Король призраков - Джульетт Кросс

Он снова пожал плечами с тем же небрежным видом.

Едва сдерживая своё самообладание, я спросила:

— Что станет со мной, когда я выполню своё предназначение и подарю тебе наследника?

Его голос стал холодным, как тогда, когда он разговаривал со своим отцом, за мгновение до того, как отрубил ему голову.

— Я оставлю тебя здесь, в этих роскошных покоях дворца Нäкт Мир, что соответствует твоему статусу. Или есть другой замок к северу от Сильвантиса. Замок Виндолек небольшой, но уютный. Далеко отсюда. — Его взгляд смягчился на мгновение, а затем снова стал суровым. — Ты сможешь жить там, вдали от меня, если пожелаешь. Или вернуться в Иссос, если захочешь.

— И оставить моего ребёнка?

— Мой наследник не покинет Нортгалл, но ты вольна делать всё, что тебе угодно после того, как выполнишь свой долг.

Вспышка гнева охватила меня. Выполнить свой долг. Распахнуть ноги перед убийцей-королём и отдать ему часть своего тела. А также душу.

Жар поднимался к моим щекам, и он снова это заметил своим проницательным взглядом.

— Ты не разлучишь меня с моим собственным ребёнком, — наконец выдавила я, едва дыша, в ужасе от мысли, что он может отнять у меня ребёнка, которого я даже ещё не имела.

Он, казалось, оставался совершенно невозмутимым на протяжении всего разговора, и это только усиливало мою ярость.

— Как пожелаешь. Ты можешь остаться в Нортгалле.

— Если это спасёт мой народ Лумерии, — я облизнула пересохшие губы, — я соглашусь.

Его лицо медленно и едва заметно изменилось — в нём появилось выражение удивления. Возможно, он ожидал больше слёз, стенаний и истерики. Но я была не такой женщиной. Я никогда не откажусь от возможности спасти свой народ, даже ценой собственной жизни. Или воли.

Но всё это могло быть обманом. На этом пути не было дороги, что не вела бы к гибели, боли и сердечным мукам. Мне нужно было узнать, правда ли он держит Иссос в осаде. Высокие стены и ворота окружали город. Никто ещё не прорывался через них.

С момента моего пленения я ни разу не думала о Гаэле. Но, конечно же, сейчас я вспомнила.

— Я обручена, — тихо добавила я.

Его взгляд сузился, лицо напряглось.

— Ты больше не обручена.

Папа устроил мою помолвку с Гаэлем, поскольку наши знатные семьи создавали хорошую альянс для Лумерии. Нас должны были обвенчать в Храме Луны в Валла Локир, когда война закончится. Я уважала Гаэля, но не любила его. Тем не менее, чувство предательства от разрыва обручения без слова ему оставляло болезненный след. Но моё королевство было важнее.

— Не стоит лить слёзы по какому-то светлому фейри, которого выбрал для тебя твой отец.

— Я не плачу, — отрезала я с вызовом, хотя по-прежнему дрожала от эмоций.

Он разжал руки, когтистые пальцы опустились к бокам, и он шагнул ближе, вторгаясь в моё личное пространство. Я отступила, внезапно испугавшись выражения в его драконьих глазах.

— Скажи мне, Тиарриалуна Эльзебетанин Хартстоун, — произнёс он мягко, словно успокаивая дикое животное, но произнесение моего полного имени лишь ускорило биение сердца.

Он продолжал двигаться вперёд.

— Ты сохранила своё обещание своей богине и осталась целомудренной?

Моя спина упёрлась в гобелен на стене. Я выпрямила ладони, опираясь на него, стараясь держаться.

Он подходил ближе, его движения были целенаправленными, но не небрежными.

— Я узнаю, если ты мне солжёшь.

Между нами оставалось всего несколько дюймов.

— Почему это имеет значение, если я всего лишь сосуд для твоего наследника?

— В этом смысле это не имеет значения. Но имеет значение для меня.

Я не могла понять внезапную ярость, пляшущую в его глазах, этот безумный блеск собственнической ревности.

— Я девственница, — выпалила я, чувствуя, как лихорадочный румянец заполнил мои щеки.

Он внимательно меня изучил и, кажется, наконец поверил мне. Но он не остановился.

— Сколько раз он тебя касался? — произнёс он мягко. — Твой жених.

— Что? — только и смогла прошептать я в шоке и панике.

Одна его когтистая рука проскользнула в мои волосы, обхватив затылок и держа меня в плену. Затем я почувствовала его другую руку на своём бедре, пальцы начали скользить вверх по ткани моего платья.

— Скажи мне, сколько раз он тебя касался, Уна. — Моё имя сорвалось с его губ как бархатный шёпот.

— Он… он не касался меня.

— Касался, — прошептал он, сжимая ткань моего платья и нижнего платья, между нами, его пальцы медленно двигались от внешней стороны моего бедра к внутренней. — Сколько раз?

Зрачок его глаза горел ярче золота на фоне синевы, пока я тяжело дышала, вцепившись в его бронированное предплечье.

— Пожалуйста, Голлайя.

— Скажи мне. — Наклоняясь ближе к моему уху, он прошептал: — Я верю, что ты девственница, Уна, но я должен знать, сколько раз этот голубокрылый мерзавец касался твоего тела.

Его пальцы подошли ближе к моим бедрам, вызывая у меня судорожный вдох, и я поднялась на цыпочки, ужасаясь внезапному жару, что охватил низ живота, и осознанию, что меня пугал и возбуждал этот момент.

— Если он касался тебя здесь, я убью его, — прошептал он с бархатной мягкостью, и его пальцы приблизились ещё ближе к моему обнажённому телу.

— Нет. Он не касался меня там.

Он замер и слегка отодвинул голову назад, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Где?

— Он… — я прочистила горло, стараясь не смотреть на его длинные, сильные пальцы, которые по-прежнему обхватывали моё внутреннее бедро с собственнической хваткой. — Он поцеловал меня однажды и…

Я отвела взгляд.

Он отпустил мою голову и, схватив за подбородок, вернул мой взгляд к себе. Его другая рука всё ещё удерживала моё бедро.

— И?

Я выдохнула, чувствуя смущение от того, что приходилось признаваться в том, что я едва могла шепнуть Мин в уединении своей комнаты. Это случилось после пира, когда он остановил меня в коридоре, выпив слишком много вина.

— И он коснулся моей груди. Но я сказала ему, что это неподобающе, и он сразу же остановился.

Ну, может, не сразу, но почти. Я крепче сжала челюсти. Голл наклонил голову, как будто по-прежнему взвешивая мои слова на правдивость.

— Два раза. И всё. Клянусь.

Я всё ещё не могла понять, почему это имело значение и почему его это так заботило, но мне нужно было как можно скорее закончить этот отвратительный разговор.

Наконец, его губы изогнулись в чарующей улыбке.

— Хорошо.

Он ещё раз мягко сжал моё бедро, затем убрал руку, опустив моё платье и нижнее платье на место. Он даже разгладил складку на ткани, которая зацепилась