Сладкое лекарство от бессонницы - Шарлотта Филлипс

Она потянулась и щелкнула выключателем прикроватной лампы. Он даже не проснулся. И неудивительно – он так усердно бежал от сна, что сон, завладев им, не собирался легко сдавать свои позиции. Лара увидела хмурое выражение на лице Алекса, и в ее душе шевельнулась тревога. На его лбу выступила испарина. Он снова начал что-то говорить, уже громче, но слов было не разобрать.

Не в силах вынести происходящее, она принялась трясти его за плечо, а когда это не сработало, похлопала по щекам.

– Алекс! – позвала она.

Он ухватился руками за спинку кровати над головой, и с его губ сорвался отчаянный крик, переходящий в душераздирающий вопль. Лара в панике сделала единственное, что пришло ей в голову.

Кошмар поймал Алекса в свои сети, отчаяние и страх бежали по его венам, он пробирался сквозь дым, задыхаясь от его кислотной горечи, и все звал и звал Сэма, упорно пытаясь отыскать парнишку и водителя.

И вдруг ему в лицо ударил ледяной холод. Он резко сел, не понимая, где находится, на простыни капала вода. Он прикрыл глаза, спасаясь от яркого света.

– Какого черта… – выругался он.

Обрывки сна все еще крутились у него в голове, сердце гулко ухало в груди.

Глаза стали различать окружающие предметы. Квартира Поппи. Его спальня. Настоящее время. Лара сидит на кровати в нескольких футах от него, прижимая одеяло к груди, с извиняющимся выражением на лице, которое не в силах скрыть пережитый ужас. В руке у нее стакан с его тумбочки, уже пустой.

– Я пыталась разбудить тебя, трясла за плечо, – проговорила Лара. – Ты бормотал что-то во сне, и тебя колотило. Ничего не подействовало.

А потом ты как закричишь, ну я и отреагировала, рефлекторно.

Она замолчала. Волосы тяжелыми локонами окутывали ее плечи, в широко распахнутых небесно-голубых глазах плескалась тревога. Она была прекрасна, и ему стало стыдно за то, что произошло. Занятия любовью с ней усыпили его бдительность, в нем загорелась глупая надежда, что он победил своих внутренних демонов. Каким же глупцом он был, посчитав, что взял и запросто отделался от ночных кошмаров только потому, что Лара лежит рядом с ним. И вот вам результат – он кричит по ночам как младенец. Что она о нем теперь подумает?

Его замутненный разум выбрал этот самый момент, чтобы ввернуть крайне неприятное воспоминание об отце – одно из тысяч подобных, – когда тот отчитывал его, семилетнего, за то, что он плачет и не желает возвращаться обратно в школу. Лицо его вспыхнуло, несмотря на холодную воду, которая еще не просохла на щеках. Показывать свои эмоции стыдно, этого нужно избегать любой ценой. Алекс затвердил эту истину с молодых ногтей, и она впиталась в его кровь, стала его второй натурой. Он всегда следовал ей. Когда не спал. Похоже, его подсознанию срочно требуется несколько уроков самоконтроля.

Он попытался обратить все в шутку:

– Хорошие у тебя рефлексы, ничего не скажешь. Это как кувалдой по ореху бить, чтобы до ядрышка добраться, тебе так не кажется? Напомни, чтобы я не попадался тебе под горячую руку. – Он провел ладонью по мокрым волосам.

Она не улыбнулась. Ее лицо светилось сочувствием, что было для него особенно унизительным. Никто не должен жалеть его, это просто невыносимо.

– Что с тобой происходит, Алекс? Это как-то связано с твоими ранами? С дорожной миной? Поппи говорила, что это было ужасно. – Она положила руку ему на плечо. – Ты можешь поговорить со мной об этом, если хочешь.

– Ты тайком обсуждаешь меня с Поппи? – Еще один пинок по гордости.

– Ничего плохого мы не говорили, – сказала Лара. – Она переживает за тебя, вот и все. Она же видела, что мы становимся друзьями.

– Это не имеет никакого отношения ни к Поппи, ни к кому-то еще, – припечатал Алекс. – Здесь не о чем говорить. – Получилось жестче, чем он хотел, и он заметил, как она дернулась. Убрала руку и отвела взгляд. Он заставил себя перейти на более легкий тон: – Значит, у меня выпала беспокойная ночь. Может, слишком много выпил на открытии магазина. Делов-то!

Он спустил ноги с кровати и натянул шорты, стараясь не смотреть ей в глаза.

Воздух в комнате зазвенел от напряженного молчания. Ему нужно срочно выбраться отсюда, успокоиться. А когда он вернется, все закончится.

– Я сейчас, – пробормотал он, направляясь в ванную.

Лара посмотрела, как за ним закрывается дверь, и скрипнула зубами. В душе нарастало разочарование. В голове крутились два слова: несбыточные ожидания. Неужели она и вправду решила, что после романтических признаний и последующей за ними головокружительной ночи весь их путь будет усыпан цветами, а над ними навеки воссияет радуга?

Нет, конечно. Но было бы мило провести в розовых очках хотя бы одно утро, прежде чем надежды начнут угасать. Ей ли не знать, насколько горек этот мир. В конце концов, это же ее жизнь. Что-то раньше никаких цветов и радуги в ней не наблюдалось, так откуда же им взяться теперь?

Ее ум работал как часы. Нынешний ночной кошмар – это вовсе не единичный случай, и лишний бокал розового шампанского тут ни при чем.

Насколько Лара знала, он практически не пил вчера. Она снова припомнила его неспокойный сон на своей софе плюс еще несколько деталей. Огромные порции кофеина. Странный распорядок дня – спит днем, бодрствует половину ночи. Теперь все сошлось. Сколько бы он ни убеждал ее в том, что такого с ним раньше не бывало, ее не проведешь.

Однако чем бы это ни было, он явно не доверяет ей настолько, чтобы говорить откровенно. И вообще, неужели это так сложно сделать? Она обхватила руками голову, стараясь мыслить здраво. То, как он помогал ей с магазином, их крепнущая дружба, то, как он вел себя вчера вечером… Неужели все это было только для того, чтобы затащить ее в постель? Неужели он просто решил поднять планку после ее отказа, придумал новые правила игры, притворился, что желает узнать ее поближе, дабы добиться желаемого? Никакие глубокие чувства на повестке дня не стояли и в помине.

Инстинкт самосохранения немедленно сработал, и она отбросила одеяло. Прошлась босиком по комнате, собирая свои вещи и стараясь подавить нарастающее ощущение беспросветной глупости. Нашла туфли. Какой же она была дурой, раз решила, что между ними может быть нечто большее, чем просто секс.

Алекс набрал в сложенные ладони воды и прижал их к лицу, лихорадочно раздумывая, что же теперь ему делать. Надо же было так по-дурацки заснуть! Ларины объятия оказались настолько сладкими, что он расслабился и даже не вспомнил о ночных кошмарах. Теперь он сгорал от стыда за то, что мог сделать или сказать во сне, к тому же он так напугал ее, что она плеснула на него водой. В любой другой ситуации это было бы даже забавно.