Свет светит - Иван Николаевич Сухих

– Да, наверно, так. Я, вообще, люблю разные загадки и тайны, – в ответ на откровенность Алексей стал говорить тоже более откровенно.

– Ты здесь нашёл какую-то новую тайну? – улыбнулся Дмитрий Викторович.

– Нет, не здесь, – Алексей несколько замялся. – Меня вот давно интересовало… Вы же знаете про Фестский диск… Я слышал, там зашифрованы тайны древних мудрецов. Многие пытались, но никто не смог его расшифровать.

– Фестский диск расшифрован, – просто и буднично сказал Дмитрий Викторович.

– Расшифрован?! – переспросил поражённый Алексей. – Кем? Когда? И что же там написано?

– Мной. Около десяти лет назад. Тайн древних мудрецов там нет, – по порядку ответил на вопросы Дмитрий Викторович.

– Тогда что же там написано? – нетерпеливо задал новый вопрос Алексей.

– Фестский диск является хозяйственным отчётом о сборе налогов на Крите четыре тысячи лет назад. Учитывая время его написания, надо признать, составлен он очень толково.

Никогда ещё от слов Дмитрия Викторовича Алексей не испытывал такого разочарования.

– Но как… каким способом вы его расшифровали? – лелея призрачную надежду на то, что Дмитрий Викторович ошибся, поинтересовался Алексей.

Отличительной особенностью Дмитрия Викторовича, которая очень нравилась Алексею, была способность разговаривать о сложных вещах простыми словами, одновременно не пытаясь искусственно и снисходительно что-нибудь упростить. Дмитрий Викторович начинал обсуждение любого вопроса сразу, без всяких надуманных предисловий, которые всегда говорятся только для того, чтобы приукрасить свои знания и принизить знания собеседника. Дмитрий Викторович со всеми разговаривал, как с равноправными коллегами.

– Любой письменный язык в начале своего возникновения представляет собой зарисовку внешних предметов и явлений, чтобы передать информацию о них отсутствующему в данный момент человеку. В начале своего развития любая письменность представляет собой схематические рисунки, идеографическое письмо. В дальнейшем эти рисунки всё более и более упрощаются и схематизируются, чтобы их легче было записывать. Так возникают сначала иероглифы, а потом алфавит.

– Причиной прогресса письменности является лень рисовать картинки для передачи информации, – вставил слово Алексей.

– В определенной степени, да. – согласился Дмитрий Викторович. – Но смысл этих рисунков должен быть интуитивно понятен тому человеку, для передачи информации которому они предназначены. Точно так же, как нам сейчас интуитивно понятен смысл нарисованных значков на экране компьютера. Поэтому для понимания смысла картинок самого начального этапа письменности надо представлять себе в общих чертах образ жизни людей того времени.

– Тайна исчезла. Вместо блестящего клада в ней оказалась серая повседневность, – с горькой усмешкой протянул Алексей.

– Но зато стала известна истина. А это главное, – совершенно серьёзно сказал Дмитрий Викторович. – Кстати, всё вполне логично: все древние памятники письменности, будь то шумерские глиняные таблички или новгородские берестяные грамоты, представляют собой именно хозяйственные отчёты. Обеспечение надёжной, в отношении еды и одежды, жизни было важно для людей во все времена.

Алексей на минуту задумался.

– Но всё же хочется найти в книгах чего-то более… возвышенного что ли, так сказать, чистую науку, – сказал он.

– Ты склонен к математике? – поинтересовался Дмитрий Викторович.

– Ну… можно сказать, – неуверенно ответил Алексей.

– Что же в математике тебе нравится?

– Точность и определённость. Это мне напоминает установление взаимосвязей между людьми при раскрытии преступлений, как в детективе.

Алексей стал говорить уже совершенно откровенно. Ни с кем раньше, даже с отцом и с тётей, он так открыто не говорил.

– Но в математике ещё очень много нераскрытых тайн, – заметил Дмитрий Викторович.

– Да, я знаю. Теорема Ферма, например, – поспешил показать свою осведомлённость Алексей.

– Скажем так, отчасти, – уточнил Дмитрий Викторович. – Теорема Ферма доказана в девяностых годах. Но только с помощью таких методов, каких даже близко не было во времена Ферма. Поэтому методы Ферма нам так и остались неизвестны.

– А-а-а… значит, тайна всё же осталась, – обрадовался Алексей.

– Не совсем так, – улыбнулся Дмитрий Викторович. – Из установления общей формулы справедливости математического выражения теоремы для показателя степени «два» легко можно доказать невозможность справедливости этого математического выражения теоремы для более высоких степеней. И это доказать во времена Ферма было нетрудно.

– Да-да, я понял. Я не смогу прямо сейчас доказать теорему Ферма, но мне понятен путь, о котором вы рассказали.

На лице Алексея было чувство удовольствия, как в детстве после съеденного шоколада. Потом он спросил:

– Значит, вы этим путём её доказали?

Дмитрий Викторович кивнул.

– А ещё что вы открыли… ну, или доказали… в математике?

В голосе Алексея слышались нотки любопытства и тревоги одновременно. Дмитрий Викторович это заметил.

– Не волнуйся. Ещё много тайн осталось. Существуют три степени познания. Сначала ты не знаешь, что ты этого не знаешь. Ты слышал что-нибудь о гипотезе Римана?

–Нет, – признался Алексей.

– Ну вот. Потом ты знаешь, что ты этого не знаешь. Как о теореме Ферма. В конце концов ты знаешь, что ты это знаешь. Как, например, таблицу умножения. Первая ступень самая обширная. Поэтому всегда будет научная тайна, на раскрытие которой можно будет приложить усилия учёного.

– Что такое гипотеза Римана? – спросил Алексей.

– Это утверждение о том, что действительная часть всех нетривиальных нулей дзета-функции равна одной второй, – ответил Дмитрий Викторович.

Алексей даже не пытался сделать серьёзное лицо.

– И что? Правда, равна? – только и поинтересовался он.

– Правда, – совершенно буднично сказал Дмитрий Викторович. – И это доказывается довольно просто, через доказательство невозможности существования нетривиальных нулей с другим значением действительной части.

Через несколько секунд паузы Дмитрий Викторович добавил:

– Вообще, чем страшнее и непонятнее выглядит формулировка задачи, тем после вникания в её суть эта задача оказывается проще. Так, например, задача «пэ-эн-пэ», утверждающая, что не все задачи являются простыми, гипотеза Ходжа, верная не более чем для восьмимерных пространств, теорема о четырёх красках, говорящая, что для раскраски любых карт нужно не более четырёх цветов, все эти задачи довольно несложные и доказаны мной.

– Где же вы публикуетесь? – вполне резонно спросил Алексей.

– В интернете, на сайтах «SciTecLibrary» и «Техно Сообщество России». Это сайты свободного доступа. Там может публиковать свои работы каждый. Поэтому золотые зёрна попадаются среди гор руды. Но зато золотые зёрна попадают туда, а не отметаются.

– А в обычных научных журналах почему не публикуетесь? – не унимался Алексей.

– Потому что там боятся публиковать новые мысли, – усмехнулся Дмитрий Викторович. – Ведь сначала суть новой вещи надо понять. Это требует работы мысли. Много лодырей работают рецензентами.

Алексей впервые увидел тень грусти в глазах Дмитрия Викторовича.

– Ты знаешь. Что такое «корчеватель»? – внезапно спросил Дмитрий Викторович.

– Ну… наверное, машина, чтобы пни от деревьев выдёргивать из земли, – подумав, ответил Алексей.

– А вот и нет, – весело ответил Дмитрий Викторович. – Это название псевдонаучной статьи, которая была составлена компьютерной программой путём бессмысленного набора внешне научных терминов, из которых были составлены предложения в соответствии с правилами грамматики. Внешне эта бессмыслица выглядела очень научно. И её сразу же опубликовали в солидном научном журнале, сопроводив восхваляющей рецензией. Это всё действительно было несколько лет назад. С тех пор любая напыщенная бессмыслица называется «корчеватель». К сожалению, таких «корчевателей» в научных журналах много. А настоящих научных статей, в которых