Письменная культура и общество - Роже Шартье

[он] позволил взять тома, / Которые ценю превыше трона» — «Knowing I loved my books, he furnish’d me / From mine own library with volumes that / I prize above my dukedom»; акт I, сцена 2, ст. 166-168), позволяют ему вздымать и усмирять волны, вызывать духов и околдовывать людей. Однако та же безудержная страсть к книгам, прежде всего содержащим тайное знание, лишила его престола. А значит, восстановление законного правления и политического порядка требует отказа от этих книг, дающих власть лишь ценой утраты: «Но с грубой этой магией теперь / Я расстаюсь <...> / И я затем сломаю жезл волшебный / И погребу во глубине земли, / А книгу утоплю в морской пучине» («But this rough magic / I here abjure <...>. I’ll break my staff / Bury it certain fathoms in the earth./ And deeper than did ever plummet sound / I’ll drown my book»; акт V, сцена I, ст. 50-57)[96].

Личная, тайная библиотека Просперо — это библиотека государя, однако от этого она не становится государевой библиотекой, то есть коллекцией книг, собранной монархом и для монарха, но не обязательно предназначенной для его личных нужд. Нужно сразу же подчеркнуть это различие и не спешить отождествлять Королевскую библиотеку с книгами и тем более с кругом чтения короля. Наглядный тому пример дает ситуация во Франции. В 1570-х годах «Королевское собрание книг» было перенесено из замка Фонтенбло в Париж и располагалось в зданиях, не принадлежащих королю: сперва в частном доме, затем, с 1594 года, в Клермонском коллеже, с 1603-го — во францисканском монастыре, с 1622-го — в здании на улице Лагарп, во владениях того же монастыря, а с 1666-го — в двух зданиях по улице Вивьенн, приобретенных братьями Кольберами. Здесь оно остается вплоть до 1721 года, когда его перевозят в Неверский дворец. Таким образом, начиная с последней трети XVI века «Королевская библиотека» (само это название впервые употребляется в одном из эдиктов 1618 года) ни разу не находись в здании, являющимся одновременно резиденцией короля. Его личные книги, книги, которые он читает и которые находятся в его кабинете в Лувре, не смешиваются с книгами из «публичного» собрания Королевской библиотеки. Доказательством тому служит уложение от 1658 года, в котором издателям и печатникам предписывается бесплатно предоставлять пять экземпляров каждой публикованной книги. Два из них идут в Королевскую библиотеку, один — в Товарищество печатников и книготорговцев, еще один — канцлеру, а последний — в библиотеку Лувра, «именуемую обыкновенно Кабинетом книг, предназначенных для нашей особы»[97]. За пределами Лувра король для своего удовольствия держит книги в различных дворцах и домах или же возит их с собой.

Нужно подчеркнуть, что такое положение вещей сложилось давно, еще до переезда библиотеки из Фонтенбло в Париж. В описи книг Королевской библиотеки (находившейся в то время в замке Блуа) от 1518 года присутствует раздел, озаглавленный «Прочие книги, каковые король держит при себе». В нем перечислено семнадцать произведений, хранящихся в сундуках, которые следуют за государем в его поездках[98]. Причины, побудившие Франциска I основать около 1520 года новое «Королевское собрание книг» в Фонтенбло, а затем, в 1537 году, потребовать предоставления одного обязательного экземпляра всех «сочинений, заслуживающих внимания», для библиотеки в Блуа и, наконец, в 1544 году объединить обе библиотеки в Фонтенбло, никак не связаны с его личными пристрастиями. Все эти книжные коллекции имеют исключительно «публичное» назначение: они стремятся стать хранилищами, спасающими от исчезновения все книги, которые того заслуживают; и они открыты для всех ученых и образованных людей, ибо, как пишет о библиотеке Фонтенбло Робер Этьенн, «Король наш <...> позволяет свободно пользоваться ею всякому, кто в том нуждается»[99]. Помимо прочего, этот публичный статус библиотеки служит одним из аргументов в пользу ее переноса в столицу. В 1567 году Петр Рамус напоминает Екатерине Медичи, что государи из ее рода, Козимо и Лоренцо, разместили свою библиотеку «в самом сердце своих владений, в том городе, где она была доступнее всего для людей ученых»[100]. Королю Франции предлагается последовать этому примеру.

Таким образом, Королевская библиотека — это реалия двойственная. С одной стороны, в своей наиболее устойчивой форме она предназначена не для услады монарха, но для пользы общества. Именно поэтому она приносит государю славу и доброе имя. Как подчеркивает Габриель Ноде в своем «Наставлении в обустройстве библиотеки», опубликованном в 1627 году, «нет более достойного и верного способа стяжать себе великую славу у всех народов, нежели возводить прекрасные и великолепные Библиотеки, дабы затем отдавать и предназначать их для общего пользования. Верно, что предприятие сие ни разу не обмануло и не ра-зочаровало тех, кто сумел хорошо его исполнить, и ценилось столь высоко, что не только частные лица преуспевали в нем себе во благо <...>, но даже люди самые тщеславные всегда стремились прибегнуть к нему, дабы увенчать и довести до совершенства свои подвиги, словно к ключу, замыкающему свод и наводящему глянец и красу на все здание. И в доказательство и свидетельство слов моих достаточно будет назвать великих царей Египта и Пергама (среди едва ли не бесконечного числа Монархов и Владык, каковые также прибегали к сему приему и способу), Ксеркса, Августа, Лукулла, Карла Великого, Матвея Корвина и великого Короля Франциска Первого, каковые страстно любили и стремились собирать Книги в великом множестве и устраивать весьма замечательные и богатые Библиотеки»[101]. Королевская библиотека, равно как и крупные библиотеки гуманистов (например, библиотека Джона Ди[102]) или судейских чинов (например, библиотеки президентов Парламента Анри де Месма, адресата «Наставления» Ноде, или Жака де Ту[103]) — это не solitarium, место, где можно, укрывшись от мира, предаваться тайным наслаждениям. Их собрания рукописей и печатных книг, открытые для литераторов, ученых и просто любопытных (как Королевская библиотека после 1692 года), могут быть поставлены на службу знанию, истории монархии, политике или государственной пропаганде.

Но короли тоже читают книги. Поэтому, кроме «публичной» библиотеки, у них есть книжные собрания, разбросанные по различным резиденциям. Фернандо X. Боуса Альварес подчеркивал контраст между сугубо личной библиотекой Филиппа IV, находившейся в Торре Альта, в мадридском Алькасаре, и королевской библиотекой Эскориала: «Библиотека Торре Альта, бесспорно, служит примером библиотеки очень личного характера, отражающей частные, неповторимые потребности и стремления своего владельца. Для испанских Габсбургов большой королевской библиотекой оставалась Лаурентина, а библиотека Алькасара исполняла не столь парадную, более утилитарную и более привлекательную функцию. Как писал Хуан