Христианство и китайская культура - A.B. Ломанов

От ранних католических общин остались очень скудные материальные свидетельства. Важнейшим из них является обнаруженная в 1951 г. надгробная плита с могилы дочери венецианского купца Катерины де Вилиони, умершей в Янчжоу в 1342 г. Камень украшен надписью на латыни и выполненными в китайском стиле иллюстрациями сцен мученичества св. Катерины Александрийской. Эта находка стала значимым подтверждением истории существования католической общины на юге Китая. Во Флоренции хранится так называемая «Библия Марко Поло». Это сильно поврежденный экземпляр Писания на латыни XIII в. Сама книга происходит с севера Италии, она была обнаружена в Китае в XVII в. Ее бывший китайский владелец утверждал, что Библия принадлежала его семье начиная с династии Юань, что делает допустимым предположение о ее первоначальной принадлежности францисканским миссионерам. В Венеции хранится также изготовленный в Китае и украшенный в монгольском стиле католический потир, предположительно датируемый XIII или XIV в. (см. [Rachewiltz 1971, с. 182, 202–203]).

История расцвета и заката несторианской церкви в Китае в VII—VIII и XIII вв. представляет собой отдельный эпизод, не связанный с прибытием в Китай в XVI в. католических миссий и началом их постоянной деятельности. Однако оторванность танского христианства от Рима и Византии сделала оставленный им опыт культурной адаптации особенно ценным — мощная западная церковь не вмешивалась в дела китайских несториан, давая им возможность действовать по собственному усмотрению. Исследование танских несторианских текстов от ранних «писаний Алобэня» до поздних «писаний Цзин–цзина» дает возможность представить ход постепенного погружения персидских священников в китайскую культурную традицию. Стремление дать адекватный пересказ Евангелия и заповедей веры постепенно уступило место нейтральным рассуждениям о смысле жизни и достижении покоя. На смену попыткам Алобэня и его помощников изложить христианскую теологию при помощи буддийских терминов и дополнить ее конфуцианскими социальными ценностями пришли даосские структуры текстов и мыслей «писаний Цзин–цзина».

Если формальным концом благоденствия такс кого христианства был указ У–цзуна, то отпадение его от фундаментальных основ христианского вероучения наступило почти столетием раньше, во второй половине VIII в. Как и в других странах Азии, несториане в Китае отказались от распятия, заменив его символом креста без изображений. По мере погружения в глубины китайской традиции Спаситель в их трактовке все более напоминал даосского мудреца. Отказавшись от попыток изложить китайцам сложные вопросы веры, несториане упростили и китаизировали ее до тех пределов, за которыми она уже практически утратила свою изначальную христианскую основу.

Достойно внимания и то, что несторианство сумело сохранить себя на окраинах Китайской империи среди неханьских народов. Отсутствие достаточного числа исторических свидетельств о характере их христианской веры не дает возможности для глубокого анализа. Однако здесь вполне уместна параллель с событиями XIX в., когда проповедь протестантских миссионеров находила особенный отклик среди национальных меньшинств, желавших обрести в христианстве опору в защите своей культурной идентичности от давления могущественной и древней китайской цивилизации.

Глава 2. Деятельность Риччи и политика культурной адаптации иезуитов (XVI — начало XVII в.).

В XVI в. жизнь европейских христиан претерпела значительные изменения — в 1563 г. завершил работу католический Три–дентский собор, открывший путь к значительному реформированию католической церкви, обычно именуемому «контрреформацией». Создание пресловутого «Индекса запрещенных книг» и упрощение института инквизиции были частью большой работы церкви по укреплению внутренней дисциплины на фоне вызова со стороны протестантов. В эту эпоху значительно выросло влияние монашеских орденов, прежде всего ордена иезуитов (создан в 1534 г.). Испанец Франциско Ксавьер (1506–1552), один из первых семи членов ордена иезуитов, стал одновременно первым знаменитым католическим миссионером наступившей новой эпохи. Инициатива развития миссий на Востоке принадлежала светской власти — Ксавьера направил в свои азиатские владения для христианской проповеди португальский монарх Жоан III. В 1542 г. Ксавьер прибыл в Индию, где служил до 1545 г., после чего отправился на Малайский архипелаг. Позднее он отбыл в Японию (1549–1552), где на него сильное впечатление произвел высокий уровень местной культуры, подвигнув изменить приемы работы среди населения. Именно там зародились методы иезуитской культурной адаптации, ибо Ксавьер настаивал Ηϋ уважении ко всем местным обычаям, если те не находятся в прямом противоречии с христианским вероучением. Поняв, как велика степень влияния китайской культуры и религии на Японию, Ксавьер начал размышлять о необходимости миссионерства в Китае. Надеясь ускорить процесс миссионерской работы в Японии путем распространения христианства в Китае, он после возвращения в Индию предпринял по пытку добраться до Поднебесной. Но ему не было суждено осуществить этот замысел — в декабре 1552 г. он умер от болезни на о–ве Шанчуаньдао на юге Китая, тщетно ожидая разрешения на въезд в Китай. Хотя число крещенных им жителей Азии вряд ли превышает 30 тыс. человек (восторженные современники поднимали эту цифру до миллиона), его вклад в открытие азиатского направления католического миссионерства несомненен. Католическая церковь с 1622 г. почитает его как святого, а в 1927 г. он был провозглашен католиками покровителем зарубежных миссий.

Через два десятилетия после смерти Ксавьера иезуиты возобновили попытки проникновения в Китай. В 1573 г. орден иезуитов назначил итальянца Алессандро Валиньяно (1539–160G) куратором миссионерской работы в Индии и Японии. Его работа в Японии была очень успешной — он обратил в веру нескольких местных феодалов (даймё), освоил приемы «внешней адаптации» и облачился в одежды дзэнского монаха, получил разрешение на подготовку священников из числа местных жителей. К моменту его смерти в Японии насчитывалось до 300 тыс. христиан.

На пути в Японию Валиньяно был задержан в Макао, где имел возможность ознакомиться с местной цивилизационной спецификой и принять решение относительно проповеди в Китае. Он вызнал в Макао из Индии итальянского иезуита Микеле Руджери (1543–1607). После прибытия в июле 1579 г. Руджери начал изучать китайский язык. Получить разрешение на въезд в Китай было по–прежнему трудно, но Руджери сумел сделать несколько краткосрочных вылазок в Гуандун вместе с португальскими купцами, где пытался проповедовать среди китайцев.

В августе 1582 г. на помощь Руджери в Макао прибыл италь–янскш'1 иезуитски» миссионер Маттео Риччи (1552–1610), которому было суждено стать самым знаменнтым христианским миссионером за всю историю религиозных контактов Запада и Китая. Выходец из знатного рода в Масерата (Центральная Италия), Риччи предпочел духовную карьеру светской деятельности юриста, к которой хотел его приобщить отец. В период пребывания и Риме он получил возможность поучиться у двух замечательных деятелей того времени — матемагика–иезуита Христофора Клавиуса, привившего Риччи вкус к естественнонаучному знанию, и будущего кардинала Роберто Беллармине, отличавшегося блестящим красноречием и широкой эрудицией. Ведущие деятели начального периода присутствия иезуитов в Китае были итальянцами, «пропитанными идеями итальянского Ренессанса и интеллектуально подготовленными в Римском колледже ордена иезуитов, будущем Григорианском университете» [Wiest 1997, с. 658]. После годичной учебы r Португалии, в 1578 г. Риччи добрался до Гоа в Индии. Прибыв по вызову Валиньяно в Макао, Риччи сразу же приступил к изучению китайского языка и работе над кратким очерком народа, обычаев и правления Китая, позднее включенного Валиньяно в биографию Ксавьера (см. [Dunne 1962, с. 25–26]). Б 1583 г. Руджери и Риччи удалось перебраться из Макао в провинцию Гуандун в местечко Чжаоцин. В конце XIX в. православный ученый–миссионер иеромонах Николай (Адоратский) описывал начало миссионерской деятельности иезуитов следующим образом: итальянцы «открыли богослужение в приобретенном доме, где повесили китайские надписи на стенах со словами: „верховному правителю всего» и „истинному Источнику всех тварей‘‘· К этим сентенциям они потом присоединили картину св. Девы с предвечным Младенцем, которую заменили образом Спасителя после того, как народ заговорил, что иностранцы чтут женщину. Переведя десятословие и отпечатав его в многочисленных экземплярах, миссионеры стали раздавать его посетителям. Одновременно с этим началось специальное изучение ими китайского языка и знакомство с китайскими учеными, которых они при случае старались посвящать в элементарные понятия о вере» [И.Н.А. 1885(a), с. 7].