Авантюрист поневоле - Дмитрий Сайфер

сказать: "Не убивайте нас, пожалуйста!" — добавил второй стражник, явно испытывающий желание как можно быстрее сбежать.

Тюрин осторожно забрал плеер, взглянув на обоих стражников. Он собирался задать вопрос, но в последний момент растерялся и вместо этого просто пожал плечами, что выглядело как жест, одновременно снисходительный и сбитый с толку. Не дожидаясь дальнейших объяснений, стражники сорвались с места и понеслись прочь.

Гримзл, наблюдая за этим представлением, вдруг расхохотался, едва не задохнувшись от смеха.

— Ты видел, как они бежали! — выпалил он сквозь хохот, пытаясь отдышаться. — Храбрая Солнечная Стража! Вот это умора! Горазды только колотить честных трудяг, вроде меня!

Смеялся он ещё несколько мгновений, пока, наконец, не осознал, что стоит рядом с одним из самых опасных преступников Многомирья. Внезапно подавив остатки смеха, гоблин неловко улыбнулся и осторожно посмотрел на Тюрина, который всё ещё озадаченно разглядывал его.

— Ну, я это... пожалуй, пойду своей дорогой, — пробормотал Гримзл, пятясь назад и всё ещё пытаясь понять, почему Изворот так странно на него смотрит, словно впервые в жизни увидел гоблина. — Ну! — хлопнул он в ладоши, будто желая подбодрить сам себя. — Всего доброго!

С этими словами он развернулся и, недолго думая, пустился наутёк.

— Постой! — крикнул Виктор, но гоблин уже скрылся в тени леса. — Да уж, — проворчал он себе под нос, пряча плеер во внутренний карман. Там его рука нащупала нечто округлое. Достав загадочный предмет на свет, он увидел карманные часы... или что-то на них похожее. В голове вдруг всплыли странные слова: "Каждый раз, когда он использует магию, он приближает свою смерть."

"Хорошо, что я не маг," — подумал Виктор, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Он вернул фатуметр в карман и, решительно собравшись с мыслями, направился к обломкам, которые всё ещё дымились вдалеке.

Глава 8 Первый день в Аргенте

Тюрин продолжал идти, но с каждым шагом его желание помочь таяло, словно снег на ладони в жаркий полдень. Он шёл, потому что не знал, что ещё делать. План, который изначально казался простым — найти выживших и предложить помощь, — рухнул так же стремительно, как и всё остальное вокруг. Когда он добрался до обломков, его встретил лишь пылающий ад. Треск разрушающегося металла и огонь, пляшущий на останках, как демон, жаждущий хаоса. Пламя казалось живым — оно извивалось и рычало, словно голодное чудовище, которое невозможно остановить.

Вдруг раздался взрыв — такой мощный, что Виктора отбросило назад. Он летел, как сорванный осенний лист, а воздух вокруг него свистел и гудел, словно шепча: «Не вмешивайся, не твоё это дело». Земля встретила его жёстко, но это было лучше, чем столкнуться с обломками корабля, которые разлетались в разные стороны, как мстительные осколки. Жар пробежался по его коже, не успев обжечь, но достаточно, чтобы напомнить, как всё может внезапно пойти не так.

Когда он наконец поднялся на ноги, перед ним осталась только пустошь и огонь. Ничего больше. Пламя поглощало всё. В этот момент внутри у него всё оборвалось. В нём разлился ледяной холод, такой же пустой и бесконечный, как Межмировой Океан, над которым он недавно парил. Он повернулся и пошёл, сам не понимая, куда именно, пока не добрался до дороги.

Широкая, пыльная дорога перед ним простиралась, как приглашение в никуда. Деревья по краям, извивающиеся и сухие, выглядели словно древние стражи, замершие в вечном ожидании. Их ветви тянулись вверх, будто пытаясь поймать редкие облака, которые легко ускользали. Они напоминали когти старого воина, износившего свой меч до того момента, когда уже нечего защищать.

Ветер был тёплым и душным, словно он сам не желал двигаться, а лишь лениво разносил по округе пыль и запах тлена. Виктор шёл, стараясь не думать о том, что оставил позади. Казалось, что он идёт целую вечность, но дорога не менялась. Только деревья иногда подступали ближе, словно кто-то пододвигал их за его спиной.

Он чувствовал, как дорога тянет его вперёд, как завораживающая музыка, зовущая следовать за ней, даже если не знаешь, куда она приведёт. В какой-то момент пейзаж вокруг стал казаться не просто пустым — он был умиротворяющим, как мир, который давно смирился со своей обречённостью. Деревья перестали выглядеть зловещими стражами и стали частью этого странного, спокойного ритма. Даже пыль под ногами перестала раздражать, и в воздухе появился лёгкий аромат чего-то давно забытого и очень простого — может быть, трав или свежей росы, хотя никакой росы здесь явно не было.

А потом, неожиданно, дорога вывела его к старой повозке. Она стояла на обочине, словно сдавшись на милость этой вечной дороги. Рядом с ней, скрестив руки, стоял старик. Он выглядел так, будто эта повозка — вся его жизнь, а её поломка — самая большая трагедия, которая могла с ним случиться.

Старик заметил Виктора и, тяжело вздохнув, покачал головой.

— Ну и ну... — сказал он, скрипя старческими костями, словно весь он был сделан из деревянных досок этой самой повозки. — Сразу видно, что удача на моей стороне.

— Вам помочь? — спросил Виктор, вглядываясь в повозку и ища глазами поломку, которая так удручает старика.

— Колесо, — коротко ответил тот, словно это объясняло всё на свете. — Это всегда проклятое колесо. Как ни проверяй, как ни смотри, а оно всё равно сломается в самый неподходящий момент.

Тюрин подошёл ближе и осмотрел колесо. Оно действительно выглядело так, будто ещё минуту назад было готово откатиться куда-то по своим делам, но в последний момент решило рассыпаться от усталости.

— Давайте помогу, — предложил Витя, закатав рукава и без дальнейших вопросов взявшись за работу.

Старик наблюдал за ним с выражением, которое можно было бы назвать смесью удивления и благодарности. Не каждый день кто-то незнакомый предлагает помощь просто так, и уж тем более не на такой забытой богами дороге.

— Эх, спасибо тебе, парень, — сказал старик, пока Виктор колдовал с колесом. — А то уж думал, что застряну здесь до ночи. И кто знает, что может вылезти из леса, когда солнце сядет...

— Да не за что, — отмахнулся Тюрин, крепко закручивая болты и проверяя, как колесо садится на ось.

Работа оказалась не слишком сложной, и через несколько минут колесо было как новенькое — ну, или, по крайней мере, как "старое, но снова способное катиться".

— Ты не сказал, куда путь держишь, —