Сага о Копье. Хроники Копья: Драконы осенних сумерек. Книга 1. - Маргарет Уэйс

Тассельхоф зевнул и бережно спрятал карту в футляр.

- Над этим, - сказал он, - пускай ломает себе голову кто-нибудь умнееменя. Я больше люблю приключения...

Убрав футляр с картами в сумку, кендер свернулся калачиком и быстроуснул безмятежным сном, какой присущ животным и маленьким детям.

Танис посмотрел на него с завистью... Сам он был до предела измучен,но сон не шел. Большинство его друзей уже спало, за исключением Карамона,сидевшего над Рейстлином. Танис подошел к ним.

- Ложись, - шепнул он Карамону. - Я присмотрю.

- Нет, - ответил великан и осторожно поправил плащ, которым был укрытмаг. - Я могу понадобиться ему.

- Но ведь и тебе надо поспать...

- Я-то посплю. - Карамон усмехнулся. - Про себя не забудь, нянюшка тынаша заботливая. У твоих деток все в порядке. Вон, даже гном дрыхнет беззадних ног...

- Да уж, - сказал Танис. - Не удивлюсь, если Теократ, сидя в Утехе,слышит его храп аж оттуда. Что, дружище, не такой вышла наша встреча, окакой мы мечтали пять лет назад?

- А что вообще вышло так, как мы предполагали? - не сводя глаз с лицабрата, тихо спросил Карамон.

Танис стиснул пальцами его плечо, потом улегся, завернувшись в плащ,и попробовал уснуть. К его немалому удивлению, вскоре это ему удалось.

Так и минула ночь: для тех, кто спал, она прошла в один миг, для тех,кто стоял на страже, - тянулась целую вечность. Стурма сменил Карамон, аКарамона - Танис. Буря бушевала всю ночь, по озеру гуляли крутыевспененные волны. Ветвистые молнии вспыхивали во тьме, точно охваченныепожаром перевернутые деревья. Гром гремел то и дело. На заре шторм наконецвыдохся; полуэльф встретил холодный, неласковый серый рассвет. Дождьперестал, но тяжелые облака еще летели над самой землей. Солнца не быловидно. Танису сделалось не по себе... Тучи неслись и неслись с севера,конца-краю им не было. А ведь осенью редко случались бури, в особенноститакие свирепые. Странно было и то, что буря пришла с севера: они обычноналетали с востока, из-за Равнин. Полуэльф тонко чувствовал природу, инеобычный шторм поразил его едва ли не больше, чем упавшие звезды, окоторых говорил Рейстлин.

Было еще очень рано, но Танис явственно ощущал - пора уходить отсюда.Он отправился будить остальных.

Пещера показалась ему холодной, несмотря на весело потрескивавшийогонь. Золотая Луна и Тассельхоф готовили завтрак. Речной Ветер стоял вглубине пещеры, выколачивая меховой плащ Золотой Луны. Танис покосился нанего: когда он входил, варвар собирался что-то сказать Золотой Луне, носмолчал и продолжал делать свое дело, ограничившись лишь многозначительнымвзглядом. Золотая Луна не поднимала глаз, лицо у нее было бледное инапряженное. Танис понял - Речной Ветер сожалел о том, что сорвалсяминувшим вечером.

- Боюсь, еды у нас маловато, - сказала Золотая Луна, бросая крупу вкотелок.

- Не густо было у Тики в кладовке, - извиняющимся тоном добавилТассельхоф. - Вот что у нас есть: коврига хлеба, немножко вяленойговядины, полголовки заплесневелого сыра да овсянка. Можно подумать, Тикасовсем дома не готовит!

- Мы с Речным Ветром не запаслись съестным, - проговорила ЗолотаяЛуна. - Честно говоря, мы не ожидали, что придется путешествовать.

Танис собрался было поподробнее расспросить ее о той песне и особенноо жезле, но тут, потревоженные запахом еды, начали просыпаться остальные.Вот, потягиваясь и зевая, поднялся Карамон.

- Овсянка! - простонал он, заглянув в котелок. - И это все?..

- На обед будет еще меньше, - хмыкнул Тассельхоф. - Так чтоподтягивай ремешок. За последнее время ты, как я смотрю, растолстел...

Великан горестно вздохнул.

Завтрак под холодным рассветным небом был безрадостен и скуден.Стурм, тот вовсе отказался от пищи и вышел наружу - сторожить. Танисхорошо видел его из пещеры: сидя на камне, рыцарь угрюмо смотрел на темныетучи, чьи клубящиеся космы едва не касались притихшего озера... Карамон водин миг проглотил свою порцию, затем - нетронутую порцию брата и наконец- долю Стурма. После чего с тоскливой завистью смотрел, как ели другие.

- Будешь доедать?.. - спросил он с надеждой, указывая на Флинтовкусок хлеба. Гном ответил испепеляющим взглядом. Тассельхоф перехватилвзгляд воина, устремленный в его тарелку, и от греха подальше запихал врот сразу весь хлеб, чуть не подавившись при этом. Танис порадовался просебя хотя бы тому, что набитый рот вынуждал кендера молчать: не все жевремя слушать его пронзительный голосок... Тем более что Тас все утробессердечно подначивал и подкусывал Флинта, называл его то "Грозой Морей",то "Шкипером", осведомлялся о ценах на рыбу и о том, дорого ли возьметФлинт за переправу обратно на тот берег. В конце концов гном запустил внего камнем, и Танис счел за благо отправить кендера на берег мыть посуду.

- Как ты нынче, Рейстлин? - вернувшись в пещеру, спросил полуэльф. -Нам надо будет скоро отправиться дальше...

- Мне лучше, - прошелестел маг. - Гораздо лучше.

Он потягивал травяной отвар собственного изготовления; в дымящемсякипятке плавали какие-то маленькие пушистые листочки. Судя по едкомузапаху, отвар был невыносимо горьким; Рейстлин морщился, однако глотал.

Тассельхоф вприпрыжку вернулся к костру, немилосердно громыхаяпосудой. Скрипнув зубами - это же надо так шуметь! - Танис хотел былосделать кендеру замечание, но, подумав, воздержался. Все равно толку небудет.

Флинт заметил выражение его лица и, отобрав у кендера посуду, сампринялся ее упаковывать.

- Уймись наконец! - зашипел он на Тассельхофа. - А не то поймаю тебяза хохолок и подвешу на дереве в назидание всему кендерскому роду...

Тас мгновенным движением протянул руку и выдернул что-то из бородыгнома.

- Что я вижу! - заорал он в восторге. - Водоросли!..

Флинт взревел от ярости и попытался схватить его, но юркий Тас легкоувернулся.

Зашуршал валежник: Стурм отодвинул его от входа. На лице рыцарялежала печать угрюмой задумчивости.

- А ну прекратите! - велел он Флинту и Тасу. Его усы вздрагивали.Потом суровый взгляд обратился на Таниса: - Этих двоих было отлично слышноу самого озера. Если так пойдет дальше, они соберут сюда всех гоблиновКринна. Надо уходить, и немедля. Так в какую сторону мы направляемся?

Воцарилась неловкая тишина. Все оставили свои дела и воззрились наТаниса. Все - за исключением Рейстлина: маг, опустив глаза, тщательнопротирал свою чашку беленькой тряпочкой. Ему, казалось, было решительнонеинтересно.