Булгаков и «Маргарита», или История несчастной любви «Мастера» - Владимир Колганов

Это исследование наверняка не будет полным, не попытайся мы проследить судьбу Киры Алексеевны после отъезда из России. При этом не избежать рассказа о судьбах русской эмиграции первой волны. Но прежде чем отправиться вслед за княгиней в Европу, напоследок не помешало бы пройтись по старым московским и петербургским адресам, хотя бы по тем из них, где жили ее родственники. А для начала попробуем отыскать квартиру свекра и свекрови. По счастью, привязанность их сиятельств к Арбату существенно облегчает поиски.

Итак, некоторое время жили они на углу Сивцева Вражка и Староконюшенного, в доме отставного гвардейского штабс-ротмистра Бориса Силина. Есть основания предполагать, что его сын пошел по стопам своего отца — дослужился до чина штабс-ротмистра лейб-гвардии Конно-гренадерского полка, а в годы Второй мировой войны служил в Русском охранном корпусе. Печальна и поучительна судьба примкнувших к нему русских эмигрантов.

Приказ о формировании Русского корпуса был подписан 12 сентября 1941 года. В своем обращении к эмиграции начальник Русского Бюро в Сербии генерал Скородумов писал:

«Дайте героев! Дайте мучеников! Дайте патриотов! Я верю в силу духа Русского народа и верю, что Русские люди, с помощью Вождя Рейха и доблестной Германской армии, смогут свергнуть и навсегда уничтожить двадцать с лишним лет издевавшуюся над Русским народом интернациональную сталинскую банду… Боже, помоги нам спасти Россию!»

Одно из условий формирования корпуса, поставленных перед властями рейха, было следующее:

«Когда Корпус закончит формирование и коммунистическое движение в Сербии будет подавлено, немецкое командование обязуется Корпус перебросить на Восточный фронт».

К счастью для корпусников, до переброски на Восточный фронт дело так и не дошло. Не сбылось и пожелание сохранить русскую военную форму и воинский устав. Особым распоряжением германского командования Русская охранная группа была включена в состав вермахта с переименованием в Русский охранный корпус. Командование корпусом было передано генералу с немецкой фамилией Штейфону. В официальных обращениях к солдатам и офицерам корпуса отныне следовало употреблять немецкий чин. Был введен немецкий строевой устав.

Поначалу главная задача корпуса состояла в охране военно-хозяйственных объектов. Но вскоре все кардинально изменилось — части корпуса вынуждены были сдерживать наступление отрядов Тито почти на всем протяжении границы между Хорватией и Сербией, а позже вместе с германскими частями отражали наступление советских войск. После капитуляции Германии остатки корпуса смогли разрозненными группами просочиться в Австрию, а там уже сдались британским войскам.

Учитывая выбор сына, вставшего в годы будущей войны в ряды нацистских палачей, логично предположить, что лозунг Силина-отца после поражения первой русской революции был предельно прост: «Расстреливать и вешать!» Яблоко от яблони, как известно, недалеко падает. Уверен, что Козловские придерживались не столь откровенно кровожадной точки зрения. Различия во взглядах могли привести к конфликту с отставным штабс-ротмистром, владельцем дома.

Так или иначе, но что-то у них там не срослось, и вскоре будущие свекор и свекровь Киры Алексеевны переехали в дом рядом с церковью Федора Студита, что у Никитских ворот, — там было поспокойнее. В начале века дом принадлежал Наталье Мошкиной, семейство ее занималось оптовой торговлей. Торговый дом братьев Мошкиных в ту пору предлагал покупателям качественную юфть, по-теперешнему — кожу. Наибольшим авторитетом среди братьев обладал Афанасий Мошкин. Помимо того что занимал почетный пост старосты Покровского собора на Красной площади, он хорошо разбирался в скотоводстве и ведении бухгалтерского учета. По этой теме им была опубликована работа под названием «Счетоводство сельскохозяйственной промышленности», довольно высоко оцененная специалистами. Судите сами, будучи сторонником немецкой системы счетоводства, Мошкин предлагал рабочий скот оценивать по стоимости приобретения с ежемесячным начислением амортизации, скот молочного стада — по цене приобретения с начислением амортизации с той части стоимости, которая образуется в виде разницы между первоначальной стоимостью животного и стоимостью его при продаже на убой. Редкое для обыкновенного торговца знание предмета!

После смерти матери наследники продали дом коллежскому секретарю Станкевичу. Алексей Иванович хоть и не жил сам в этом доме, однако заслуживает более подробного рассказа.

Получивший в начале XX века известность как историк, библиограф, библиофил и коллекционер, Станкевич поначалу работал в архиве Министерства иностранных дел. Усердие архивиста не пропало даром, и вскоре он был приглашен в Московский Исторический музей имени императора Александра III, где состоял библиотекарем, а затем заведовал отделом — вплоть до 1917 года. Его трудами была создана музейная библиотека, известная в научных кругах. Станкевич был причастен еще к одному доброму делу. В начале октября 1890 года общество, «собирающее с Высочайшего соизволения пожертвования на сооружение памятника Гоголю и собравшее в данный момент капитал в 52 000 рублей и имеющее обещание г. Демидова пожертвовать бронзу в необходимом для памятника количестве», постановило образовать комитет по сооружению памятника знаменитому русскому писателю, горячим поклонником которого, кстати, был Михаил Булгаков. От Общества любителей словесности в состав комитета вошел в качестве секретаря Александр Иванович Станкевич. Памятник был торжественно открыт 26 апреля 1909 года на Арбатской площади.

Следует упомянуть и дядю Алексея Станкевича. Николай Владимирович тоже был известен, но несколько ранее, в 1830-х годах, и в ином качестве — как глава знаменитого в истории новейшей русской литературы «кружка Станкевича», среди участников которого были Аксаков, Белинский и Бакунин. Основным занятием кружковцев было изучение трудов наиболее ярких представителей немецкой философии, Шеллинга и Гегеля. Однако после того, как основатель кружка уехал за границу, все закончилось. А жаль!

Выше я уже писал о том, что Кира Алексеевна некоторое время жила по соседству со свекром и свекровью, на Никитском бульваре. Но вскоре настала очередь Большой Молчановки — туда, в дом № 18, переехали свекор и свекровь. Честно говоря, страсть к переездам их сиятельств просто поражает! В этом большом доходном доме доживал последние дни отец Юрия Михайловича. К тому времени Кира Алексеевна с мужем и детьми уже квартировала в Обуховом переулке, на Пречистенке.