Иль Мактуб. Судьба Эмира - Ульяна Соболева

Ахмад улыбнулся, но в этой улыбке я увидела что-то опасное, почти звериное.

— Я всегда выбираю только самое лучшее, — ответил он, глядя прямо на меня.

Эти слова резанули, как по живому. Как будто я была очередной вещью в его коллекции. Я вспомнила обрывки разговоров, шепот женщин, которые помогали мне одеться и вчера и сегодня, о том, какой он опасный человек, как с ним нельзя шутить, нельзя перечить. Что-то внутри меня затрепетало — это был страх, но не только. Это было что-то большее, глубже, как будто моя душа пыталась пробиться через этот туман, этот морок, чтобы найти ответы. Но так и не находила.

Ахмад продолжал улыбаться своим гостям, он казался спокойным, даже довольным, но его пальцы всё ещё крепко держали мой локоть, и я чувствовала, как они сжимались, будто невидимые кандалы, как будто он боялся, что я убегу. Но куда мне было бежать? За пределами этого дома меня ждал ещё больший ужас, чем здесь. Почему-то мне так казалось. Хотя, я могла и ошибаться.

- Твоя жена мусульманка, Ахмад? – спросила все та же женщина с острым взглядом. Кажется ее звали Нура. На вид она чуть старше сорока. Черты лица грубые, четкие черные брови, пронзительный взгляд.

- Да, моя жена приняла ислам.

- Тогда почему ты называешь ее именем неверных?

- Мне оно нравится. Этого достаточно, чтобы ее звали именно так. Да, у нее есть другое имя, но я хочу называть свою жену именно так. И кто может мне запретить делать это?

Сказано было с вызовом. Нура усмехнулась и предпочла замолчать.

В какой-то момент Ахмад наклонился ближе ко мне, его губы почти касались моего уха, и я почувствовала, как моё сердце сжалось от его близости.

— Ты должна играть свою роль, — прошептал он так тихо, что его слова могли услышать только мы двое. — Соберись. Ты не можешь меня подвести. Мы уже говорили об этом.

Его голос был тихим, почти ласковым, но я чувствовала стальную нить угрозы, словно протянутую между его словами, как в тонкое ушко, больно колющейся иглы. Моё сердце билось в груди как сумасшедшее, и я пыталась не выдать свою панику, пыталась оставаться спокойной.

— Я не знаю, что ты от меня хочешь, — прошептала я в ответ, пытаясь сохранять самообладание. — Я не знаю, что мне делать.

Ахмад откинулся назад, его взгляд был всё ещё прикован ко мне, но теперь в нём была какая-то новая, странная мягкость.

— Просто будь собой, Вика, — сказал он громко, так что его услышали все. — Это всё, что от тебя требуется.

Эти слова звучали так просто, но мне они казались невозможными. Как я могу быть собой, когда даже не помню, как оказалась здесь? Когда не понимаю, что здесь происходит?

Я молча кивнула, пытаясь скрыть растерянность и страх. Ахмад тем временем продолжал свой разговор с гостями, но его рука всё ещё не отпускала меня. Я чувствовала, что он держит меня не только физически, но и морально. Я была его пленницей в прямом и переносном смысле. Глаза гостей время от времени возвращались ко мне, и я ловила на себе их взгляды, полные интереса и скрытого осуждения. Я не знала, что обо мне думают, но чувствовала себя как на витрине. Моя голова снова начала кружиться от множества вопросов, на которые не было ответов. Почему Ахмад ничего не рассказывает? Почему он держит меня здесь, когда я явно не хочу быть с ним? И почему в его глазах я видела не только ярость и злость, но и какую-то странную, извращённую нежность? Я не могла понять этого человека, но знала одно: он был опасен, слишком опасен.

— Ты выглядишь усталой, дорогая, — неожиданно сказал Ахмад и его рука ослабила хватку. — Может, тебе стоит отдохнуть?

Я посмотрела на него, пытаясь понять, что он задумал. Неужели он отпустит меня? Но его глаза, такие тёмные, как ночь, блестели каким-то дьявольским огнем. Я не могла понять о чем он думает.

— Да, наверное, — ответила я, понимая, что нужно уйти, хотя бы на минуту, хотя бы чтобы собраться с мыслями.

Ахмад улыбнулся, и его улыбка была не такой пугающей, как раньше. В ней было что-то странное, почти тёплое, но я знала, что это всего лишь маска, за которой скрывается настоящий Ахмад — жестокий и беспощадный.

- Прошу простить мою супругу, она устала после дальней дороги и покинет нас, чтобы отдохнуть.

Вежливо попрощавшись с гостями, я встала и пошла к выходу из зала, чувствуя, как его взгляд следует за мной, словно огненный жгут, опаляет спину. Сердце билось в груди с такой силой, что перехватывало дыхание, и я знала, что должна быть осторожна. Мне нужно узнать правду, но как, если все здесь против меня?

Я покидала гостиную, чувствуя на себе взгляды — обжигающие, прожигающие насквозь. Как на аукционе, где я была лишь товаром. Но вот дверь за мной закрылась, и шум голосов мгновенно отступил, оставляя меня наедине с собой. Я задышала быстрее, словно вырвалась на поверхность после долгого погружения под воду. Мне нужно было что-то делать, но я не знала что. Единственное желание — сбежать, куда угодно, подальше от этого места и этого человека снова вернулось…Но я дала обещание. Год. Кажется он превратится для меня в пытку.

Я наугад побрела по длинному коридору, мимо дорогих картин в золоченых рамах и окон с тяжёлыми бархатными занавесями. Моя голова кружилась от мыслей. В голове роилась одна фраза: «Просто будь собой». Как я могу быть собой? Кем собой? Как я сюда вобще попала?

Вдруг я услышала звук шагов — быстрых и настойчивых. Кто-то шёл за мной. Я замерла, сердце замерло вместе со мной, и оглянулась. В полутьме коридора виднелась фигура, приближающаяся ко мне. Высокий, худощавый мужчина в длинной чёрной одежде. Я его раньше не видела, но почему-то мне стало не по себе.

— Вика, подождите, — произнес он, протягивая руку вперёд, словно умоляя меня остаться. — Мне нужно поговорить с вами. Я должен вам кое-что рассказать.

Я отступила на шаг, крепче прижавшись к стене. Он не выглядел как охранник Ахмада, но и вряд ли это кто-то из его друзей. Его лицо было красивым, я бы сказала очень красивым, с острыми скулами, яркими зелеными глазами