Трагикомедия бродяги любви - Людмила Вячеславовна Федорова

Джовано в это время стоял, выглядывая на красоту солнечного утра в открытое окно и, услышав стон пожилого сенатора, обернулся и приветливо промолвил:

– Моё почтение, господин Маттео, я очень рад, что вы чувствуете себя намного лучше! Вы меня узнали? Вы помните, что вчера случилось с вами? А свой дом узнаёте, как обычно? Провалов в памяти нет? Просто, не знаю, как у вас обстоят дела с умственным здоровьем и памятью, но то, что у вас больное сердце, это без сомнений. Я бы на вашем месте с таким слабым сердцем отказался полностью от употребления алкоголя. Тем боле в таких ужасных количествах, каких вы вчера выпили шампанского!

Сенатор закашлялся, Джовано сразу понял, что ему нужно что-то от похмелья и скорее принёс с кухни стакан кефира, Маттео выпил его, и, почувствовав себя окончательно лучше, ответил своему новому знакомому:

– Ой, моя огромная благодарность за помощь, молодой человек, не волнуйтесь, старческими проблемами с рассудком я не страдаю, я вчера просто сделал большую глупость! Зная о воём больном сердце, на пикнике в честь Дня Рождения своей давней подруги, графини Клариссы, позволил себе расслабиться и так перебрал с шампанским, что довёл себя до сердечного приступа. И, конечно, не помню, как потом меня спасли, но я знаю, что вы мне спасли жизнь, я хорошо запомнил ваш голос, как вы отдавали команды, как врач, что нужно делать, какие лекарства давать. Скажите, как всё было, и кто вы, молодой человек? Вы – врач? Я очень хочу познакомиться ближе с человеком, которому я обязан жизнью!

Джовано смутился, опустил взгляд в пол, слегка разрумянился от стыда и без особой охоты протянул:

– Эм,… нет, я не врач, хотя я очень хорошо разбираюсь в медицине, но получить образование мне не позволили деньги и жизненные обстоятельства, просто я единственный из гостей на пикнике у графини Клариссы, кто не пил и был абсолютно трезвым. Я, хм…, был приглашён Клариссой, так как мы с ней состояли в отношениях, я …. куртизан альфонс, Джовано Казанова, она была моей постоянной клиенткой, после того, как мы в первый раз встретились в борделе, вот и на своём празднике она решила потом приятно провести ночь. Мы все возвращались с пикника в гондоле, когда у вас начался приступ, так как все, кроме меня были пьяны, поднялась паника, все решили, что у вас удар, а я увлекаюсь изучением медицины, и понял, что нужно делать, чтобы вам помочь. Как вы сами слышали мой голос, я стал подсказывать всем, что делать, и вместе мы вас довезли до дома и выходили. Ну, а вы уснули, меня оставили присмотреть за вами…

Господин Маттео с большим удивлением смотрел на Джовано. О, да, дорогие мои читатели, распутный образ жизни за три года, конечно, отразился на внешности молодого и самого известного любовника-куртизана Италии, но всё равно Джованни выглядел свежим своей молодостью, просто он ещё больше вошёл в мужскую красоту, если раньше ещё имел много нежных детских черт во внешности. Фигурой он окончательно возмужал, имел мышечные плечи, узкую стройную талию. На плече красовались длинные русые вьющиеся волосы, собранные синей лентой в хвост. Личико юноши потеряло то детское нежное очарование, но по-прежнему было красивым ровными идеальными благородными чертами…

… Только глаза юноши оставались неизменные: такие же большие светло-карие, полные пережитой боли и спрятанных ото всех детских и отроческих обид…

… Сенатор Маттео, надо сказать, был уже наслышан о неком очень известном лучшем любовнике-альфонсе в Венеции Джовано Казанове, имя молодого человека пожилой сенатор слышал уже сотню раз. От знакомых женщин он был наслышан о его знаменитости и успешности на поприще панели, они часто пересказывали или рассказы своих подруг, как те долго ждали своей очереди, чтобы снять на ночь Казанову, что платили ему хорошие деньги, и как любовник он превзошел все их ожидания и доставил море удовольствия. А уж если дамы, как Кларисса, сами были пассиями Казановы, делясь своими впечатлениями, восторгались им ещё больше, чем те, кто знал о нём только по рассказам подруг, чуть ли не пищали от наслаждения. От знакомых мужчин сенатор часто слышал бранные оскорбления в адрес Казановы, что, по их словам « моя легкомысленная глупая жена польстилась на этого последнего жигало, из-за этого блудника и ветрености жены я опозорен, и хожу теперь настоящим рогоносцем! Моя жена предала меня, изменила мне с этим нахалом из подворотни! Нет, ну, вот, если увижу этого жигало Казанову, точно после такого убью!». Многие из друзей сенатора были одураченными мужьями-рогоносцами из-за Казановы.

И, конечно, Маттео был сейчас более чем удивлён, просто поражён: по рассказам он никак не мог предположить что легендарный Казанова – такой совсем молодой, приветливый, умный и совершенно неразвязный в поведении человек! И ведь он ему жизнь спас! Сенатор задумался, а потом предложил:

– Слушай, Джовано, а ведь ты очень даже известный в Венеции человек, я слышал много раз о тебе, как о самом желанном для всех венецианских женщин и девиц молодом человеке, и, признаюсь тебе, ты нажил себе немало врагов ввиде мужей тех своих дам, которые изменили мужьям с тобой. Я, конечно, мягко говоря удивился, когда тот самый «бродяга любви», что за деньги согласен доставить невероятное удовольствие любой даме, оказался таким простым и приятным, уважительным к старшим и умным человеком при личном общении. Тебе многое в жизни портит то, что ты живёшь в борделе, а все твои дамы для того, чтобы нанять тебя на ночь, идут в подворотню у борделя. Жизнь, достойная последнего нищего бродяги, но никак не такого умного молодого человека, как ты. Конечно, с такой опороченной репутацией я не буду предлагать тебе получить образование или сменить профессию, но я мог бы помочь тебе выйти в твоей работе куртизана на новый, более приглядный и приятный уровень. Я бы помог тебе из благодарности своими связями и деньгами расплатиться с хозяином борделя, уйти оттуда, оплатил бы тебе съёмную хорошую квартиру, как у дворян, в бельэтаже. Помог бы полностью сменить твой простоватый гардероб на вещи истинного аристократа и вывел бы тебя в высший свет, на балы и литературные салоны, где ты бы искал теперь своих дам, которые теперь были бы дворянками из высшего света, и, естественно платили тебе больше. И ты уже выходил на «охоту», когда хотел бы и не зависел бы ни от кого. С помощь моих денег и связей, я бы помог из благодарности тебе стать из уличного «бродяги любви» в благородного, элитного куртизана, что скажешь, Джовано? Примешь