Постоянная должность - Айзек Азимов

— Боже мой, Кэп! — воскликнул Брэйд, невольно улыбнувшись. — Я не буду знать, даже с чего начать.

— В этом-то все и дело! Прокладывайте свой собственный путь!

— Нет, Кэп, нет! Меня не привлекает работа с животными.

Энсон нахмурился.

— Брэйд, если вы сделаете это, то тогда, уверяю вас, я смогу уговорить Литтлби забыть его намерения не возобновлять с вами контракта, в крайнем случае уговорю его дать вам благоприятную возможность проявить себя в новой области. На этом основании он может даже повысить вас. Это вполне вероятно.

— Благодарю, Кэп, но даже и в этом случае…

— Вы боитесь только потому, что это новое дело?

— Нет, но это должно заинтересовать меня, а в настоящее время меня интересует только кинетика. Я попытаюсь продолжить работы Ральфа.

Энсон встал.

— Теперь я ухожу, Брэйд. Вы совершаете ошибку.

Брэйд смотрел на удалявшуюся фигурку со столь смешанными чувствами, что вряд ли мог сам разобраться в них. Бедняга! Он все еще раздает темы, все еще диктует область исследований! Конечно, он ненавидит кинетику и механизм реакций. Именно потому-то он и устарел.

Брэйд ощущал некоторый подъем, вызванный лишь обещанием Кэпа Энсона замолвить за него словечко. Но это был ложный подъем: ведь на самом деле Энсон не сможет поколебать Литтлби. Брэйд был в этом уверен. Теперь только сам Энсон все еще верит в свое могущество.

Что же касается исследований Ральфа… Брэйд попытался воскресить тот слабый проблеск надежды, который был у него несколько мгновений назад, но это ему не удалось. Несомненно, если бы он изучил книгу Рейнка по кинетике… Но он достаточно часто просматривал ее, поэтому понимал, насколько тяжело ее освоить — возможно даже, что это будет ему не под силу. Он сидел на скамейке в ожидании Джинни, чувствуя себя очень одиноким.

Брэйд и Джинни вернулись домой около четырех часов. Дорис бросила на них деловой взгляд и сообщила:

— Звонил Фостер. Он хотел поговорить с тобой.

— О чем, ради всего святого?

— Он не сказал. Кажется, он был сильно раздражен тем, что я взяла трубку, и хотел определенно знать, будешь ли ты сегодня вечером у Литтлби. Я сказала ему, что будешь.

— Гм, а что, по-твоему, ему было нужно?

— Я не знаю точно, но вот что я тебе скажу. Его голос звучал очень весело. В нем было какое-то скрытое оживление, понимаешь? Поэтому, зная Фостера, я могу предполагать, что он припас для тебя какую-то плохую новость.

Плохую новость? Каких еще новостей можно было ожидать в эти дни? Возможно, это та же самая плохая новость, которую уже сообщил Кэп Энсон, только теперь дополненная, отполированная до блеска и искусно упакованная для доставки?

Но Брэйду все же удалось сохранить присутствие духа.

— Не накличь беды, Дорис! Если звонил Фостер, то от него можно ожидать чего угодно — возможно, даже новый неприличный анекдот, который он только что услышал. А теперь у меня осталось полчаса, чтобы вздремнуть, так что хватит об этом.

Он разделся и лег, но не заснул. В нем начал медленно закипать гнев. Он мог понять, когда Литтлби обсуждал подобный вопрос с Кэпом Энсоном: Энсон был старейший деятель факультета и, кроме того, первоначальный научный руководитель Брэйда. Но обсуждать это с Фостером…

«Ловкач», — подумал о Фостере Брэйд с внезапной злобой. Он смотрел на потолок, как будто перед ним был белый экран, на который последовательно проецировались его воспоминания. Теперь он припомнил первую встречу с Фостером, когда тот был еще молодым человеком, не достигшим тридцати лет, свежеиспеченным выпускником одного из университетов Среднего Запада. Фостера водили по лабораториям и представляли преподавателям факультета. С самого первого раза он произвел внушительное впечатление. Он был самоуверенно весел, знал, какими исследованиями занимается каждый, со знанием дела обсуждал все вопросы, причем казалось, что он вовсе не изучил все это заранее, хотя именно так оно, конечно, и было.

Брэйд не взлюбил Фостера за его манеру выставлять себя хозяином любой пяди земли, на которую ступала его нога.

Брэйд несколько раз беззвучно произнес: «Ловкач Фостер». Казалось, эта кличка унижала Фостера, ставила его на свое место.

Брэйд закрыл глаза. Раз дело дошло до того, что его собираются вышвырнуть, сделав при этом всеобщим посмешищем, он найдет способ отомстить им. Сейчас ему показалось неизбежным, да и нетрудным изучение всех вопросов, необходимых для завершения исследований Ральфа. Он подыщет другое место, опубликует результаты и сделает переворот в науке, работая на новом месте. Пусть другой университет разделит с ним его славу!..

Он находился на грани между сном и бодрствованием. Его планы мести искажались, приобретая фантастический характер. К действительности его вернул голос Дорис: «По-моему, пора одеваться».

Литтлби жил в одном из старых пригородов, где земельные участки сохраняли нетронутыми и бдительно охраняли от вторжения мелкой буржуазии, чтобы не изменить его «социальное лицо», а также низкий земельный налог. Литтлби приобрел здесь участок лет десять назад и сейчас владел домом, сохранившим аромат старины, причудливым, но не лишенным комфорта.

Миссис Литтлби встретила их у самого входа. Ее серовато-коричневые волосы — казалось, они не могли даже поседеть — были тщательно уложены, хотя и не имели вида прически. У нее были глаза, как бы созданные для очков, хотя она никогда их не носила, а платье настолько безвкусно, что почти придавало ей оригинальность.

Она всегда очень тепло и внимательно относилась к своим гостям, никогда не забывая фамилий, должности или недавно полученных поощрений. Уже только за это она нравилась всем.

Тепло улыбаясь, она сказала:

— Профессор Брэйд, как мило, что вы смогли прийти! Миссис Брэйд, какое у вас очаровательное платье! Будьте добры, оставьте головные уборы и пальто в гардеробной… О профессор Брэйд, я очень расстроилась, узнав о несчастье с вашим аспирантом! Я тогда сказала мужу, что бедный юноша избавился от своих бед, но какое испытание для его семьи и научного руководителя! Я даже собиралась отложить нашу вечеринку, но так как многие на нее рассчитывали…

Брэйд пробормотал вежливую ответную фразу, улыбаясь, и кивая головой, и стремясь скорей ускользнуть за пределы досягаемости. Миссис Литтлби обменялась еще несколькими словами с Дорис, а затем ее внимание отвлекли новые гости.

Комната продолжала заполняться. После того, как придут все приглашенные, двойная дверь в главную столовую откроется, два официанта, занятые в настоящее время сервировкой стола, исчезнут, а гости выстроятся в затылок, чтобы получить порцию ветчины и сыра, мясные тефтели со спагетти, запеченные бобы и капустный салат. Позже они встанут опять в очередь за кусочком торта и чашкой кофе.