейчас такое холодное «Вы». Его официальное обращение подтвердило ее подозрение — теперь она действительно одинока. Сара послушно подошла к парте, села.

«Все твои слова были ложью! Ты говорил, что в ответе за меня, так почему же ты…» — не в силах продолжить мысль и едва сдерживая слезы, думала она. Одноклассницы с расспросами напали на молодого учителя, стремясь узнать о нем как можно больше. Он с удовольствием отвечал на них, периодически посматривая на бледную как мел Сару.

Как только окончился урок, она, как всегда пулей выскочила из класса. Но не в библиотеку, как в последнее время, а со школы.

Словно чувствуя ее боль, ледяные порывы ветра сбивали с ног, небо сверкало, гремело и, как и Сара, рыдало. Девушке был безразличен скандал, который снова устроят опекуны из-за ее прогула, угрозы, наказания. Она хотела лишь умереть. Радуга, паявшаяся в ее душе после знакомства с Евгением, померкла, черные грозовые тучи вновь овладели ею. Который раз созданный Сарой мир был разрушен, любовь предана, а мечты растоптаны.

Вернувшись домой, промокшая до нитки, она упала на кровать и прорыдала до обеда. Когда сил уже не было, она уснула. Сара молила высшие силы о смерти, и они словно услышали ее.

— Как ты посмело снова прогулять? — кричала Марина Игоревна, влетев в комнату Сары. Но девушка не реагировала. Вне себя от злости, женщина кричала страшным голосом, угрожала и, схватив Сару за руку, замерла. Рука девушки была горячей. Марина Игоревна бросилась ко лбу. Он словно пылал. Мысль о том, что Сара заболела, остудила пыл. Забыв обо всем, Марина Игоревна помчалась за градусником.

— 24-

Сентябрь подходил к своему завершению. Дни становились короче, солнце часто скрывалось за серыми грозовыми тучами, море штурмовало, дул холодный северный ветер. Листва деревья окрасилась в осеннюю палитру, напоминая, что скоро настанет зима. Но в душе Сары она уже царила. Девушке казалось, что весь мир против нее. Она шла в школу, как на пытку. Она не хотела видеть ни нового учителя, ни Максима. Сара настраивала себя, что через восемь месяцев она больше никогда не увидит ни одного, ни второго. И эта мысли радовала и удивляла ее. Если бы месяц назад кто-то сказал ей, что она будет радоваться разлуке с Максимом, Сара ни за что не поверила бы. Не поверила бы она и в то, что больше никогда не захочет общаться с Соловьевым Евгением Владимировичем.

Сара молча вошла в класс, села за парту. Как обычно, никто не обратил на нее внимания. Достав вещи, она посмотрела в окно. Как и две недели назад, первым уроком была литература. В коридоре послышался знакомый голос. Она повернула голову. Максим, входя в класс, внимательно посмотрел на нее. На Саре было черное вязанное платье с клетчатым узором по линии груди и талии. Оно, как и предыдущее, было велико и мешковато, но в нем девушке было тепло и уютно.

Сара отвернулась. Закрыв глаза, она слышала, как от страха забилось сердце. Девушка была уверена, что Максим подойдет к ней и, как всегда, будет издеваться. Но он не шевелился. Пристально смотря на Сару, парень обдумывал дальнейшие действия. Он помнил слова Александра. Максим не боялся его, но понимал, что если заденет Сару, проблемы неизбежны.

Прозвенел звонок.

— Доброе утро! — приветливо улыбаясь, говорил вошедший в класс учитель. Одноклассники поздоровались в ответ. Поздоровалась и Сара. Увидев ее, Евгений на мгновенье замер. Он скучал по общению с ней и несколько раз хотел съездить к Саре домой, что бы узнать о ее самочувствии. Но каждый раз что-то словно останавливало его.

Евгений часто вспоминал последний вечер, которые они провели вместе. Несколько дней воспоминания окрыляли его, но вскоре муза оставила писателя. И сейчас, смотря на подростка, он искренне обрадовался ей. Широкая улыбка украсила его мужественное лицо.

— Я смотрю, Вы вернулись к нам. С выздоровлением, Сара… — по привычке, назвав ее имя, писатель вспомнил, что он уже ее учитель. — Зайцева! — словно выделяя ее фамилию, добавил он.

— Спасибо, Евгений Владимирович! — сделав акцент на его отчестве, сквозь зубы проговорила девушка. Она злилась, и он это чувствовал.

— Больше не болейте! — как и прежде, смотря на нее нежным взглядом, продолжил он.

— Постараюсь! — искусственно улыбаясь, ответила она.

— Постарайтесь, постарайтесь, — проговорил он и, повернув голову, подошел к доске. Бледная, как сметана, Сара открыла учебник. Ей казалось, что его голос сладок как мед, и она понимала, что по-прежнему любит его. Ее сердце продолжало страдать, а счастливые воспоминания воскрешались с каждым произнесенным учителем словом.

— 25-

— Привет! — подходя к Саре, говорил Александр. — Почему ты перестала ходить в библиотеку?

— Привет! Нет желания! — холодно отвечала она.

— Что-то случилось?

Сара опустила глаза. Девушка не хотела рассказывать, что из-за творчества Евгения Соловьева она ходила в библиотеку, стремясь как можно лучше узнать его. Но сейчас, когда он стал ее учителем, он словно предал ее.

— Нет настроения! — грустно ответила она.

— Снова