Держите огонь зажженным - Ирина Владимировна Дегтярева

освещению добавились электрические желтые фонари в восточном стиле и простые неоновые лампочки, искажающие цвета тканей и одежды.

Петр отогнал жестами нескольких мальчишек, пока шел в Сук ас-сафафир[32]. В Ираке местные в совершенстве владели искусством красноречивых жестов. Петр так привык к этому, что отмахнулся, не задумываясь. Нисколько не обижаясь, мальчишки-торговцы бросились к следующему потенциальному покупателю, предлагая дешевые пластиковые мыльницы и вешалки. У одного из юных торговцев лицо покрывали круглые белые шрамы от перенесенной пендинки[33].

Горюнов приблизился к лавке знакомого медника, мельком взглянул на стену, где мелом едва заметно была начерчена буква «алиф мадда»[34].

– Мархабан, Самир! – Он пожал руку торговцу. – Вот опять к тебе за покупками. Теперь ей понадобилось блюдо для риса. Я ее спрашиваю, зачем нам на двоих такое блюдо? А вдруг, говорит, гостей целый отряд придет?

С улыбкой на очень смуглом, словно печеном лице Самир подал ему самое большое блюдо.

– Бери это, не прогадаешь. Женщины запасливые. Ты мне еще не раз выручку сделаешь. Поверь. Уж я-то знаю женщин. – Самир взял протянутые ему деньги и посетовал: – Давно не собирались вместе. А так хорошо время проводили за чаем… Теперь ты вовсе пропал для нашего общества. Пока ребенок не появится. – Он засмеялся. – Тогда и сам будешь из дома бежать, а жена переключится на орущего наследника.

– Не пугай меня, – передернул плечами Петр. – У тебя ведь четверо?

– И все сыновья, – с гордостью кивнул торговец.

Они еще несколько минут поболтали, обсудили общих знакомых, и все это время Петр думал об оставленном связным знаке – он однозначно указывал на необходимость завтра утром прибыть на явочную квартиру, ту самую, куда из-за слежки Петр так и не добрался на днях. Само по себе это не было чем-то из ряда вон выходящим.

«Неужели так быстро раздобыли информацию по Басиру? – улыбаясь Самиру, думал он. – И почему не оставили в тайнике? Зачем встречаться? Что-то случилось. Придется ждать еще сутки, чтобы узнать».

На базаре Горюнов купил для Зары старинное зеркало в серебряной оправе с синим топазом на удлиненной ручке. Камень наверняка подделка, а когда-то был вправлен настоящий.

С покупками – большим медным, сверкающим на солнце блюдом под мышкой и зеркалом, завернутым в грубоватую бумагу, Петр ощущал себя нелепым. Он не привык к семейной жизни и, посмеиваясь над собой, улетел мыслями в Москву к Сашке.

Они успели совершить только одну совместную покупку – нормальную кровать вместо холостяцкого дивана Горюнова. При этом Петр скрипел, как его старый диван, пока жена битых три часа выбирала матрас в огромном торговом центре.

Игра с турками вот-вот собиралась перейти в эндшпиль и тогда при благополучном исходе Петру грозило полное погружение в семейную жизнь, чего он вроде бы хотел, но опасался, как человек пристрастившийся к одиночеству, недоверчивый и довольно прагматичный…

Пока инициатива полностью в руках российской стороны. Но ситуация в таком деле не может быть под абсолютным контролем при игре на чужом поле. Перевернуться в один миг ей ничего не стоит.

Здесь же, недалеко от базара, обитал один знакомый Горюнова, который мог сделать любые документы. Недреда необходимо обезопасить. Центр в этом деле если и поможет, то нескоро, а время поджимает. Да и тонкости в изготовлении иракских подделок знали, пожалуй, только местные.

Афдал Зияуддин часто сиживал в кафе или в ханате[35] медников в компании Самира и других торговцев. Там он и познакомился с Кабиром много лет назад. Для всей этой разношерстной компании он время от времени подделывал различные справки, документы для налоговой, дипломы для их детей.

Легально Зияуддин занимался фотографией и обычно сидел в тени своей небольшой будки-киоска, задернутого пыльной шторкой. Завидев издалека Кабира, он чуть подался вперед и вытащил из-за шторы табурет, поставив его рядом со своим в тени. Худощавый, очень невысокий, он выглядел как подросток если бы не щетина с сединой на подбородке и впалых щеках.

– Ас-саляму алейка, Афдал.

– Алейкуму с-салям, Кабир. – Когда Салим сел, он добавил: – Алла биль хир[36].

– Алла биль хир, – привстав, ответил на пожелание Петр. – Как поживаешь, уважаемый?

– Да как мы сейчас все поживаем? Влачим жалкое существование. Твой бизнес тоже небось не слишком процветает, хотя от души желаю тебе процветания.

– Спасибо, Афдал. Ты добрый человек. А не хочешь заработать? Полагаю, речь идет о солидной сумме. Один мой приятель попал в большую беду. Он образованный, инженер, но проклятые турки преследуют его. Ему нужен иракский паспорт и диплом на ту же фамилию, ну заодно и водительские права.

– Ого, – оживился Афдал. – Это влетит ему в несколько сотен долларов. Пусть приходит, сделаем его фотографию. А деньги-то у него есть?

– Не волнуйся, в накладе не будешь. Главное, делай все надежно. Ты же хвастался, что у тебя есть возможность достать реальные бланки.

– Ну тогда две тысячи, – сурово назвал цену Зияуддин.

– Это ты загнул, – начал торговаться Петр. Он привык к тому, что в Ираке до окончательной цены надо еще добраться через спор, пару выкуренных сигарет или выпитых чашек чая, особенно если давно знаком с торговцем.

Сговорились они на тысячу семьсот. «Я же ему еще и деньги экономлю, – подумал Петр о Недреде. – Ну я за это с него шкуру сдеру, вытрясу все, что он знает».

Встречу с Недредом он назначил снова в кафе, через час после визита к Афдалу. Увидев турка, появившегося в дверях, запыхавшегося и потерянного, Петр понял: дозрел Недредик, пора брать в оборот.

– Как тебя принял Абдуззахир? – Горюнов пожал ему руку и указал на стул напротив.

– Очень интеллигентный человек, – рассеянно кивнул инженер. – Так что мне делать? Я, по идее, должен уже выйти на связь. Меня начнут искать. Мне, мягко говоря, не по себе. Что ты меня так рассматриваешь?

– Прикидываю, как изменить твою внешность. Ты линзы не пробовал носить? А еще лучше цветные. И сбрить твои восточные усики. Они тебе, кстати, совсем не идут.

Недред в растерянности пригладил усы, снял очки и посмотрел на них, словно впервые увидел.

– У тебя будут новые документы, новый диплом на другую фамилию. Но чтобы оправдать твое турецкое происхождение, сделаем так – мать турчанка, отец иракец. Образование получил в Турции. Работал там в порту. Этим сможешь объяснить свой плохой арабский и турецкий акцент. Все недалеко от правды, только звать тебя будут – Рашад Сафир Назир. Придется запомнить. Ты сегодня съездишь на Сук ас-сарай. Я дам тебе адрес и объясню, к кому подойти. Афдал знает, что нужно. Он